Татьяна Форш - Как найти Феникса
– Ага… – Радушный хозяин задумался и сделал неутешительный вывод: – Еще и дурни, каких поискать! Нет, не вопрос! Я-то завсегда не супротив компании, но обязан вас предупредить. Ночью здесь банда наша собирается, а они дюже практичные. Кобылу на шашлык пустят, тебя, девка, в служанки определят, ну а чистопородную нечисть, на радость местным колдунам, освежуют. – Озвучив радужные перспективы, он заботливо осведомился: – Не передумали еще до утра задерживаться?
Мы с Афоном переглянулись, и в диалог вступила я:
– А когда ваша банда изволит явиться? – Нет, перспективы, конечно, страшные, но тащиться куда-то снова, голодной и без сна, для меня сейчас было страшнее. – Может, мы успеем поспать пару часиков и что-нибудь съесть?
– Ага! Кобылу, например! – злопамятно фыркнул Борька, сел и покрутил копытом у виска. – Совсем, хозяйка, умом тронулась? Валим отсюда!
– А куда? А если мы к этой банде в лапы и привалим? – почесал чешуйчатую голову Змей и спросил у хозяина: – А сколько в банде человек?
Бородач задумался.
– Ну… если сегодня еще кого-нибудь убьют, то будет больше, а так с десяток живых и пару десятков мертвых.
– В смысле? Упыри, что ли? – Афон озадаченно нахмурился.
– Та не, всего лишь, как и я, – призраки, – успокоил тот. – Так что? Зайдете или скатертью дорожка?
Афон обернулся к нам:
– Думаю, надо отсюда ноги делать. А то реально беды не оберешься!
– Во! Правильно думаешь! – поддакнул бородач, подошел к двери и, прежде чем исчезнуть, бросил: – А то как-то раз один смелый в гости заходил. Думал книгой одной занятной откупиться: про все и обо всех, да один черт – сварили!
Мы с Афоном, не сговариваясь, бросились на штурм ворот.
– А ну стой там! Иди сюда!
– Открой! Мы согласны к вам в гости заглянуть!
Из двери снова появилась физиономия призрака.
– Самоубийцы, что ли?
– Да нет! – отмахнулась я. – Расскажи, что это за книга?
– А лучше покажи! – Афон попытался когтями вытащить хозяина за бороду, да только поймал клочок тумана и царапнул дверь.
Но тот оказался понятливым и наполовину появился сам.
– Ишь чего захотели! Накорми, развлеки… А вы сначала войдите!
– В смысле? – Мы опешили. – Так ты открой!
– А не могу! Слова тут нужны заветные, а я их всякому встречному-поперечному говорить не стану! – осклабился призрак, подумал и решил: – Только за плату.
– Зашибись! – не выдержал Борька. – За то, что нас сожрут, мы еще и платить должны?! Не! Вы как хотите, а я вас тут подожду. Попасусь.
– Ага, жирок нагуляешь! – фыркнул Афон и отрезал: – Нет! Если идем, то все вместе! Василек, дай денежку.
– Денежку? – Я похлопала себя по пустым карманам штанов. – А у меня нет денежек. Мы же убегали в спешке, лишь бы сбежать! Не до денежек было!
– А какую плату тебе, нежить заморская, надобно? – запоздало уточнил Змей.
– Так деньгу! Пойдет! – согласился призрак.
– Да на кой тебе деньга? Ты ж призрак! – Я попыталась воззвать к его логике. – Может… я тебе спою?
– Не. Самодеятельность я и так каждый день вижу, – отказался бородач. – А мож, танцы заморские? С раздеванием?
– Ах ты, призрачный пакостник! Уже, наверное, лет сто, как окочурился, а все туда же! – возмутилась я.
– Ты мне лишний срок не приматывай! – оскорбился тот. – Всего-то сороковник!
– А я бы тоже не отказался посмотреть… – Афон стыдливо потупился и тут же сдался: – Ну, на нет и суда нет. Тогда пойдем отсюда. И о той книжке ничего не узнаем. А правда, чего рисковать? Может, это какой-нибудь талмуд умных изречений, а не летопись Веха…
– Ага-ага! Так эту книгу тот пленник и называл, – хитро прищурился призрак.
Тут мое терпение лопнуло. Я сунула руку за пазуху и вытянула завернутую в ткань монетку.
– Вот! Такая пойдет?
Призрак задумался, разглядывая блеснувший на солнце кругляш, и тут я снова услышала:
«Ай, манама, сапсем ты дурак-дурак!»
– Кто это сказал? – Я оглядела грозным взглядом опешившего Афона, затем Борьку. – Кто меня только что дураком назвал?
– Приплыли! – Змей сочувственно положил мне лапу на лоб и констатировал: – Перегрелась. Хотя с чего? Утро же!
Я возмущенно дернулась, отстраняясь. Нет, если включить логику, этот голос не принадлежал ни Змею, ни Борьке. А когда я его впервые услышала в спальне отца, со мной была только кобылка. Так, может, это ее шуточки?
