Бронислава Вонсович - Вендетта (СИ)
Глава 4
Капитан Санторо снимал небольшой домик, и спальня в нам была только одна. В самом деле, не считать же второй спальней эту крошечную каморку рядом с кухней, куда и один матрас с трудом поместится? Так что Винченцо невольно задумался, как же разместить своего брата и неожиданно приобретенного ординарца.
— Ну, и где же мы будем спать? — озвучил его сомнения брат. — И, главное, на чем? Кровать-то у тебя одна.
— Тюфяки и одеяла возьмете в казарме. Конти займет комнатку рядом с кухней, ты ляжешь в моей спальне, — принял решение капитан.
— На полу? — возмутился Роберто. — Э нет, я так не согласен.
— Я тоже, — поддержала его Франческа. Она и так уже три ночи сидя провела, а теперь получается еще несколько месяцев на полу на тюфячке спать, как песику какому-то!
— Значит, так, — жестко сказал Винченцо. — Все, кто собираются оспаривать мои решения, завтра утром отправляются на дилижансе назад. Понятно?
— Понятно, — грустно переглянувшись, ответили приятели почти хором.
— А если понятно, тогда легли на пол, и по десять отжиманий каждому. За пререкания.
— Ченцо, ты чего? Мы же с дороги устали, как собаки.
— Так и разомнетесь заодно. Роберто, тебе — пятнадцать, за возражения командиру. Франческо, ты ничего сказать не хочешь?
Франческа много чего хотела сказать, но понимала, что если она озвучит все, что вертелось у нее на языке, то завтра она отправится на дилижансе назад, причем, не просто так, а под конвоем, и компания Роберто на обратном пути будет вызывать уже не такой восторг, как по пути сюда. И накроется ее месть медным тазом. Так что она молча опустилась на пол и стала припоминать, как же брат делал эти проклятые отжимания. Вроде бы нужно поднимать и опускать туловище? Рядом с возмущенным лицом пристроился Роберто.
— Франческо, делать отжимания — это значит сгибать и разгибать руки при прямом теле, а не поднимать и опускать попу, виляя при этом всем туловищем, как гулящая девка на панели. Тебя что, не учили?
— Нет, — покраснела от сравнения девушка.
— Странно. Школа фехтования у тебя явно наблюдается, а базовых упражнений не знаешь. Поэтому и руки такие слабые. Смотри, как делает Роберто, и повторяй за ним.
Франческа старательно пыталась копировать то, что делал младший Санторо, вот только тело ее было совершенно не согласно с подобным издевательством, руки, и так болевшие после показательного избиения на площади, сгибаться еще соглашались, а вот разгибаться — уже нет, попа тоже жила своей жизнью, совершенно независимой от хозяйки. Или, может, она просто пыталась подтянуть за собой руки?
— Да, подкинул полковник сокровище, — вздохнул старший Санторо. — Давай я тебе помогу, а ты запоминай ощущение.
С этими словами он положил одну руку Франческе на живот, а вторую — на взбунтовавшуюся попу. Грубые мужские руки на такие мягкие, нежные части ее тела! Да, эти ощущения она точно не забудет! Девушка возмущенно посмотрела на капитана.
— Франческо, чего ты застыл? — поинтересовался тот. — Давай, работай. Пресс, кстати, тебе тоже подкачать придется, дрябловатый живот у тебя.
После пятого отжимания руки Чески отказались разгибаться напрочь Она прикусив губу до крови, из последних сил пыталась заставить их работать, но все было бесполезно — конечности только конвульсивно подергивались, не желая больше принимать участие в этом издевательстве. Девушке пришло в голову, что идея ее все же оказалась не настолько хороша, такими темпами она помрет в страданиях прежде, чем научится чему-нибудь путному, и брат ее так и останется неотомщенным. Нет, она, конечно, готова была жертвовать собой, но все же такая жертва ей казалась чрезмерной.
— Хорошо, пять отжиманий сделаешь, когда вернетесь с матрасами, — смилостивился мучитель. — Роберто, проследишь.
— Будет сделано, инор капитан, — отрапортовал тот, ехидно глядя на будущую жертву и выразительно потирая руки.
Инор капитан нервно потер щеку, которую пекло уже невыносимо, достал мазь, нанес ее на рубец, стало чуть легче, но ненамного. «Все эти лекари учатся непонятно чему, а простейшую вещь вылечить не а силах», — зло подумал он. — «А здесь еще нянчиться с этими романтичными придурками приходится.»
