Дмитрий Минаев - Горный тролль.
– Так, вашество, они ж первые начали, – тут же наябедничал я, – Вы ж сами видели! Да и рыцарей я сразил в честном бою – мечом и копьём!.. Ну-у, меча у меня пока нет… А копьё – вот оно! – я с гордостью потряс своим оружием в воздухе.
– Ха-ха-ха-ха! – расхохотался король, – Это у тебя копьё? Уо-хо-хо-хо! – зашёлся он в новом приступе хохота.
Не-е, не понял я, хлопая глазами. Если это не копьё, тогда что? Честно скажу в древнем оружии не силён… А-а-а, может, это – пика. Хотя, фиг его знает, в чём тут разница? Наверное – в длине?
Не спорю, древко моего копьеца было малость подлиннее, чем у тех же рыцарей…
– Уа-га-га-га, – продолжал неистовствовать монарх.
И чего это его так на "ха-ха" пробило, анашой что ли балуется?
– Ше-е-ерх, – наконец протянул король, смахивая с глаз слёзы, – ты знаешь, что у тебя?
Я только пожал плечами. Мне-то откуда знать, что тут и как называется?
– Это флаг-шток.
– Флаг-чего?
– Столб такой, на котором флаги вывешивают.
А чего он тогда такой тонкий? И когда только успели вкопать? В прошлый раз никаких столбов на арене в помине не было… А флаг на конце? Чего он тогда такой маленький? Я думал, это, как у кавалеристов на пиках… как его… вымпел.
– А чего этот, – я указал на оруженосца… или кто он был на самом деле… мирно спящего на месте похищенного мной знамени, – тогда его держал?
– Да не держал он его, а висел на столбе, пьянь несчастная. Если б не заслуги его отца… Жиллер! – взревел Его Величество так, что однорог подо мной аж дёрнулся, – мать твою, ты опять нажрался, сволочь!
– Я тут, ваш-вел-ство! Никак нет, ваш-вел-ство! – мгновенно вскочил соня.
– Тогда ответь, Жиллер, мне, твоему королю и сюзерену, куда ты подевал славное знамя оррмьера Тилларского?!
– А?! Что?! – заозирался бедняга по сторонам, скорчив рожу почище Крамарова, – И правда, вашество, иде же оно?
– Ха-ха-ха-ха! – зашёлся в новом приступе хохота Нариллар Четвёртый, – Вы только на него посмотрите! Уо-хо-хо-хо! Ну, умора! А-а-а, – махнул он рукой, – и как на такого обижаться? – и вновь заливисто расхохотался, в чём окружение его дружно поддержало.
Через пару минут вместе с ними ржал уже весь стадион. Даже я не удержался.
Нет, пусть мне кто-нибудь ответит, куда я попал?! Это рыцарский турнир или цирк какой-то?!
Глава 8.
Пир был в самом разгаре. Я отхлебнул из доставшегося мне, как и другим сотрапезникам за нашим столом, вместительного бронзового кубка и невольно поморщился. Может, это вино и было изысканным, а тот, кто в этом разбирается, оценил бы его по достоинству… Вот только я всю жизнь предпочитал чего-нибудь покрепче, а не такую кислятину. Но не хаять же в открытую королевское угощение, тем более – на халяву.
Моя гримаса не осталась незамеченной… Хоть и расположились мы, как наименее знатные, на самом краю огромной буквы "П", образованной из составленных вместе столов… даже, сидя на приземистых массивных скамьях, мы выделялись из всех присутствующих. Ведь наши головы торчали куда выше человечьих. Так что перед королём, что вместе с дочерью, будущим зятем и ближайшим окружением оккупировал вершину "буквы", мы были, как на ладони. Тем более, что я оказался к нему лицом лицом, в отличие от сидящих напротив Пататортуса и Ургка. Вместе с сосредоточенно уткнувшимся в свою порцию Рымом – это и было всё "население" нашего стола. За остальными такими же свободно умещалось по восемь человек. Можно было бы втиснуть и больше, только дворяне не простолюдины: один другого по пьяни локтем толкнёт, слово за слово, там и до смертоубийства не далеко. У благородных одной кулачной дракой дело не ограничится.
Конечно, простор – дело хорошее, вот только из-за малочисленности едоков и поросёнок нам достался самый маленький. В отличие от остальных… поданных на другие столы… по своим размерам до полноценной свиньи он явно не дотягивал. Или не успел вырасти и нагулять мяса из-за тягот и лишений, выпавших на его долю.
