Принцесса кролик и метка демона (СИ) - Иствуд Кира

— Ну… тогда я бы попросила, чтобы моя магия была сильной. Чтобы я могла её использовать, и помочь кому захочу!

— У тебя она и так будет сильной, детка.

— Не известно! Учитель сказал, что моя сила спит… Может, вовсе не проснётся?

— Не переживай, сестрица Адель. Я наколдую тебе, что захочешь! — гордо заявляет брат. — Давай, скажи, чего желаешь? Во что мне превратить эту корзинку?

— Да ты же умеешь превращать только в пепел! — фыркаю я.

— Нет, я научился ещё кое-чему! Ну скажи, что тебе наколдовать! Скажи! Скажи! — от нетерпения он подпрыгивает на месте. Папа наблюдает за нами, прикрыв один глаз и поглаживая Ири.

Вздохнув, я, как взрослая, решаю попросить брата то, что ему будет несложно. Пусть порадуется.

— Наколдуй три огонька!

— Нее, это слишком просто!

— Ну тогда четыре!

— Десять! Я наколдую десять!

Прежде чем успеваю возразить, брат вытягивает перед собой руки и, закусив язык от усердия, принимается читать заклинание.

— Дерек, не здесь! — успевает крикнуть папа, но уже поздно.

И без того горячий воздух раскаляется, и под крышей беседки вспыхивают один, два, пять… десять рыжих огоньков!

— Получило… — брат не договаривает, потому что в следующий миг огоньки вспыхивают ярче и разлетаются в стороны, как испуганные пчёлы.

— Ой! — взволнованно восклицает брат, пытаясь вернуть магию под контроль. Папа молниеносно накидывает на нас щиты, чтобы спасти от ожогов. Всучив мне Ири, ловит несколько огоньков голой рукой, развеивая магию. Один врезается в деревянную стойку, но папа успевает потушить уже вспыхнувшее было пламя. С парочкой оставшихся искр справляется брат.

— Фууух, вроде всех поймали! — вздыхает запыхавшийся Дерек, как вдруг снаружи раздаётся женский визг.

— Платье! Платье горит! — истошно кричит кто-то.

Глава 2

В пяти шагах от беседки испуганно вопит незнакомая женщина. Подол её серебристого платья полыхает огнём.

— Меня пытаются убить! Убить! — кричит она, крутясь юлой и размахивая руками.

Мы выскакиваем наружу. Вытянув руку, папа шепчет заклинание. Он — маг огня, и потому пламя на юбке женщины сразу подчиняется ему. Недовольно шипя, оно гаснет. Обгоревшие кусочки ткани пеплом оседают на траве.

— Кто поссссмел! Какая тварь…

— Успокойся, Зарина. Огня уже нет, — обрывает истерику женщины папа, жестом показывая прибежавшим на шум охранникам, что ничего не случилось и они свободны.

— Я этого так проссссто не осссставлю!

В воздухе пахнет гарью, а на языке вкус горечи. Брат застыл рядом, белый от испуга, не зная, какого наказания ждать. Хоть он и принц, но ещё совсем волчонок, ему только семь лет. Я беру его за руку, чтобы, поддержать. Второй рукой прижимаю к себе сестру-кролика, которая прислушивается к происходящему, навострив длинные белые уши.

Женщина, которую отец назвал Зариной, поворачивается к нам.

На вид ей ближе к тридцати, как маме, но мама — добрая и красивая, а эта женщина — уродливая… и злая! Я сразу это вижу — по её тонким неправильным морщинам, по брезгливому выражению губ.

Зарина высокая и худая как палка, будто совсем ничего не ест. Шея тонкая, черты лица узкие, но при этом от женщины исходит аура опасности, будто у притаившейся в траве змеи. На бледных щеках выступили рваные пятна румянца, жёлтые волосы растрепались, а зрачки вытянулись в острые длинные линии.

“Анаконда”, — подсказывает мне кроличий инстинкт, заставляя отступить. Но тут Зарина находит меня взглядом, и я замираю, словно попалась на невидимый крючок. Она презрительно смотрит сверху вниз, зрачки пульсируют, а улыбка растягивается, будто раскрывается тонкий порез.

“Бежать! Бежать!” — требует внутренний кролик, но я словно под гипнозом, и лишь крепче прижимаю к себе сестру-кролика, пряча её от чужих змеиных глаз.

— Ты что-то хотела? — вдруг выступает вперёд папа, заслоняя меня спиной. Я судорожно втягиваю ртом воздух, вдруг осознав, что не дышала. Впервые я кого-то так испугалась! Но папа закрыл меня, будто скала.