– Хозяйка, если бы я хотел тебя обозвать, то никак не дураком! На дурака ты не тянешь! – возразил Борька. Он на всякий случай отошел от нас на несколько шагов и теперь поглядывал на мое сумасшествие издалека.
– Знаете, а я вот что подумал… – Призрак тоже втянулся в ворота так, что осталась торчать только его борода да посверкивали синим огнем глаза. – А может, вы и вправду своей дорогой пойдете? Пущу вас, а вы мне замок порушите? Где моей банде жить потом?
«Эй, манама? Ты собралась отдать меня этому крюкастому? Дурак-дурак! Сапсем дурак!»
Я уставилась на поблескивающую на солнце монетку и поняла, что действительно схожу с ума.
– Это кто?
– Где? – Борька с Афоном понимающе переглянулись, а призрак совсем исчез. Видимо, от греха подальше.
– Говорит со мной кто? Таким противным голосом с гидайским акцентом.
Мои спутники дружно покачали головами:
– Не мы!
«Да я, это говорю, япона мама! Я – драхма, самим Саламаном заговоренная. И слышать меня может только тот, кто ко мне прикасается! Выбросишь – слышать не будешь, да только потом пожалеешь!»
У меня возникло стойкое желание зашвырнуть эту заговоренную «валюту» куда-нибудь подальше, но я сдержалась и медленно подняла взгляд на Афона.
– Это монетка со мной говорит!
– Артефакт, что ли? – тут же смикитил Змей. – И чего она тебе говорит?
– Да почти ничего! Дураком называет, а еще бананой какой-то! Ну и угрожает иногда еще. А может, ну ее? Говорит, Саламандра ее какая-то зачаровала! Давай отдадим ее призраку?
– Не-не-не! – Из ворот снова показался любопытный нос. – Не надо мне вашу фальшивку впаривать! Хотите в гости – ищите другую плату!
Я повертела в пальцах болтливую валюту, завернула ее в тряпицу и снова сунула за пазуху. Подумала и решительно отцепила подаренную мне Мафаней брошь. Память. От «мамы»… Специально надела ее вчера на ужин. Эх…
– Вот. Изумруды принимаешь?
Призрак проявился весь и жадно уставился на украшение.
– Настоящие?
– А то! – обиделась я, смерила взглядом его просвечивающуюся фигуру и ехидно поинтересовалась: – Как вот только брать будешь?
– Да легко! – не растерялся призрак. – Как войдете во двор, сразу увидишь колодец, вот прямо туда и бросай!
– А как нам войти-то? – спохватился Афон.
– А… совсем забыл. Скажите: «Зин-Зин, открой» – двери и откроются! – Призрак окончательно исчез.
– Ребят, а может, я все-таки тут попасусь? – обреченно подал голос наш четвероногий друг.
Змей посмотрел на него долгим взглядом и пожал плечами.
– Твой выбор! Мы-то с Василисой знаем, из-за чего рискуем, а тебе-то какой смысл на скотобойню идти? Помочь ты нам все равно не поможешь, а шкурой рисковать из-за нас – слишком дорого! – Затем развернулся к воротам и что было силы проорал: – Зин-Зин, открой!
Ворота заскрипели, открываясь, и в их жалобном скрипе мне явственно послышался сварливый женский голос:
– Ходють тут всякие! То им Зин-Зин открой, то им Зин-Зин закрой! Ног не напасешься за всякой лимитой бегать! Понаехали туть!
Мы с Афоном вошли в заросший вьюном и лопухами двор, а следом за нами с криком «Посторонись!» на всей скорости пронесся Борька.
На душе потеплело.
Где-то в Пекельном мире…Ник открыл глаза. Перед ним тотчас возникла привычная серая мгла. Утро или вечер – не разобрать! Одно радует: если он все еще видит небо этой преисподней, значит… он жив! И разговор со странной гостьей ему либо привиделся, либо он сошел с ума, вообразив, что рассыпается пеплом от услышанного.
До хруста потянувшись, он размял занемевшее от долгого лежания на острых камнях тело, поднялся. Площадка у клетки была пуста. Даже собаки, верные сторожа, сегодня не караулили его. Странно…
Да еще этот сон! В голове до сих пор звучали слова услышанного им разговора. Словно и не сон это был, а… воспоминания? Не-е-еет!
Никита зачерпнул пригоршню воды из крошечной каменной чаши и с жадностью плеснул в лицо. Растер по груди, размазывая серый налет пепла.
Никто не убедит его в том, что приснившийся бред – кусочек из прошлой жизни. Никто и никогда! Он – принц? Тогда какого королевства? Где так вольно разгуливают домовые, а лешие портят человеческих девок? С другой стороны, настораживало то, что во сне упоминалась привидевшаяся ему гостья. Гамаюн. И там она тоже называлась его сестрой…
Ник подобрал с камней уже порядком износившуюся рубаху, обтерся и, продолжая мять ее в руках, сел у прутьев решетки. Боги, если он в чем-то и нагрешил, то уже сторицей искупил. Помогите. Вызволите. Сохраните! Сберегите! Да не его, а ту, что стала для него дороже жизни! Дайте силы! Хитрость тысячи бесов! Удачу и везение!
