Андрей Белянин - Клан Белого Волка
– Ясно. Мало того что Ребекка очень красива сама по себе, она ещё и говорящая. Такая красавица стоит сумасшедших денег.
– А если предположить, что и её жеребята смогут разговаривать…
Моя бледненькая дочь, прислушиваясь к нашему диалогу, только кивала, всё ниже опуская голову. Ладно, ругать её сейчас бессмысленно, надеюсь, и так дошло. Вот как мы намерены возвращать Ребекку и кто вообще пустит нас в дом цыганского барона?
Мы же не полиция, не спецназ, ордера на обыск у нас нет. Как нет никаких доказательств того, что нашу лошадь украли (где украли?) и доставили именно сюда, к барону. Отмороженная задница Имира, да у нас даже нет ни одного документа, подтверждающего, что Ребекка наша лошадь!
Если нас высмеют и не пустят дальше прихожей, хозяева будут абсолютно правы, я бы и сам поступил точно так же…
– Прибыли, – минут через сорок объявила Дана, останавливая джип у высокого металлического забора. За ним виднелись крыши двух домов.
Чернокудрая дампир подмигнула подругам, те выпрыгнули из машины, порылись в багажнике и вернулись с тремя скорострельными автоматами «узи». Пожалуй, сказав, что мы не спецназ, я поторопился.
– Идём все, – сказала Дана. – Девочка должна научиться отвечать за свои поступки. А твоего дядю Эдика я одного в машине не оставлю, он мне на сиденье напрудить может. Просто так, в знак протеста.
– Лапка, присмотришь за ним?
– Да, папуль, без вопросов.
– Ставр, мы же идём на войну? – уточнил у меня с заднего сиденья бывший бог. – Тогда почему вооружены только они? Так нечестно, у меня отобрали даже палочку от сахарной ваты. Чем я буду сражать врага?
– Улыбкой и обаянием, – решил я. – Уверен, при бароне будет немало смуглых красавиц в монистах и длинных юбках. Может, для тебя даже спляшут с бубном.
– Или просто дадут в бубен, – тихо дополнила Дана и приказала: – Всем за машину!
Не успел я и слова вставить, как одна из её девочек пришлёпнула что-то вроде куска пластика к воротам, а через мгновение грохнул взрыв! Довольно громкий, но не сказать чтобы такой уж разрушительный – просто одна створка ворот лежала на земле, а вторую унесло на крышу.
– Это у вас вместо «здрасте»? – завистливо округлила глаза моя дочь.
Как же мало я, оказывается, знаю об этой милой женщине в красном платье и её чудесных подружках…
Мы вшестером дружно шагнули во двор и в одно мгновение были окружены целым табором цыган, возникшим словно из-под земли! Одетые кто во что горазд с китайского, вьетнамского и турецкого рынка, грязные, чернявые, с кучей золотых зубов во рту, яростно галдящие и проклинающие нас на двух языках! На цыганском, чтоб мы осознали, а на русском, чтобы поняли.
Впрочем, сразу три тётки вцепились в меня, требуя денег и мотивируя это хнычущим младенцем у них на руках. Ещё двое парней пытались уговорить девочек Даны продать им автоматы, кто-то действительно стал танцевать вокруг дяди Эдика, уговаривать Хельгу на «погадаю, яхонтовая, всю правду скажу!», и лишь от самой дампир шарахались, как от целого отделения полиции.
Как-то переорать этот гвалт, хотя бы просто спросить, где тут спрятана Ребекка, не представлялось возможным. Я уже хотел предложить нашим помощницам немножко пострелять в воздух, как на пороге одного из двух домов показался элегантный мужчина.
Довольно молодой, лет двадцать пять от силы, но уже активно лысеющий, с полным набором золота на пальцах, шее и во рту. Одет в итальянский костюм, на который я не зарабатываю и за год, но под шикарным пиджаком грязная футболка с портретом нашего президента. На ногах дешёвейшие вьетнамские сланцы. Передача «Модный приговор», поплакав горючими слезами, приговорила бы его к расстрелу из пушек крейсера «Аврора»…
– Довольно шума, ромалы! – вроде бы негромко сказал он, но тишина повисла мгновенно. – Зачем пришли?
– Надо поговорить, мы… – начала было Дана, но барон резко поднял руку:
– Пусть твой мужчина говорит.
Я встретился взглядом с закусившей губу дампир и шагнул вперёд.
– Ваши люди украли лошадь у моей дочери.
– Ничего не знаю. Ты из полиции, постановление есть? Когда будет, приходи.
В одно мгновение отхлынувшая толпа вдруг ощетинилась ножами, спицами, пистолетами и обрезами. Девочки-дампир хладнокровно сняли с предохранителей «узи» и стали спина к спине.
– Лучше отдайте, – всё ещё пытаясь разрешить ситуацию миром, потребовал я.
