Ника Ветрова - Университет вредной магии. Пособие по выживанию
Герак протянул конечность, по плечу погладил да и сказал:
– Давай я наших соберу, нападем на навов, а вы тем временем следы заметете?
Я даже ответить не успела, а домовой, что слева от меня сидел, вдруг спросил у черта:
– Чайку?
– Благодарствуйте, – пробасил Герак, – а вот от плюшки не откажусь, очень уж они у вас румяные да ароматные.
И черту взяли и дали плюшку! Ну надо же, вообще от домовых не ожидала.
Тут дядь Никодим задумался, кулаком щеку подпер и говорит:
– А что, Стаська, есть шанс следы замести?
– Есть! – с жаром подтвердила я. – Есть! Мы с Эльвирой Жутковной и перьев птиц заморских добыли, и шерсти козьей!
Домовые чайку прихлебнули, переглянулись, да опосля дядь Никодим и произнес:
– Допивай чай, Стасенька, допивай. И поспешай, дел-то у нас много, навы уж и второй этаж обыскали, поди. Герак, а ты не стой, ты еще плюшку бери и ступай до ведьмочек, забери у них материал наво-запутывательный, шалить будем.
* * *Чего там домовые шалили, мне неведомо, но только, как Герак вернулся с мешком, в котором улики были, старичок, что справа от меня сидел, с тихим хлопком испарился. Черт на его место присел да за новой плюшкой потянулся. А нам с домовыми хорошо так было, спокойно, умиротворенно даже… Потом домовой вернулся и нравоучительно мне сказал:
– В иной раз, Станислава, не попадайся. Оно в мире как – не пойман, значит, не вор.
И прутики протянул, штук девять.
– От метелок ваших осталося, – пояснил старичок.
– Спасибо! Ой, спасибище преогромное!
– Да чего уж там, – отмахнулся домовой. – Иди, лицо делай невинное да навам не попадайся.
И вот насторожила меня эта фраза.
– Отчего не попадаться? – спросила шепотом.
Домовой с прищуром на меня глянул и прошептал:
– Оттого, что веточки они понасобирали да мне и подсунули. Смекаешь?
К ведьмочкам я возвращалась пунцовая. Вернулась, рядом стою, а ни слова сказать не могу.
– Напилась? – поинтересовалась Кларисса.
– Угу, – пробурчала я.
– На ногах едва стоишь, – заметила Райса.
Она-то заметила, а мне все казалось, что это мир пошатывается.
– Идем обедать, – предложила Светлана.
– Так рано еще, – Агата вскинула брови.
И тут над всем университетом раздалось: «Жра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ть!»
– Самое время, – улыбнулась Светлана. – Стась, долетишь?
– Угу… – Мир все больше и больше шатался. – До спальни своей долечу. Метла, ко мне!
И мысль у меня мелькнула нехорошая – на тему: где они, мать их, смородинкой этой разжились, а?!
– М-м-метла! – вновь рявкнула я, отставив правую руку и делая хватательное движение ладонью.
Метла не находилась. Не обращая внимания на внезапно вытянувшиеся лица ведьмочек, я старательно пыталась нащупать злодейку, пробормотала вроде «на дрова пущу» и ухватилась за что-то хватательно-приспособленное. Ухватилась, потянула вниз, ногу через это перекинула и скомандовала:
– И полетели!
Ничего с места не сдвинулось, разве что у девчонок почему-то челюсти отвисли.
Не, ну метла определенно издевается. Дернув поганку, я повторила:
– И полетели!
Вместо полета раздалось напряженное:
– Григорьева, а может, вы не будете мою руку во всяких интересных местах размещать?
Очень медленно, как в самом что ни на есть кошмарном сне, опустила голову и увидела, что держу я никакую не метлу, а руку некоторых деканов чертового факультета. Это я его за палец уцепила! А то, что стою я с его рукой между ногами, это… это…
– А чего вы везде свои конечности разбрасываете? – возмутилась я, отчего-то продолжая держать его руку.
– Вы шатались, – прошипел Владлен Азаэрович, которому в полусклоненной позе было не слишком удобно стоять. – Я протянул руку, чтобы удержать вас от падения.
Молча выпустила захваченное, юбку одернула и вообще сделала вид, что меня тут не существовало. Хотя нет, один вопрос у меня имелся, насущный, так сказать:
– А метла моя где?!
Поганка высунулась из-за Райсы, а затем с самым невинным видом пропрыгала до меня. Встала рядом, подумала и ловким маневром взяла и спряталась за уже ровно стоящего рядом Владлена Азаэровича. И мне так обидно стало! Ну мало того, что всё вокруг уже не просто шатается, а хоровод водить умудряется, так еще и метла – предательница!
– Н-н-на дрова пущу! – пообещала я.
