Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе! (СИ) - Луна Кармен

Я задумалась. Действительно, Снорри последнее время был как-то странно молчалив. Обычно он постоянно комментировал все происходящее, а тут вдруг стал задумчивым.

— Снорри, ты что-то скрываешь?

— Не скрываю. Просто… Солас передавал привет. И сказал, что его хозяин очень скучает.

— И все?

— И что он думает о том, как все исправить.

Исправить? Что исправить? Нашу ситуацию? Но ведь исправлять нечего — он женат, я живу своей жизнью, все правильно и разумно. Хотя сердце при мысли о встрече с ним билось так, будто я снова семнадцатилетняя девочка перед первым свиданием.

— Хозяйка, — позвала Марта, — вы бледная стали. Может, прилягте?

— Нет, я в порядке. Просто устала немного.

В этот момент меня пронзила острая боль внизу живота. Не тренировочная схватка, которые случались последние недели, а что-то более серьезное.

— Ох, — выдохнула я, хватаясь за край стола.

— Что такое? — встревожилась Марта.

— Ничего, просто… — Новая волна боли прокатилась по животу, сильнее первой.

— Это схватки, — констатировала Марта, переходя в режим опытной повитухи. — Отец Джеймс, идите за доктором! Быстро!

— Но до родов еще неделя… — попыталась возразить я.

— Видимо, ваш ребенок не умеет считать, — практично ответила Марта. — Давайте, поднимайтесь, пойдем в спальню.

Следующие несколько часов превратились в размытое пятно боли, беспокойства и попыток дышать правильно, пока Марта суетилась вокруг, готовя все необходимое для родов. Доктор из соседнего города добрался только к вечеру и подтвердил очевидное — ребенок решил появиться на свет раньше запланированного срока.

— Все идет нормально, — успокоил он меня. — Но это будет длительный процесс. Первые роды редко бывают быстрыми.

Снорри не отходил от кровати, тревожно поскуливая каждый раз, когда меня охватывала очередная схватка.

— Не волнуйся, — шептала я ему между приступами боли. — Все будет хорошо.

— Я знаю, — мысленно ответил он. — Просто хочу, чтобы это поскорее закончилось. Не люблю видеть тебя страдающей.

К полуночи схватки стали сильнее и чаще. Марта не отходила от меня, подбадривая и подсказывая, как правильно дышать. А я между приступами боли думала о том, каким будет мой ребенок. Будет ли он похож на Арно? На меня? Будет ли у него королевская осанка или упрямый характер Ленуаров?

— Скоро, хозяйка, — говорила Марта. — Уже скоро увидите своего малыша.

И вдруг, около двух часов ночи, из-за окна донесся шум множества копыт и голоса людей. Звук приближающегося кортежа.

— Что это? — спросила я между схватками.

Марта выглянула в окно и ахнула:

— Хозяйка… это королевский кортеж. Много карет, стража, факелы…

— Что? Сейчас? Ночью?

— Кажется, к нам едет очень важный гость.

Следующая схватка была такой сильной, что я забыла обо всем на свете. А когда боль отпустила, до меня дошел смысл происходящего.

Арно приехал. Именно сейчас, когда я рожаю его ребенка.

— Снорри, — прошептала я, — это не совпадение, правда?

— Нет, — честно ответил корги. — Солас передал, что роды начались. И его хозяин немедленно выехал сюда.

— Но как… Солас откуда знал?

— Мы связаны, помнишь? Я почувствовал начало родов и передал Соласу. А тот — своему человеку.

Значит, Арно знал. Знал, что у меня начались роды, и мчался сюда через всю страну. Но зачем? Что он собирается делать?

Внизу послышались голоса, стук дверей, топот ног. Кто-то поднимался по лестнице.

— Его величество требует доложить о состоянии леди Мэйрин, — раздался голос стражника.

— Передайте его величеству, что роды идут нормально, но ему сюда нельзя, — ответила Марта. — Это не место для мужчин, даже королей.

— Но…

— Никаких «но»! Я принимаю роды уже тридцать лет, и ни один мужчина не заходил в родильную комнату! Король может ждать внизу, как все отцы!

