Андрей Ангелов - Оплошка
Саня вышел, не прощаясь.
44. НЕМНОГО ОБ ИНКВИЗИТОРАХ
Сидоркин показался из щели малиновых портьер, подошёл к секретарскому столу.
– Возьми, – секретарша подала листок бумаги. – Гостиница – четыре, пять, шесть. Комната – один, восемь.
Саня взял бумагу, сложил, засунул в карман, посмотрел на архангела. Тот безмятежно спал, легонько похрапывая. Голова покоилась на плече. Карманник сделал шаг, чтобы его встряхнуть.
– Послушай, раб Божий, – окликнула секретарша. – Не мог бы ты дать немного своей мази моему знакомому архангелу? Борода у него совсем плохо растёт, а без неё он стесняется. Я хотела обратиться к Иисусу, но он вечно занят. А?
– Какой ещё мази? – удивился Сидоркин. – А, ну да, ну да… – в глазах появилась ирония. – У вас, как понимаю, все и всё дают бесплатно? Или деньги тоже в ходу? Я просеку обстановку и, если это так, продам. – Он подмигнул. – А бесплатно я ничего не даю, даже такой очаровательной мымре, как ты.
– Как ты смеешь со мной так говорить!? – вспыхнула женщина. – Давно не какался!? Я устрою!
– Какие все здесь нежные и обидчивые, – усмехнулся карманник. Он тряхнул архангела за плечо. – Гаврила, вставай.
– А!? – Иоаннович вздрогнул, открыл глаза, встряхнулся, вскочил. – Ну, что?
– Ничего, – пожал плечами Сидоркин. – Этот хрен на «Б» из восьмой комнаты сказал, что вызовет через несколько дней для осуждения. Кто, вообще, эта очкастая уродина?
– Гавриил Иоаннович, уводи грешника, – вмешалась секретарша. – Не задерживай очередь.
– Что я грешник, надо еще доказать! – в запальчивости сказал вор. – О презумпции невиновности ничего не слыхали?.. Везде одно и то же… – забухтел Саня.
– Докажут, отбрось сомнения! – категоричным тоном заявила служащая.
– Идём, чадо! – Гавриил спешил увести своего подопечного от очередного греха подальше.
Наши путники сделали по шагу.
– Это Прозерпина, – рассказывал архангел, пока они делали второй, третий и четвёртый шаги. – Одна из трёх девушек, вместе с Марией Магдалиной приходивших помазать тело Иисуса в день вос…
Архангел и душа сделали по пятому шагу. Сидоркин не успел моргнуть, как увидел перед собой входную-выходную дверь замка.
– …кресения, – докончил Гавриил, как ни в чём не бывало, открывая дверь.
Сидоркин пробормотал, тряхнув головой:
– Всю жизнь мечтал так передвигаться.
Саня вышел следом за провожатым на уже знакомый плиточный двор.
Парочка двинулась по территории к высокой, массивной деревянной Двери в ограде.
Карманник собрался с мыслями:
– Слышь, Гаврила, – сказал он, догоняя старца. – Я тебя спрашивал не про бабу, а про типа, у которого был.
Архангел поинтересовался, не замедляя шаг:
– А у кого ты был?
– Ну, у какого-то заморыша в толстых линзах. Зовут на букву «Б».
– Благочестивый, помощник Иисуса. – Гавриил остановился у Двери. – В земной жизни был инквизитором.
– Ке-ем? – переспросил Саня, тоже останавливаясь.
– Инквизитором, сжигал еретиков на костре, – пояснил гид. – Открой, пожалуйста, Дверь. Она тяжёлая, у меня нет таких сил.
Сидоркин его не слушал, невидяще уставившись на тёмное дерево калитки, он вспоминал…
* * *Средней полноты белокурая женщина, лет 35-ти, в строгом сером платье рассказывала, стоя у доски с указкой в руке:
– Инквизиция – это судебная организация, действующая под крылом католической церкви против инакомыслящих, которых называли еретиками. Еретики выступали против главных догматов Церкви и лично против Папы Римского. Призывали церковников отдать все богатства и жить так, как завещал Иисус – Божий Сын, то есть в бедности. Но Церковь и лично Римские Папы, все до единого, не хотели так жить. Они привыкли купаться в роскоши. Поэтому восемьсот лет назад одному продвинутому Папе по имени Иннокентий третий, пришла мысль прекратить безобразия еретиков и учредить специальный суд. Там работали судьи-инквизиторы. Человек, обвиняемый в преступлениях против Церкви и против Папы, приговаривался инквизитором к сожжению заживо. Перед сожжением инквизитор пытал еретика – втыкал ему в ногти булавки, вливал в рот воду, жарил на медленном огне. Видите, – учительница ткнула указкой в плакат на доске, – так инквизиторы сожгли Джордано Бруно – величайшего учёного своего времени.
Плакат изображал сожжение учёного – он стоял на высоком костре, привязанный к столбу. К ногам Бруно поднимались языки пламени. Кругом теснился народ.