Декан чертового факультета повернулся, на метлу посмотрел и вдруг протянул над ней ладонь. Вспышка, и метла моя стала черная. Вот вся черная и глянцевая такая.
– Ой, это что? – возмутилась я.
– Заклинание антигорения, – спокойно ответил Владлен Азаэрович. – Ты где напилась, Григорьева?
А метла, главное, покрутилась, чтобы, значит, я ее со всех сторон рассмотрела, и раз – прильнула к боевому черту, ну прям как ласковая кошка! И это моя метла! И так обидно стало.
– Сама дойду! – махнула я рукой, отчего чуть не свалилась.
Но Владлен Азаэрович поддержал, а больше почему-то вокруг никого не было. И где все? А, точно, обед же.
– Что ты пила? – повторил, и уже как-то угрожающе, зломордушечка.
Подняла странные рассредоточенные глаза на него – точняк, зломордушечка! Такая злая и такая мордушечка! Такой…
– А у вас глаза зеленеют, – заинтересованно заметила я, вглядываясь в явление.
– Правда? – боевой недочерт сделал шаг вперед и оказался вдруг вплотную ко мне. – И каков оттенок?
Отчего-то шумно задышав, я ответила с придыханием:
– Изумрудный.
Раздался странный шоркающий звук. Повернувшись, увидела, что мимо нас торопливо двигаются два друида с белыми волосами, бородами и в белых длинных мантиях. Друиды нас не видели. В упор. Нет, можно было бы, конечно, сказать, что виной тому два зрячих глаза на двоих, так как вторые из общепринятой пары гляделок были скрыты под синяками, но все же факт – наше присутствие игнорили! И тут я поняла, что эти друиды мне знакомы… и кажется, я тогда была тоже под чаем, только малиновым!
– А сейчас какой оттенок? – как-то проникновенно прошептал Владлен Азаэрович.
– Синий-пресиний, с фиолетовыми прожилками, – отозвалась я, оценив оттенок друидских побоев.
Кто-то совсем близко дышать перестал, а потом вдруг как зарычит неожиданно колоритным басом:
– Григорьева!
– Да, Владлен Азаэрович, – отозвалась я, глядя вслед друидам.
– Аквариум мой где? – вновь пробасил, как мне тогда показалось, декан чертового факультета.
Я задумалась.
– Какой аквариум? – нормальным голосом переспросил Владлен Азаэрович.
– Напилась, – тяжело вздохнув, решила я.
Покорившись судьбе, прильнула к недочерту, совсем как метла недавно, и устало сказала:
– Так, или метлу верните, или несите меня домой сами. Я, кажись, не дойду.
Владлен Азаэрович даже не подумал отдавать метлу – молча подхватил на руки и понес куда-то. А позади раздалось басовитое:
– Э, стоять! Аквариум мой где, ведьма? Григорьева, да стой же ты! Я же твой дар! Меня же подарили! А не след подарками-то разбрасываться, ведьма! Э… ну стой! Ну стоять, захухря… в смысле дева красная. Да стой же ты. ы-ы. на кого ты меня покинула, горемычного. На кого оставила.
Я воплей не выдержала и попросила:
– А дайте ему тоже.
– Что дать? – поинтересовался декан чертового факультета.
– Ну, заклинание. антипригарательное.
– Антипригарательное? – переспросил Владлен Азаэрович.
Я попыталась ответить, зевнула и, обвив шею декана руками, мирно засопела ему в плечо. И хорошо так было. И укачательно. И усыпательно. И спокойно.
Потом меня куда-то на мягкое положили, и обувку сняли, и одеялом нежным прикрыли, и.
Это был поцелуй. Это точно был поцелуй – мужские губы осторожно накрыли мои собственные, на миг замерли, словно боясь вырвать из объятия снов, затем с тихим вздохом касаются сильнее, захватывая, пленяя, вырывая тихий ответный стон. Но стоило мне застонать, как все прекратилось в то же мгновение.
Разочарованно вздохнув, я повернулась на бок, подставив ладошку под щеку, и прошептала укоризненно:
– Владлен Азаэрович, а вы меня поцеловали…
– Нет, Григорьева, тебе приснилось, – зло отрезал он.
– Поцеловали, – я зевнула. – И мне даже понравилось, как это ни ужасно.
Показалось, что вокруг вдруг стало очень тихо, как перед грозой.
– Что в этом ужасного? – прозвучал холодный голос Владлена Азаэровича.
– Все, – я снова зевнула. – Вы же этот, который самый паршивый тип мужчин.
И мне бы провалиться обратно в сон, но кто-то взбешенно спросил:
– Это какой?
Недовольно засопев, пояснила:
– Который невоспитуемый. Совсем. Вообще. Никак не воспитуемый. Полностью невоспитуемый. И даже частично невоспитуемый. Абсолютно невоспи.
– Хватит.
Согласно кивнув, я попыталась снова заснуть.
