Надежда Первухина - Все ведьмы делают это! (Другая редакция)
– Маш, – опешил Авдей от таких дочкиных запросов. – А зачем тебе? И потом, сабля с лошадкой у тебя уже есть…
– Так они же пластмассовые, – с невероятным презрением пояснила Марья. – Пап, ты простых вещей не понимаешь. Ну как я на пластмассовой лошади и с поломатой саблей в нашем детсаду появлюсь?
– Да, действительно. Ладно, Маш, как-нибудь в ближайшее время решу вопрос с твоим вооружением. А сейчас, может, сказкой ограничимся?
– Да! Ограничимся! Пап, давай нашу сказку! – потребовала Дарья, в отличие от боевой сестрички бывшая натурой более поэтической и склонной к созерцательности.
– Фу, сказку… – сморщила нос Машка. – Ты просто малолетка! Сказки – фигня. Пап, если сейчас не будет сабли и лошади, лучше расскажи анекдот. Или самый ужасный-разужасный ужастик! А лошадь, – великодушно разрешила Марья, – ты мне завтра купишь.
– Ну, как скажешь, – пожал плечами счастливый отец. – Так какой же тебе ужастик нужен, Марья?
– А ты тогда рассказывал. Ну, когда надевал на голову мамины черные колготки, махал старой рваной шторой, ну, которая из кладовки, и кричал, что ты Бэтмен… Ну вспомни! Жила-была девочка, и были у нее не глаза, а глазищи, не волосы, а волосищи…
– Не зубы, а зубищи…
– Ага! И был у нее не муж, а мужичище, не дети, а детищи, не собаки, а собачищи…
– Маш, ты что-то путаешь. Не мог я такую чепуху вам рассказывать, – отрекся Авдей и услышал, как его вторая дочура тихо и методично ревет в одеяло.
– Дашута, – встревожился он. – Ты чего?
В ответ донесся приглушенный всхлип. Авдея зацарапала совесть. Он принялся всячески утешать дочку, что ехидная Марья не замедлила прокомментировать:
– Фу, Дашка, ты плакса! Ужастика испугалась! В тебе глупости больше, чем умности!
– А ты, Машка, тоже хороша, – прицыкнул на чересчур деловую дочку Авдей. – Не будет тебе ужастика…
И в опровержение этих слов писателя-фантаста раздалась пронзительная трель дверного звонка.
– Какой же черт так трезвонит?! – прошипел Авдей, выбегая в прихожую…
…и замирая на полдороге, потому что посреди ярко освещенной прихожей стоял и лениво озирался…
А дверь-то заперта, а зачем тогда звонить… Предупредить о визите?..
В общем, именно таким Авдей себе его и представлял.
– Спокойно, мужик, – сказал дух изгнанья, он же печальный демон. – Я вообще-то не к тебе, а к твоей супружнице.
– В-вики нет дома… – Авдей попытался отклеиться от стены и занять подобающее хозяину дома строго вертикальное положение.
– Нет? В том-то и вся подляна, что нет! Ты расслабься, мужик! Я ж не за просто так черт, я с радио. «Еж-радио» слушаешь? Хотя куда тебе, ты ж простой, как резиновый коврик! Ты не смурней, я это так, к слову. Чисто базар! Работаем мы вместе с Викой, просекаешь? Я дем-джей, можешь звать меня просто Кент. А ты, значит, муж?
– Муж.
– Прикольнись, народ, вот он, отвязный чувак, муж крутой ведьмы! Как-нибудь надо тебя на передачку пригласить: в натуре, елы-палы, кайфово жить с натуралой!
– Не понял…
– Проехали. Ты лучше скажи, почему твоя супруга на работе уже хрен знает сколько ночей не появляется? Начальство дым из ушей пускает: рейтинги канала падают, новостной блок начитывать некому, одни гундосые рекламщицы остались! Это же, в натуре, обломная хана! От нас уже два спонсоренка носами закрутили: акционерное общество «Кладбище домашних животных» и вампирская клиника «Вторая жизнь»! Ведущие не те, сто литров чугуна им в глотку, блин! Если дело так пойдет, нас вообще из эфира уберут! Ты в курсах, почем сейчас прямой эфир?! Короче, где Вика?
– Улетела, – просто сказал Авдей.
– Не врубаюсь… На шабаш, что ли? Это ты гонишь, какие сейчас шабаши, скоро зима на дворе, в натуре.
– Она превратилась в дракона и улетела, – терпеливо разъяснил Авдей ситуацию Викиному демо… коллеге по работе.
Тот выпучил алые глаза и ошалело захлопал клыкастой пастью:
– Не, ну… Ну, я прям шизею с таких подлян! В натуре, дракон?!
– В натуре, и еще какой…
– Западло, – резюмировал Викин коллега и минут пять молчал.
