Виктор Емский - Индотитания
Как-то в одну из темных ночей Зевс перегнал челнок с горы Офрис в шахту Олимпа. На следующий день Кронос обнаружил пропажу. Оказалось, что шайка, возглавляемая Зевсом, начала операцию по захвату власти. Зевс заявил, что вся огневая мощь теперь находится в его руках, и предложил присоединиться к нему тех, кто поддерживает его на посту главного бога. Из записки, оставленной Зевсом в шахте Офриса, следовало, что Кроносу и тем, кто останется верен инженер-капитану, необходимо «сидеть тихо и смирно, во избежание тяжких последствий».
Естественно, что никто из этого послания ничего не понял. Какие-то «тяжкие последствия» титанов отнюдь не смутили. Но оказалось, что Офрис неожиданно опустел. Вся молодежь смылась в район Олимпа, поддержав тем самым узурпатора.
Кроносом были посланы срочные депеши в места, где расселилось потомство титанов, но оттуда пришли странно однозначные ответы. В посланиях говорилось, что потомкам титанов абсолютно фиолетово, кто держит в руках бразды правления: Кронос, Зевс или киклоп Пирагмон. Поэтому никто ни за что воевать не собирался.
Состоялся совет. Но ни я, ни Прометей в нем не участвовали. Мы в это время находились на севере полуострова, где пытались остановить свирепое шествие чумы, продвигавшейся на юг. Обо всех событиях мы впоследствии узнали от Океана.
Итак, на совете Кронос сказал:
— Их меньше, чем нас. Потому что молодежь воевать не пойдет. Значит, у нас преимущество.
— Но все оружие находится у них в руках, — трезво заметил Япет. — И массового поражения, и личное. Твой сынок-гаденыш об этом позаботился.
Впервые Кронос, обычно не дававший любимого сына в обиду, не отреагировал на оскорбление Япета. Он опустил голову и тихо произнес:
— Но не станет же он стрелять в меня, в отца.
— Ты в этом уверен? — спросил, прищурившись, Криос.
— Да! — ответил Кронос и гордо задрал подбородок вверх. — А даже если и выстрелит, то я буду убит и уже не почувствую позора! Поэтому я пойду первым!
— Правильно! — заявил Атлант и ударил кулаком по столу. — Мы раскатаем их, как нимфу под дубом!
— А давайте зашлем к ним мою жену! — предложил вдруг Эпиметей.
— Кто пустил его сюда? — удивился Кронос.
— Нет, вы послушайте, — не сдавался Эпиметей. — Я дело говорю. Главное — дать Пандоре возможность добраться до челнока. Она обязательно там на что-нибудь наступит и выведет все из строя. Или ударится о какой-либо пульт.
— Заткнись! — прикрикнул на него Япет. — Не хватало нам новой войны с использованием ядерных ракет.
— А я предлагаю взять в руки дубины и надавать им всем, включая Зевсика, по башкам! — безапелляционно заявил Атлант. — Мы их порвем, как укуренный индский шаман рвет бубен!
— А что, другого выхода нет? — интеллигентно поинтересовался Кей.
— Сдается мне, что нет, — ответил Кронос.
Титаниды, естественно, никуда не пошли. И Океан тоже остался дома. Слишком он был стар.
А дальше все было просто. И имя этой простоте — подлость. Оказалось, что Зевс договорился с индами, и титаны остались в меньшинстве. Против них выступили гекатонхейры (все трое — Бриарей, Котт и Гиес), киклопы и целая банда пьяных сатиров, которые во время сражения умело ставили подножки, швырялись камнями и всячески дезорганизовывали титанов.
В результате Кроноса с сообщниками связали и засадили в пещеры. А Зевс по случаю победы организовал пир. Из переносной электрической пушки он устроил салют. Ночью по всей округе раздавались пьяные вопли сатиров и рев киклопов, а небо озарялось гигантскими молниями. Люди, со страхом наблюдавшие эту картину, с утра узнали от Гермеса официальную версию произошедшего. С тех пор титаны были преданы проклятию, а человечество получило новую религию. И олимпийцы стали править частью мира. Во главе с Зевсом-громовержцем (электропушечником).
Утром побежденные титаны были погружены в летательные аппараты и вывезены на постоянное место жительства в регион, который Аид обозначил на карте, как острова Блаженных. Сейчас этот архипелаг называется Новой Землей. Титанам были выданы теплые вещи и необходимые орудия труда (такие, как топоры, копья и луки). Зевс во всеуслышание заявил, что если хоть один из титанов попробует оттуда сбежать, то будет просто убит (даже Кронос), а оставшиеся получат в подарок ядерную ракету, прилетевшую с неба.