Барон долгую минуту смотрел мне в глаза, а потом вдруг громко рассмеялся. Не театрально и зловеще, а скорее стараясь выглядеть беззаботным.
– Смелый ром, люблю таких. Не казак, нет? Ну всё равно смелый. Слушай, у меня много лошадей, если твоя дочь узнает свою и сможет взять, пусть берёт! Это будет мой тебе подарок. А если нет…
– Она её узнает.
– …если нет, ты мне заплатишь, – почти ласково закончил цыган. Потом бросил что-то на незнакомом мне языке, и все расступились, давая дорогу Хельге. – Идём, красавица, посмотрим.
Молодой барон игриво подмигнул моей дочери, но она встала рядом со мной без улыбки, сдвинув брови и поджав губки.
– Все вместе идём. – Он ещё раз обернулся и помахал кому-то, из-за оконного стекла мелькнула толстая девица в белом пеньюаре. – Жена. Волнуется. Вы меня от важного дела оторвали, нехорошо, ай нехорошо…
– Идите, – прошептала Дана так тихо, что я скорее догадался, о чём она говорит. – Если не появитесь через десять минут, мы просто разнесём здесь всё к щебеням собачьим!
Мне в очередной раз пришла в голову запоздалая мысль, что такие вопросы стоит всё-таки решать в правовом поле. Тем более что слово «щебеням» она употребила явно из этических соображений. Что пугало ещё больше, уж лучше б дампир просто выругалась матом.
Как мне показалось, цыганский барон тоже это отметил, но виду не показал. Насмешливо поклонился и повёл нас куда-то за дом и дальше, участок у него был немаленький. Так вот, за вторым домом располагалась конюшня.
– Какой масти твоя лошадь, девочка?
– Белой.
– Но белых у меня нет, сама посмотри. – Хозяин поместья приветливо толкнул дверь, жестом приглашая нас внутрь.
В хороших, новеньких стойлах хрустели овсом и сеном не менее двух десятков лошадей. Я отметил арабскую, кабардинскую, чистокровную английскую породу. Два орловских рысака в яблоках и даже дорогущий ахалтекинский жеребец с безумным взглядом налитых кровью глаз. Других не знаю, но барон прав, белой кобылки здесь не было.
– Ну? Смотри внимательно.
Хельга обежала все стойла, внимательно вглядываясь в благородных животных. Я шёл на шаг позади неё, когда моих ноздрей коснулся какой-то резкий аммиачный запах.
– Что это? Ты не чувствуешь?
– Фу, вонь какая. Даже навозом не перебивается, – наморщила носик моя умничка и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу. – Это хна! И ещё дешёвая краска для волос! Она… она… вот наша Ребекка!
Хельга бросилась на шею скромной рыжей лошадке с чёрной коротенькой чёлкой и подрезанным чёрным хвостом. Её глаза были опущены, взгляд тусклый, и лично я нипочём не узнал бы в ней резвую красавицу-андалузку.
– Ребекка, милая, скажи что-нибудь!
– Кобыла не говорит, она животное, – попробовал было вмешаться барон, но я остановил его одним взглядом.
– Это вы животное. Что вы ей дали? Какую траву или наркотик? Мы забираем нашу лошадь.
Цыган примиряюще улыбнулся, поднял руки и вдруг резко свистнул. В помещение мигом влетели четверо накачанных парней.
– Вы совершаете большую ошибку, – честно предупредил я.
Они рассмеялись.
– Па, уводи Ребекку, – чуть хриплым от ярости голосом попросила моя дочь, медленно засучивая рукава. – Я должна исправить свою ошибку. Пожалуйста-а…
– Если на девочке будет хоть одна царапина, мне придется убить вас второй раз. – Громко оповестив присутствующих о своих намерениях, я открыл стойло «рыжей» Ребекки и, обняв её за шею, повёл к выходу. – Ничего не бойся, милая, твоей подружке иногда лучше не мешать.
– Гореть вам в аду, дьявольские отродья!!!
– Ах, девочка красивая… – С фальшивой печалью в голосе золотозубый барон провел большим пальцем по горлу и подмигнул.
Все четверо бугаёв с цепями, ножами и кастетами молча кинулись на нас. Я прикрыл глаза и просто шёл вперёд, ориентируясь на свет, бьющий из дверного проёма. За моей спиной слышались глухие звуки ударов, стоны, мат-перемат, испуганное конское ржание, треск ломаемых досок, проклятия, вопли и истерический смех. Не моё дело, даже знать не хочу, что там происходит…
Потом мимо пробежал тот самый ахалтекинский жеребец, на нём задом наперёд вожжами был привязан полуголый барон, уже без зубов (вообще без единого!), а остатки дорогого костюма висели на нем драными лохмотьями, как на деревенском пугале.
