Терри Пратчетт - Патриот
– Гм-м… а какой цвет правильный? – спросил Шнобби.
– Белый, само собой!
– Значит, не кирпично-красный! Потому что ты…
– Ты что, специально меня заводишь?
– Конечно, нет, сержант… А… я какого цвета?
Этот вопрос заставил сержанта Колона задуматься. На капрале Шноббсе можно было найти любой из цветов, имеющихся на Плоском мире, а также несколько оттенков, известных лишь специалистам-медикам.
– Быть белым… быть белым, это, видишь ли… состояние души, – заключил он. – Все равно как… честно отрабатывать жалованье, регулярно мыться – ну, и прочее из той же серии.
– Не слоняться, значит, без дела и не плевать в потолок.
– Ага.
– И… не работать день и ночь, как Горифф.
– Шнобби…
– И его детей никогда не увидишь в грязных руба…
– Шнобби, ты, я вижу, нарываешься на неприятности. Ты ведь знаешь, что мы лучше клатчцев. И я не понимаю, к чему ты ведешь. Сейчас, когда назревает война с ними, ты за свою предательскую болтовню можешь угодить в тюрьму.
– А ты будешь с ними драться, Фред?
Фред Колон почесал подбородок.
– Думаю, мне, как бывалому милитаристу, наверное, придется…
– А как ты будешь воевать? Запишешься в полк и отправишься на передовую?
– Ну… лучше всего я владею мастерством обучения, так что, скорее всего, останусь здесь обучать рекрутов.
– В тылу, стало быть, окопаешься?
– Каждый из нас выполняет свой долг, Шнобби. Будь мне дозволено решать, я бы полетел туда, как стрела, и клатчский джонни досыта наелся бы моей холодной стали.
– И их острые мечи тебя бы не остановили?
– Я лишь смеялся бы над ними, Шнобби.
– А что, если клатчцы нападут на нас? Тогда ты окажешься на передовой, а передовая превратится в тыл.
– Я постараюсь оказаться где-нибудь посередине.
– Посередине передовой или…
– Господа?
Оглянувшись, они обнаружили, что за ними следует человек среднего роста и самой обычной внешности – если бы не его голова, которая производила неизгладимое впечатление. Не то чтобы он был лыс, как коленка. Напротив, волос было хоть отбавляй, длинных и кудрявых, почти до плеч, а в роскошной бороде ничего не стоило спрятать цыпленка. Но макушка, словно пробив себе путь через роскошную шевелюру, возвышалась над волосяным морем победоносно поблескивающим куполом.
Необычный человек дружелюбно улыбнулся.
– Не одарила ли меня судьба счастливой возможностью беседовать с легендарным сержантом Колоном и… – Незнакомец посмотрел на Шнобби. Удивление, ужас, а затем глубокое сочувствие гонимыми бурей облаками пронеслись по его доселе безмятежному лицу. – …И капралом Шноббсом?
– Это в самом деле мы, добрый гражданин, – подтвердил Колон.
– Чудесно! Мне специально наказали найти вас. Весьма, знаете ли, удивительно. Док так и простоял запертым, никто в него не забрался, никто ничего не украл, хотя, надо признать, замки я установил отменные. Так что оставалось только заменить кое-где кожаные соединения да промаслить их… впрочем, прошу прощения, я забегаю вперед. А теперь… я должен передать вам одно сообщение… о чем же там шла речь? Вроде о ваших руках…
Вытащив из большого холщового мешка у ног длинную трубку, незнакомец вручил ее Шнобби.
– Еще раз прошу извинения! – произнес он, извлекая из мешка трубку поменьше и вручая ее Колону. – Все пришлось делать в такой спешке, просто не было времени закончить работу как следует, и материалы, откровенно говоря, оставляют желать лучшего…
Колон разглядывал загадочный предмет, заостряющийся с одного конца.
– Да это ведь ракета для фейерверка, – удивился он. – Тут даже написано: «Буйные разноцветные шары и звезды»…
– О да, я премного извиняюсь… – С этими словами незнакомец извлек из мешка сложное приспособление из дерева и металла. – М-м, капрал, можно я заберу трубку? – Получив трубку обратно, он вкрутил ее в странное приспособление. – Благодарю… увы, без специального станка и, если уж на то пошло, кузницы приходится обходиться тем, что подвернется под руку, подручными, как это называется, средствами… А можно обратно мою ракету? Благодарю.
– Без палки ее туда не затолкать, – заметил Шнобби.
– О, на поверку это не совсем так, – отозвался незнакомец. – Затолкать можно, главное тут – осторожность.
Вскинув трубу с ракетой на плечо, незнакомец посмотрел в маленький проволочный прицел.