Вся весёлость отца испарилась, сменившись на маску ледяного спокойствия, за которой скрыта угроза. Я чувствую, его внутренний зверь тоже подобрался ближе, готовый показать клыки.

— Ты изсссдеваешься?! — капризно кривит губы женщина, одёргивая почерневший подол. Я вижу это, осторожно выглянув из-за папы. — Разве не видел, как на меня напали?! Я этого так проссссто не оставлю! Это покушение!

— Как же ты любишь преувеличить, Зарина, — холодно ухмыляется папа. — И даже не замечаешь, насколько нелепы твои слова. Наверное, возле мангалов к тебе на юбку упал уголёк и сейчас разгорелся.

— За дуру меня принимаешь?! Моё платье испорчено!

— Подумаешь, небольшая дырка.

— Я буду требовать расследования!

— А поблагодарить не хочешь?

— За что?!

— За спасение, — с ледяным спокойствием объясняет папа. — Ты же утверждаешь, что чуть не умерла?

— Да, но…

— Получается, я тебя от смерти спас. Но вместо благодарности выслушиваю нападки. Или ты хочешь меня в чём-то обвинить? — в его голос закрадывается сталь.

Хлопая глазами от удивления, я смотрю то на взбешённую Зарину, то на отца. Никогда раньше я не слышала, чтобы он так холодно с кем-то разговаривал! Аж мороз по коже! А ведь на самом деле мы и правда виноваты… Получается, он специально врёт?! А сам говорил, что врать нельзя!

Хотя эта змея такая жуткая… и так гадко себя ведёт, что и с ней нужно также. Чтобы не смела разевать рот в нашу сторону!

Зарина нервно дёргает подбородком и облизывает пересохшие губы тонким розовым языком. Кажется, почувствовала, что перегнула палку.

— Ну ладно, ты прав, — лживо улыбается она, даже не пытаясь изобразить искренность. — Спасибо, Джаред. Я бы сгорела без тебя и твоих… сссславных деток! Кстати, не хочешь нас познакомить? Всё-таки в будущем мы станем одной семьёй!

— Семьёй? О чём это ты?

— Ах, неужели ты не сссслышал? — притворно удивляется Зарина. Поправив волосы, она достаёт из сумочки костяной веер и, с щелчком открыв его, начинает обмахиваться. — Спустя долгих восемь лет, твой старший брат, наконец-то, закопал топор войны. Его чудессссный сын Корвин станет женихом для моей кровиночки. Видел бы ты, как хорошо они смотрятся вместе. Их магия невероятно совместима, есть большой шанс, что когда они вырастут, то проявится истинность. Разве не чудессссные новости?

— Да уж… Готов запрыгать от радости, — хмуро говорит папа. — Не могу представить, что ты сделала, чтобы мой брат согласился на эту помолвку. Должно быть, его сын где-то серьёзно напортачил.

— Я понимаю твой насссстрой, — хмыкает Зарина, — ты всё ещё злишься на меня из-за того, что случилось на отборе невест в Аштарии. Но это мелочно, Джаред! Я была ребёнком! Моя страна дорого заплатила за ошибки прошлого, а теперь я делаю всё, чтобы их исправить. В знак доброй воли я не стану поднимать шум из-за внезапного… возгорания. Но и ты прояви дружелюбие. Если не ко мне, то к моей дочери, — она оборачивается и машет рукой. — Рокссссана, я здесь! Подойди, милая.

Из-за деревьев к нам и правда спешит светловолосая девочка, да не одна. Рядом с ней мой двоюродный брат, сын короля Руанда — Корвин.

Несмотря на слова Зарины, Корвин и Роксана вместе смотрятся совершенно несуразно. Как благородная роза и облезлый репейник! Причём репейник — это Роксана.

Корвину десять лет, как и мне, но он довольно высокий для своего возраста, тёмноволосый, смуглый, глаза горят яркой лазурью. А девочка… ну просто моль! Что на контрасте подчёркивает красное платье. Мелкая, тощая, кожа белая как мел, волосы — почти бесцветные, не жёлтые, не белые… а словно паутина! А глаза… змеиные. С красной радужкой!

Я аж зажмуриваюсь, думая, что мне почудилось. Но когда вновь поднимаю веки, ничего не меняется. У этой Роксаны кроваво-красные глаза с вертикальным зрачком! Вот уж правда… платье под цвет глаз! У ещё у меня начинает чесаться нос, потому что от девочки приторно пахнет карамельными духами.