Братьям было легче, им досталась задняя часть, которую они тут же разодрали и теперь приканчивали с большим аппетитом. Ну а нам с Тортусом достались две передних ноги, с которыми мы мигом расправились, голова и рёбра. Эл ещё что-то пытался там отковырять ножиком, я тоже поскрёб тушку когтями… Бессмысленное дело. Сверху тушу явно пережарили чуть ли не до углей. Теперь шкура осыпалась шелухой, а мяса под ней не хватило бы и на один укус. Мрак…
Голову мой собрат по несчастью обгрызать не стал, ну и я на это убожество тоже не позарился – всё ж таки пир в самом разгаре, может ещё чего принесут из съестного. А нет, так пойду за королевский стол, который так и ломится от изысканных яств, а новые блюда всё подносят и подносят. Блин! А тут опять в животе заурчало! Да я за одну кормёжку согласен побыть королём. Как тот слесарь из анекдота…
Не помню, с кем он спорил, то ли с Горбачёвым, то ли с Брежневым, сможет ли он, простой работяга руководить заводом… "Два года, как нефига делать! Год дела принимать буду, ещё год сдавать!" А мне, вообще, много не надо… туда-сюда согласен и за год управиться! Зато хоть поем по-человечески… то есть по-тролльи!
– Эй, Шэрх, – раздался голос Его Величества, – ты чего нос повесил? Что, вино не вкусное, или мясо не понравилось?
– Да в салате по-милански не хватает трюфелей! – чуть не брякнул я фразой из известной поэмы Филатова… про этого… стрельца… Как его там? А-а-а, Федота – удалого молодца.
Только я не этот острослов, вдруг меня король не поймёт? Это когда начальство изволит схохмить, все верноподданные должны вовремя засмеяться, чем радостнее, тем лучше. А когда сам пошутишь, да ещё не в тему… в разрез барскому настроению… могут и врагом посчитать.
Так что ответил я строго по делу:
– Я б и рад, вашество, оценить вино по достоинству, да эл Пататортус всю закуску поел.
От такой наглой лжи обвинённый во всём бедолага вытаращил на меня глаза, а не проглоченный кусок застрял у него поперёк горла. Однако, дворянин не был деревенским олухом, которого можно легко заткнуть за пояс в словесной баталии. Метнув на меня злобный взгляд, толстяк мощным движением глотки протолкнул пищу внутрь и уже раскрыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, только я не собирался давать ему шанс отыграться.
– А что, вашество, эл так же грозен на поле брани, как и за праздничным столом?
Король хохотнул, и в адрес несчастного Тортуса со всех сторон посыпались шуточки, что их мишень "Фарлаф надменный, в пирах никем не побежденный, но воин скромный меж мечей". Не то, чтобы несчастного прямо обвиняли в трусости, но весьма недвусмысленно намекали, что до славы отважного воина тому, как до луны. А неуклюжие попытки эла хоть как-то оправдаться от многочисленных нападок, вызывали ещё больший смех.
Вот только король был не дурак, и о том, чтобы сбить ход его мыслей такой наивной уловкой в сторону нечего было и думать.
– Выходит, Шэрх, тебя едой обделили?
– А то, вашество! Ваш, вон, стол так и ломится от разных кушаний, слуги так и снуют туда-сюда. И всё мимо нас. Обидно ведь!
– Ты, тролль, говори, да не заговаривайся! – одёрнул меня Рамир, – По-твоему, Его Величество что, обжора?
– Я этого не говорил.
– Но подразумевал, – вынес советник вердикт, и добрая половина дворян из тех, кто ещё оставался в здравом уме и трезвой памяти, недобрыми взглядами уставилась на меня.
– Признайся, Шэрх, ведь так и подумал? – хитро прищурился Нариллар Четвёртый.
– Не знаю, как по человечьим меркам, но по нашим, тролльим вы, вашество, до обжоры не дотягиваете. Уж больно вы разборчивы. Хотите посмотреть, что значит "настоящие обжоры"?! Тогда давайте сюда хотя бы вон того барана или телка, раз вы их уже попробовали.
– Ты, Шэрх, тут не распоряжайся! – вновь встрял советник.
– А ты заткнись, не с тобой разговариваю! Вашество, чего он лезет всё время!
– Что ж ты так моего советника, – покачал головой король, а у самого в глазах черти пляшут.
– А чего он?! Слова не даёт сказать!
Четверо слуг с натугой подхватило здоровенное блюдо с телячьей тушей.
– Подождите, я себе не отрезал, – в последний момент отчекрыжил себе порцию Рамир.
– Меньше языком трепать надо было! – не удержался я от комента.
Ни слова не говоря, бурый, как свёкла, чиновник уткнулся в тарелку.
Освобождая место, я сдвинул блюдо с полусъеденным поросёнком вправо к соседям. Благо, что кроме обглоданных костей там на скатерти ничего не осталось. Ближайших к нам дворян, успевших после усиленных возлияний дойти "до кондиции", уже утащили, а их соседи, увлечённые каким-то жарким спором, сдвинулись дальше. Тортус вскочил со своего места, давая слугам возможность взгромоздить на стол свою ношу. Глаза эла азартно блестели, а нож и двузубая вилка подрагивали в руках… Так сказать в предвкушении.