Видно было, что эта новость его просто доконала. Алые очи потускнели, а когтистый палец принялся задумчиво царапать недавно поклеенные обои. Но наконец демон спохватился:
– Короче, мужик, заболтался я тут у тебя, а столько дел надо обтоптать… в силу изменившихся обстоятельств. Твоя жена чудит, а мне расхлебывать. Ладно, я полетел, доложусь начальству, как все обстоит, пусть пока замену ищут. А ты это… слушай, как только жена вернется, гони ее сразу на работу. Иначе нам кранты. Она же Викка, она должна понять. Ну, бывай. Привет детям!
Демон развернулся спиной к Авдею, продемонстрировав пару сложенных черных крыл, и прошел сквозь запертую дверь. Авдей выдохнул, отер пот со лба и услыхал далекое, уже запредельное:
– Быстрей жену ищи, а то ей начальство такой выговор вкатит – мало не покажется-а-а!..
– Уже бегу, – зло бормотнул писатель и пошел в детскую, где дочери наконец-таки пришли к консенсусу и хором принялись выпрашивать у папы «сказку».
И папа, естественно, не мог им отказать. Тем более что речь шла о сказке, которую он сам написал (причем ориентируясь на взрослых читателей) и которая эпизодически пересказывалась малолетним дочерям в сокращенно-цензурном виде. Рабочее название у сказки было «Три пера». И речь в ней шла…
…О молодой красивой девушке, чарами злого колдуна из современного мира выброшенной в мир сказочный. В этом сказочном мире девушка оказалась младшей дочерью зажиточного купца Козьмы Скоробогатого, и никакого житья ей не давали две вреднючие старшие сестры, толстые, прыщавые, с мокрыми носами и зубами, почерневшими от постоянного поедания сластей.
– Шоколадок? – неизменно спрашивает в этом месте сказки Дарья, как-то сразившая маму и папу своим талантом поглощения килограмма конфет «Мишка косолапый».
– А как эту девушку звали? – обязательно поинтересуется Марья. – А она была красивая? А во что одета?
«Звали ее Марина, но в сказке стали звать Акулиной, и, хотя она была гораздо красивее своих сестер, одевалась она чуть ли не в лохмотья, потому что сестры ей завидовали и никакой хорошей одежды не давали. И первым делом заставляли бедную Акулину работать на скотном дворе – навоз убирать.
– Чадо любезное, – заявил Акулине купец Скоробогатый. – Трудись не покладая рук, и благо тебе будет, и долголетна будешь, и женихам люба.
С этим напутствием она отправилась разгребать навоз и, надо сказать, через три часа практических занятий со скотницей Дуськой достигла некоторых успехов.
А противные сестрицы, звали их, кстати, Явдоксия и Снандулия, видимо, не могли спокойно стоять и смотреть, как работает их «младшенькая», поэтому отправились полежать на полатях, погрызть леденцов и…»
– «Сникерсов»? – услужливо подсказывает Дашка, удобно устроившись на кровати в компании плюшевых мишек.
– Ну, дура ты, Дашка! – восклицает сестра. – Ну откуда в сказке «Сникерсы»? Ты еще про «Бону акву» вспомни!
– Это папина сказка, – резонно возражает Дарья. – Папа что угодно в сказку впихнуть может. Даже стиральную машину «Самсунг» и таблетки для похудения.
И польщенный такой оценкой своего таланта Авдей продолжает дозволенные речи:
«Позвали Акулину к обеду и стали сестры за трапезой над ней насмехаться:
– Чучело ты огородное! Верста ты коломенская! Мост ты санкпитембурский разводной! – зловредничала Снандулия. – Никогда ты себе жениха не найдешь! Не то что мы!
– Да, Акулька, – ехидно заухмылялась и Явдоксия, облизывая деревянную ложку. – Улетело-то счастье твое!
– Ты о чем? – спросила Акулина сестру, за что получила облизанной ложкой по лбу.
– Со старшею сестрою не говори предерзостно!
Снандулия захихикала:
– Вот, всю жизнь будешь за коровами навоз подбирать!
– Уймитесь, зазубрины! – грозно принахмурил брови Козьма Скоробогатый. – Почто сестрицу тираните? Она и так убогая…
Сестрицы приутихли, но по взглядам из-под ресниц было ясно, что в покое они Акулину оставлять не собираются.
– В нонешнее воскресенье на ярмонку поеду, – объявил Скоробогатый, вволю напившись сусла. – Сказывайте, что за подарочки вам привезть?
На щеках старших дочерей вспыхнул жаркий румянец, охочи они были до подарков.
– Мне на платье купи панбархату! – закричала Явдоксия. – Двадцать аршин!
– И мне того ж! – добавляет Снандулия. Видимо, у нее нелады с фантазией.
– А ты что молчишь, дочка меньшая, любезная? – вопросительно поглядел на Акулину купец (хотя, конечно, вы помните, что на самом деле Акулина – Марина, и родилась она в XXI веке, а не в сказке). Но она знала, что просить.
– Купи мне, батюшка, – сказала хитрая Акулина голосом деревенской дурочки, – перышко Финиста – Ясна сокола.