Самое интересное, что жены титанов захотели уехать со своими опальными мужьями. Лишь одна Климена заявила, что Япет надоел ей хуже горькой редьки и потому она в гости к белым медведям не поедет, так как ей и на юге уютно. В итоге титанид отправили на север вторым рейсом, а всех лояльных Зевсу объявили богами (в том числе и Океана с Тефидой).
А вот о Прометее просто забыли. Когда он вдруг заявился, решено было оставить его в покое, так как страсти уже улеглись и жить всем стало хорошо и весело.
Прометей, вернувшись к Офрису, обнаружил там полное запустение. Океан, роняя старческие слезы, поведал обо всем, что случилось. И еще о том, что жена и дети Прометея уцелели и живут теперь рядом с Олимпом, где Зевс строит большой и красивый город.
Сыновей Прометея на титаномахию не пустила предусмотрительная Климена. Кроме того, у нее сейчас все хорошо. А почему хорошо, Океан, опустив глаза, не рассказал.
Прометей к Олимпу не пошел. Он отправился в лес, где и встретил Аэка.
Ну, вот я и совместил оба повествования. Теперь можно смело читать о суде над Прометеем. Прошу учесть, что сам я там не присутствовал, потому что, пытаясь спасти титана, был занят поисками гравитационно-сейсмической машины индов. Но, смею вас заверить, неизвестный автор постарался на славу, и каждому его слову можно верить. Причем безоговорочно.
Текст 2
Город не был белым. Он строился из какого-то серого и мрачного камня. И даже величественность некоторых зданий никак не скрашивала чувства тревоги, возникавшего у каждого, кто входил в него.
Гермес посадил флаер на круглой обширной площади, где уже стоял ряд летательных аппаратов. Они с Прометеем прошли в плоское уродливое здание, служившее, по всей видимости, пунктом приема прибывающих, и здесь титана зажали низенькие, но хорошо натренированные куреты. Прометей вспомнил, что племя это было специально выбрано Зевсом. Оно являлось немногочисленной прослойкой человечества, к обучению которого приложил руку сам Аид. Теперь эти люди стали телохранителями олимпийцев. Они были безгранично преданы богам, и потому Прометей никак не отреагировал на то, что его быстро обыскали и забрали единственную вещь, которая находилась в правом кармане хитона, — психический парализатор.
Оружие это было так себе. Никого убить оно не могло, зато выводило из строя любое живое существо на незначительный срок. Даже Духа.
Гермес успокаивающе заметил:
— Он тебе здесь не понадобится.
Потом Прометея препроводили в узкую комнату без окон. Обстановка ее состояла из кровати с несвежим бельем, раковины с краном и отхожим местом, отгороженным от остального помещения низенькой суконной ширмой. Гермес, стоя в дверном проеме, спокойно объяснил:
— Условия, конечно, не божественные. Но все равно лучше тех, которые тебе на протяжении многих лет обеспечивали аборигены.
— И сколько мне придется существовать в этих условиях? — поинтересовался Прометей.
— Я полагаю, что недолго, — не замедлил с ответом Гермес. — Суд состоится завтра, в двенадцать часов дня. Так поздно потому, что боги не любят вставать рано. Ну а после суда, думаю, для тебя найдется новое место.
Он рассмеялся, и дверь захлопнулась. Прометей подошел к двери и обнаружил, что она сделана из железа.
В открытом театре было много каменных скамей. Одни предназначались для полубогов, другие — для богов, а третьи — для преступников, которых предстояло судить. Прометей обвел взглядом чашу театра и понял, что место, где он сидит, просматривается со всех сторон даже лучше сцены, на которой возвышались кресла, установленные для судей. Он задумался над этим фактом и решил на него плюнуть, что и сделал.
Его привели первым. Он не менее часа сидел на скамье, слушая и нюхая куретов, молчаливо стоявших за его плечами. Их было шестеро, и каждый из них жил полной людской жизнью. Стоя за спиной Прометея, как истуканы, они умудрялись отрыгивать, шмыгать носами и пускать газы. Прометей подумал, что Аид немного однобок в воспитании, но не придал этим мыслям большого значения, так как к нему на скамью подсадили еще одного подсудимого. Им оказался Дионис.
Тот, усевшись, повернул к Прометею чисто выбритое трезвое лицо и спросил:
— А в чем сейчас выражается альтруизм?
— Наверное, в весовых талантах, как и все остальное, — ответил Прометей и рассмеялся.
— Нет, — не согласился Дионис. — Во все времена альтруизм выражался в мучениях. Вот ты — альтруист. И потому сейчас тебя будут мучить.