– Да, примерно так, – произнес он.
– И они не летают горизонтально, – продолжал Шнобби. – А только вверх.
– Ошибочное, хотя и широко распространенное представление, – возразил Леонард Щеботанский, поворачиваясь к стражникам лицом.
Колон увидел в глубине трубы острый конец ракеты, и внезапно перед его внутренним взором возник образ обещанных звезд и разноцветных шаров.
– А теперь вы сворачиваете в этот переулок и идете со мной, – сказал Леонард. – Мне очень жаль, но как раз на прошлой неделе его светлость весьма наглядно объяснил мне, каким образом потребности общества порой доминируют над правами индивидуума. О, чуть не забыл. Вы должны поднять руки вверх!
По большому столу в Крысином зале был рассыпан песок.
Лорд Ржав, разглядывая эту картину, испытывал чувство, близкое к удовольствию. Квадратные коробочки обозначали селения и города, а картонные силуэты пальм – известные оазисисы. И, хотя слово «оазисисы» вызывало у лорда легкое беспокойство, Ржав посмотрел на картину в общем и понял: это есть хорошо. Главное – тут наличествовал песок, ведь это была карта Клатча, а Клатч, как всем известно, – один сплошной песок, что усиливало некое экзистенциальное удовлетворение, нисколько не умаляемое тем фактом, что данный конкретный песок конфисковали из кучи за гончарной мастерской тролля Мела, и в песке этом попадались окурки и свидетельства распущенности местных кошек – объекты, вряд ли могущие быть обнаруженными в настоящей пустыне и, уж конечно, не относящиеся к деталям ландшафта.
– Здесь было бы удобно высадиться, – сказал он, тыкая в карту указкой.
– Полуостров Эль-Кинте, – услужливо подсказал его адъютант. – Ближайший к нам край Клатча.
– Именно! На пересечение пролива времени уйдет всего ничего.
– Очень мудрое решение, сэр, – согласился лейтенант Шершень. – Но… не кажется ли вам, что противник может ожидать подобного шага? Поскольку это место столь очевидно подходит для высадки.
– Только не с точки зрения опытного военного мыслителя, юноша! Именно поэтому нас там ждать не будут! Поскольку это место – идеальный плацдарм для высадки!
– Вы хотите сказать… они подумают, что подобный план может прийти в голову только полному идиоту, сэр?
– Правильно! А поскольку им известно, что мы не полные идиоты, нас там будут ждать в последнюю очередь – понимаешь? Они будут поджидать нас где-нибудь… – лорд Ржав ткнул карандашом в песок, – здесь.
Шершень склонился над картой. С улицы донеслась барабанная дробь.
– Вы про Эритор? – Шершень вгляделся в макет. – Где, насколько я понимаю, можно найти удобное и скрытое от всех глаз место для высадки, а потом два дня форсированного марша по сравнительно безлюдной гористой местности – и мы в самом сердце империи. Правильно, сэр?
– Именно!
– В то время как высадка в Эль-Кинте означает три дня марша через песочные дюны, и, более того, нам придется как-то миновать хорошо укрепленную Гебру…
– Совершенно верно. Открытые пространства! На которых можно помериться силами в искусстве войны! – Возвысив голос, лорд Ржав перекрыл барабанную дробь. – Именно так ведутся войны. Их исход решается в одном сражении. С одной стороны – мы, напротив – клатчцы. ВОТ КАК ПОСТУПАЮТ ИСТИННЫЕ…
Он отшвырнул указку.
– Кто, черт побери, поднял этот адский грохот?
Адъютант выглянул в окно.
– Там набирают добровольцев, сэр.
– Но мы все здесь!
Адъютант замялся – как это часто делают гонцы, доставляющие дурные вести вспыльчивым людям.
– Это Ваймс, сэр…
– Записывает в Стражу?
– Э-э… не совсем, милорд. В полк. Э-э… на знамени написано: «Передовая пехота сэра Сэмюеля Ваймса», сэр…
– Беспредельная самонадеянность этого человека! Пойдите и… впрочем, нет, я сам!
На улице собралась толпа. В центре горой возвышался констебль Дорфл, одно из ключевых свойств личности которого заключалось в том, что если он бил в барабан, то никому не приходило в голову попросить его остановиться. Никому – кроме разве что лорда Ржава, который подошел и выхватил из рук Дорфла палочки.
– Да, служба в передовой пехоте для настоящего представителя мужского пола, нужный вид подчеркнуть! – вещал, не замечая происходящего у него за спиной, сержант Детрит. – Вы осваиваете ремесло! Учитесь уважать себя! А также получаете нарядный мундир и все сапоги, которые сможете съесть… Эй, это мое знамя!
