Тата Орлова - Анастасия. Дело для нежной барышни
– В саду, – заставив меня приподнять в недоумении бровь, тяжеловесно произнес Петро.
Надо было соглашаться с предложением Сэма и брать его с собой. Матушка – дама воспитанная, перед виконтом Джаксом, старшим сыном графа Джакса, имя которого значится среди десяти Советников императора, двери не закроет.
Увы, исправлять что-либо было поздно.
– В саду так в саду, – с выражением лица узника, идущего на эшафот, протянула я, направляясь к лестнице. – Запомни меня такой, – остановилась я на первой ступеньке, обернувшись на миг к Петро. – Молодой и жизнерадостной.
– Как прикажете, госпожа Анастасия, – добродушно глядя на меня, отозвался тот. – А я пока пойду, приготовлю ковер.
– Какой ковер? – сделала я вид, что не поняла. Шутка была старой, но нам не наскучила.
– В котором мы будем выносить его труп, – совершенно серьезно произнес Петро, аккуратно вешая мой плащ.
– Труп? – непонимающе переспросила я, заканчивая отрепетированный неоднократными повторениями диалог. – А?! Труп!
– Я так и знала! – заставил меня оглянуться суровый голос госпожи Волконской.
Судя по всему, она уже некоторое время стояла за одной из колонн, закрывавших обзор. Уж больно лукавым был ее взгляд.
– Матушка! – присела я в неглубоком реверансе. – Как же я рада вас видеть!
Поднималась по лестнице степенно, изысканно придерживая край юбки вечернего наряда.
– А уж я-то! – продолжая сохранять строгое выражение лица, воскликнула она. – Единственная дочь…
– Приемная дочь, – поправила я ее, с трудом сдерживая улыбку.
– И где ваше воспитание, госпожа Анастасия?
– Наверное, оставила в департаменте! – хмыкнула я, подходя к матушке и с радостью позволяя себя обнять. – Я скучала, матушка.
– И именно поэтому мне пришлось отправить тебе приглашение на ужин, – отстранив меня, чтобы заглянуть в глаза, укоризненно произнесла она. – Две декады… Я забуду, как ты выглядишь!
– Много дел, – вздохнула я. Не то чтобы сожалея – свою службу я любила, но не скрывая усталости. – Оперативников всегда не хватало.
– Тебе уже не раз предлагали должность старшего следователя, – возразила она.
Еще один разговор из тех, что повторялся едва ли не дословно.
– И я уже не раз отказывалась, – продолжила я традицию. – Кто он?
– Достойный молодой человек, – заверила она, пальцем поманив меня за собой.
Очередной ритуал… Все, что я могла – лишь смириться. Любовь требовала жертв…
На те немногие, в которых нуждалась матушка, я была готова пойти.
– Что ты видишь? – спросила она, когда мы подошли к большому зеркалу в холле.
– Себя, – невинно улыбнулась я.
– А я, – строго начала она, – весьма привлекательную барышню, которая способна стать достойным украшением любого приема.
– Вам не кажется, что она несколько похудела? – разглядывая собственное отражение, поинтересовалась я.
– У нее идеальная фигура, – пристраиваясь рядом, заметила матушка. – Красивые выразительные глаза, точеный носик, высокие скулы, приятные губы.
– Вы меня смущаете, Елизавета Николаевна, – улыбнулась я.
– Всего лишь констатирую факт, – ответила она. – Ты ведь именно так говоришь?
– От вас ничего не ускользнет, госпожа Волконская, – голосом Фариха произнесла я.
– Тебе – двадцать шесть. Самые прекрасные годы…
– У меня есть еще минимум четыре, прежде чем высший свет поставит на мне крест как на окончательно пропащей.
– Ты упускаешь свое время. – Теперь в ее интонациях можно было услышать горькие нотки.
– Матушка… – укоризненно протянула я. – Это уже из запрещенных приемов.
– Слишком умная ты у меня, – качнула она головой. – И волосы зря подстригла. Тебе очень идет короткая стрижка, но…
– Никаких «но», – приложила я палец к ее губам. – Нас ждут.
Вздохнув – аргумент был из тех, против которых не устоять, матушка бросила еще один взгляд в зеркало, теперь уже на себя, и первой направилась в сторону гостиной, из которой можно было выйти в сад.
– Слышала, у тебя новое дело? – спросила она, когда я догнала.
– Так быстро? – Удивляться не стоило. Матушка входила в тот узкий круг жителей Марикарда, который узнавал о происходящем в столице едва ли не раньше, чем соответствующие службы.
– Решение уже принято? – проигнорировала она мой вопрос.
– Матушка! – воскликнула я, напоминая о нашей договоренности. Пока дело не закрыто – никаких подробностей.
Потом они становились уже ни к чему.