Светленький мальчишка с голубыми глазами сидел за партой в синем школьном костюме (такие костюмы носили в советское время) и слушал, открыв рот…
* * *Видение исчезло, Саня услышал голос архангела:
– Чадо, ты меня слышишь? Прошу, открой Дверь.
Карманник повернулся к архангелу:
– Слушай, Гаврила! Как этот помощник попал в помощники!? Разве инквизиторы не горят в аду!?
– В аду не горят, – нравоучительно ответил собеседник, – а подвергаются муке. Это совершенно разные вещи. А Благочестивый не попал в ад, потому что он грамотный и начитанный специалист. Такие специалисты нужны везде. А теперь открой Дверь, и идём быстрее. Я покажу тебе гостиницу, а сам пойду домой отсыпаться.
– Пойдём, не кипешись.
Сидоркин потянул блестящую, жёлтую ручку на себя. Дверь не поддалась.
– Ты что, совсем соображалки не имеешь? – послышался мягкий, вкрадчивый голос. – Надо сначала нажать ручку, а потом тянуть. Дубина!
Карманник повернул голову. Рядом стоял лев.
– Почему ты на меня так смотришь? – забеспокоился зверь. – Нет, ты точно псих! Архангел, будь с ним осторожнее, он может укусить!
Сидоркин моргнул и сказал резонно:
– Если ты такой умный, может, сам откроешь?
– Ещё чего! – фыркнула зверюга. – Между прочим, мной владеет сам Иисус! Понимаешь!? Архангел, где ты его подобрал? Веришь, сегодня утром предлагал мне залезть на пальму. Типа я макака!
– Уймись, Теобальдус, – мягко произнёс архангел. – Чадо, не спорь с ним, открывай.
– Подожди-ка, Гаврила.
Сидоркин выпустил ручку, развернулся ко льву, упёр руки в бока.
– Ты чегоо? – лев поджал хвост. – Я просто подсказал, как открыть Дверь. Я собрался пойти в бар, попить «Ангельского Пунша»…
– Я тебе скажу, я чего! – напыжившись, заявил Саня, а потом и вовсе заорал. – Ты мерзкая, болтливая, трусливая и занудливая скотина! Про пальму ты всё врёшь! Вали, люби своих кошек, а меня не доставай! Меня уже достал долбанный помощник с долбанными линзами на долбанной роже! И мне плевать, кто тобой владеет и куда тебя владеет! Ещё раз меня затронешь, и тобой уже никто и никуда не будет владеть! Ясно!?
Лев весь сжался. Как только карманник окончил монолог, он подпрыгнул, бросился к ангелам, стоящим у дверей замка.
– Нет, вы слышали, ребята!? Натуральный чокнутый! Он просто маньяк! Надо быстрее отправить его в ад! Этот псих хочет меня убить! Я только глянул на его рожу, сразу понял – профессиональный цареубийца! Наверно, он убивал моих братьев на земле и продавал их шкуры!
Лев побежал за угол дворца.
Сидоркин перевёл дух.
– Благодарю, чадо, – неожиданно сказал архангел.
– Обращайся, – ухмыльнулся вор.
– Однако я советую поторопиться, открыть Дверь и выйти наружу, – со значением продолжил архангел. – Ты молодец, но ссориться с Теобальдусом не стоило. Он побежал, скорее всего, за своим поваром. Повар сделает из тебя котлету.
– А вот не надо меня трогать! – кипятился Сидоркин. – Я вообще сейчас не в себе! Довёл этот хмырь на «Б»! Я хотел встретиться с Иисусом и сказать ему нечто важное! Быть может, он бы в благодарность не стал отправлять меня в ад… Так «Б» упёрся, зачуханец чёртов!
Саня потянул действительно тяжеленную Дверь.
45. РУХНУВШАЯ НАДЕЖДА
Парочка вышла. Архангел Гавриил, за ним Сидоркин. Тяжеленная дубовая Дверь захлопнулась за путниками почти бесшумно.
Перед Саней открылся необычный вид.
Прямо уходила дорога, выложенная ровными каменными плитами. По её сторонам располагались одинаковые, двухэтажные голубые домики, метров по 30-ти длиной. К каждому домику вела плиточная дорожка. Пространство между дорожками были засажены декоративным кустарником и пальмами. Пейзаж окутывала лёгкая, туманная дымка, поэтому он казался немного нереалистичным. Главная дорога и домики простирались до самого горизонта. Конечно, вид потрясал своей гениальной простотой и красотой.
Санёк посмотрел влево – зелёные посадки в 20-ти метрах от него обрывались сплошной завесой тумана.
Посмотрел вправо – туда уходила 15-метровая дорожка, которая заканчивалась большой каменной площадкой. По площадке бродил один-единственный Конь серой масти.
– О, есть свободный Конь! – обрадовался архангел и заспешил по дорожке. – Не отставай, чадо.
Карманник пошёл за проводником. На полдороге Гавриил остановился:
– Какой номер у твоей гостиницы?
– Не помню, – Сидоркин достал бумагу, развернул, повертел, сунул гиду. – На, смотри.