— Сейчас вы идете со мной и получаете постельные принадлежности. Затем возвращаетесь сюда, моете пол и готовите ужин. Вдвоем, надеюсь, с этим справитесь. Франческо, тебе персональное задание — заваривать травяной сбор дважды в день, чайная ложка на полстакана.
Капитан выразительно потряс пакетом и положил его на стол рядом с мазью, а затем направился к выходу. Парочка последовала за ним. Роберто недоумевал, чего это брат так злится, и размышлял о том, как бы его привести в хорошее настроение. Неожиданно его осенило.
— Ченцо, — радостно воскликнул он. — Я неделю назад видел Лауру. Она еще похорошела. Когда, кстати, она к тебе приезжает?
— Никогда, — глухо ответил брат. — Лаура вышла замуж в это воскресенье.
Санторо-младший хотел было сказать еще что-то, но, покосившись на закаменевшее лицо брата, решил все свои мысли оставить при себе. Не на совсем, конечно, но хотя бы до того момента, когда они с Франческо, нагруженные свертками с постельными принадлежностями, возвращались назад.
— В ситуации с разрывом помолвки Винченцо я лично вижу один очень приятный для себя момент, — заявил он. — Теперь жениться на этой ненормальной Сангинетти придется ему.
— Твои родители могут не согласиться, — возразила Франческа, которой вдруг пришло в голову, что младший брат несомненно лучше старшего, и, наверно, не нужно его все-таки убивать. Он же неповинен в смерти Беннардо и, вообще, едой с ней делился. Так что решила она ограничить свою месть старшим. — А чего ты так боишься этого брака? Мужчинам не к лицу пугаться трудностей.
— Чино, вот ты меня в роли тюремщика представляешь?
— Нет, — честно ответила девушка.
— Так вот, предполагалось запереть ее в отдаленном замке, пока она не проникнется любовью к новой семье. Вот скажи, ты бы полюбил того, кто тебя запер?
— Нет.
— Вот и я о том же. Это значит, мне всю жизнь держать ее взаперти придется и смотреть, как бы не получить удар кинжалом в спину. Нет уж, мне такое счастье без надобности. Пусть ищут другие способы примирения.
— А почему непременно в спину? — обиженно сказала Франческа.
— Так если братец ее со спины напал, то, думаешь, она не такая же подлая?
— А с чего ты взял, что он со спины напал? — зло сказала девушка.
— Так брат же сказал.
— А он что, соврать не может?
— Да Винченцо за всю свою жизнь слова лживого не сказал! — теперь возмутился парень. — Да я вообще не знаю другого такого честного человека! Сказал, что со спины напал, значит, так оно все и было. Да и вообще ядом клинок только последний подлец смазывать может.
— А что, там был яд? — это оказалось для Франчески новостью.
— Ты же видел его щеку. До сих пор залечить не могут.
— Чтобы лекари не могли какой-то яд вывести?
— Так этот придурок учился в магическом университете, второй курс всего, но ему хватило, чтобы ввести магическую составляющую на собственной крови. Вот лекари сейчас руками и разводят. Лечить, говорят, будем долго, а результат не гарантируем.
— А я думал, это орочья магия, — задумчиво сказала девушка.
Разговор с Роберто несколько поколебал ее уверенность в правильности действий своего брата. Но ведь Винченцо мог и соврать, а младшие братья всегда идеализируют старших. Хотя яд — как-то это недостойно великой семьи Сангинетти, бабушка бы этого не одобрила. Тут Франческа вспомнила, как бледно выглядело ее владение клинком по сравнению с Санторо-старшим. Да, в честной дуэли у брата не было ни малейшего шанса, поэтому такая дуэль априори нечестная, заключила она, и, значит, Беннардо просто попытался уравнять шансы.
Глава 5
— Может, ты скажешь брату, что проконтролировал? — умоляюще сказала Франческа, чувствуя всей душой, что пяти отжиманий на сегодня вполне достаточно.
— Ты что? У нас в семье врать не принято, — отрезал Роберто.
— Я понял. У вас принято издеваться над беззащитными, — мрачно заявила девушка, ложась на пол и отжимаясь первый раз.
— Практически идеально. Но если ты собираешься по полчаса после каждого отжимания на полу лежать, то до прихода брата мы ничего не успеем.
— Сам бы попробовал, — огрызнулась Ческа, делая очередную попытку разогнуть руки.
— Если ты помнишь, то я пятнадцать раз отжался, и проблем особых в этом не вижу. Давай-давай, шевелись. Вот, уже всего два раза осталось.