– Это – политика, – посмотрев на меня, заметила она. – Нужно иметь опыт…
– Я – оперативный следователь, – поправила я ее. – Мое дело – полнота картины. Все остальное…
– Я беспокоюсь за тебя.
Наш разговор приобретал все более странную форму. Я говорила… Она говорила… Кто-то кого-то точно не слышал. Или не понимал, что было значительно хуже.
– Надеюсь, господину Соулу ничего не известно о вашем беспокойстве? – сделала я не очень лестное для себя предположение.
Фарих и матушка были не просто знакомы. Было у меня подозрение…
Единственным доказательством их возможной связи служило благосклонное отношение госпожи Волконской к мужчинам его возраста и типажа. Для следователя все равно, что ничего.
– Он тебя обижает? – резко остановилась матушка.
Увы, это тоже ничего не значило. Всего лишь ее желание защитить меня, подкрепленное возможностью это сделать.
– У тебя новый браслет? – сбила я ее с мысли. Перехватив за запястье, подняла руку, чтобы рассмотреть внимательнее. – Неплохой подбор камней, идеально вписанная магическая составляющая. Работал мастер. Подарок? – подняла я на нее взгляд.
Матушка предпочитала сапфиры, которые великолепно подходили к ее наполненным синевой глазам. Я – изумруды. И тоже небезосновательно.
Вместо ответа она приподняла брови…
– У него есть вкус, – улыбнулась я. – Познакомишь?
Повела головой и… неожиданно для меня кивнула.
Все было значительно серьезнее. Похоже, быть вдовой ей уже надоело. Серьезный намек на будущие неприятности. Пока не устроит мою судьбу…
Мне стоило быть осторожнее.
– Я рада, – не покривив душой, произнесла я. Коснувшись щекой щеки, отступила: – Нас ждут великие дела! – имея в виду, что остановились мы как раз у двери в сад, воскликнула я.
Открылась та сама, второй уровень матушки вполне позволял подобные эффекты.
Дела действительно были великими… Чтобы убедиться в этом, мне оказалось достаточно сделать несколько шагов и… встретиться с взглядом мужчины, который развернулся, стоило нам только выйти на террасу.
Впрочем, помня о собственной удачливости, присутствию этого типа здесь я не удивилась.
– Думаю, представлять вас друг другу смысла нет, – с откровенным удовольствием наблюдая за выражением моего лица, заметила госпожа Волконская, направляясь к столу.
Князь последовал за ней. Отодвинул стул… придвинул, подошел ко мне.
– Считаете, что я вел себя неподобающе?
Присутствие матушки Северова нисколько не смущало.
– Хотите извиниться? – невинно поинтересовалась я, посмотрев на него снизу вверх.
На то, чтобы оценить изменения, хватило мгновения.
Серый неброский кафтан сменился на черный, обильно вышитый серебряной нитью. Тот же рисунок у камзола… Кружево воротника стало тоньше и изысканнее, количество перстней на руках увеличилось вдвое. Что осталось от того Северова – аристократическая надменность, сквозившая в каждом его жесте, в каждом движении, и… серьга в ухе. В том, что это – магический блокатор, я теперь была абсолютно уверена, как и в том, что князь из магов достаточно высокого уровня, чтобы это скрывать.
Оружия не было… на виду. В его наличии я тоже не сомневалась. Потайные крепления в голенищах высоких сапог, да и рукава широкие, как раз, чтобы скрыть парочку смертоносных кинжалов.
– Значит, считаете, – удрученно вздохнул Даниил, отодвинув мне стул.
Интересно, какой он видит меня?
Вопрос был из тех, о которых лучше забыть сразу. Слишком далеко мог завести.
– Это – ваш вывод, – парировала я, расправляя юбку. Взяла салфетку, развернула, положила на колени и только после этого вновь посмотрела на князя. Он как раз усаживался… напротив. – Вы ведь недавно в Марикарде?
– Чуть больше месяца, – повторяя мои действия с салфеткой, ответил он. – Меня попросили передать несколько писем Елизавете Николаевне…
– Ох уж эти родственники! – перебила его матушка. На мой взгляд, излишне поспешно.
– Да, – чуть склонил он голову… пряча улыбку.
– Вы мне не рассказывали, матушка, – скромно опустив глаза, заметила я.
На некоторое время пришлось замолчать. Девушки, прислуживающие за столом, были своими, каждую можно приглашать в отдел розыска нашего департамента, но ведь правила…
Пока ужинали, беседовали о погоде, скором начале уличного театрального сезона, когда в столицу приезжало множество небольших передвижных театров, давая представления прямо в городском парке, и двух балах. Один должен был состояться через декаду в городской ратуше, второй, спустя пять дней, в императорском дворце. Затем на три месяца перерыв – все высшее общество перебиралось в загородные имения.