Как все отцы. Марта сказала это естественно, не задумываясь. Но для меня эти слова прозвучали как гром среди ясного неба.

Она знала. Каким-то образом Марта знала или догадывалась, кто отец моего ребенка.

— Марта… — начала я.

— Тише, хозяйка. Не время для разговоров. Ребенок хочет появиться на свет.

И действительно, схватки стали настолько сильными и частыми, что мысли об Арно, ожидающем внизу, отступили на второй план. Оставалась только боль, усилия и невероятное желание увидеть наконец своего малыша.

— Давайте, хозяйка! — подбадривала Марта. — Еще немного!

И наконец, когда первые лучи рассвета заглянули в окно, раздался тонкий крик новорожденного.

— Мальчик! — радостно объявила Марта, поднимая крохотный сверток. — Здоровый, крепкий мальчик!

Я смотрела на своего сына — маленького, сморщенного, но совершенно прекрасного — и чувствовала, как сердце переполняется любовью, которую невозможно было описать словами.

— Привет, малыш, — прошептала я, когда Марта положила его мне на грудь. — Наконец-то мы встретились.

Ребенок открыл глаза — темно-синие, как у всех новорожденных, — и посмотрел на меня с серьезностью древнего философа.

— На кого похож? — спросила Марта, улыбаясь.

Я внимательно изучила крохотное личико. Нос был явно мой, а вот подбородок… подбородок был точь-в-точь как у Арно.

— На себя, — уклончиво ответила я. — Пока что на себя.

— А имя?

— Эдмунд, — сказала я без колебаний. — Эдмунд Ленуар.

В честь деда, которого он никогда не увидит, но чью кровь носит в жилах.

— Красивое имя, — одобрила Марта. — А теперь отдыхайте. Роды — тяжелая работа.

Но отдыхать не получилось. Внизу по-прежнему слышались голоса, и я понимала, что рано или поздно мне придется встретиться с Арно. Объяснить, почему я не сказала ему о беременности. Решить, что делать дальше.

А пока я держала на руках своего сына и шептала ему о том, какая удивительная жизнь его ждет.

— Добро пожаловать в мир, Эдмунд, — прошептала я. — У тебя самый лучший папа в королевстве. Жаль только, что он этого пока не знает.»

Глава 28

Если кто-то думает, что первые дни материнства проходят как в идиллических картинках — молодая мать мирно качает младенца в кресле-качалке, напевая колыбельные, пока за окном щебечут птички и цветут розы, то этот кто-то явно не пытался одновременно кормить новорожденного, который орет как пожарная сирена, разбираться с послеродовыми болями, которые заставляют ходить как ковбоя после особенно трудного дня в седле, и при этом думать о том, что где-то внизу в гостиной сидит король и ждет аудиенции с женщиной, которая родила его сына, но так и не рассказала ему об этом.

Потому что я сейчас лежала в постели с трехдневным Эдмундом на руках, который только что закончил свой очередной концерт недовольства жизнью и наконец заснул, выглядя при этом как ангелочек, который и мухи не обидит, а не как крохотный тиран, который не дает спать всему поместью.

— Хозяйка, — тихо сказала Марта, заглядывая в комнату, — его величество все еще внизу. Уже третий день. Говорит, никуда не уедет, пока не поговорит с вами.

— А что ему сказать? — прошептала я, осторожно укладывая спящего малыша в колыбель. — «Привет, дорогой, кстати, вот твой сын, но не обращай внимания, я просто забыла тебе сообщить»?

— Может, стоит просто честно рассказать правду?

— Какую правду? Что я скрывала беременность, чтобы не разрушить его брак и не обречь ребенка на жизнь бастарда?

Снорри поднял голову с коврика у кроватки:

— А может, он уже все понял? Не зря же примчался сюда именно в момент родов.

— Солас что-нибудь передавал?

— Передавал. Что его хозяин очень встревожен, очень зол на самого себя и очень хочет все исправить. Какое именно «все» — не уточнял.

Я встала с кровати, подошла к окну и выглянула во двор. Там стояла королевская карета, паслись лошади королевской стражи, а среди них — знакомый силуэт Соласа, который поднял голову и посмотрел прямо на окно, как будто чувствовал мой взгляд.