Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе! (СИ) - Луна Кармен

— Печальные?

— Вы выглядите так, будто потеряли что-то очень важное.

Он споткнулся — едва заметно, но я почувствовала.

— Возможно, и потерял, — тихо ответил он. — Или боюсь потерять.

— Что?

Он долго молчал, продолжая вести меня в танце. Потом сказал:

— Свободу выбирать. Право любить того, кого хочу.

Сердце забилось быстрее.

— А кого вы хотите любить?

— Того, кого не могу, — горько улыбнулся он. — Того, кто… недоступен.

Если бы он знал, как близко это «недоступное» от него сейчас.

— Может, не так уж и недоступен? — осторожно предположила я.

— Поверьте, мадемуазель, очень недоступен. — Он покрутил меня, и я едва удержалась на ногах. — Скажите, а вы верите в судьбу?

— В какую судьбу?

— В ту, что сводит людей, которые должны быть вместе?

— Да, — прошептала я. — Верю.

— Я тоже начинаю верить. — Он притянул меня ближе, и я почувствовала его дыхание у своего уха. — Потому что встретил вас именно тогда, когда больше всего нуждался в чуде.

— В чуде?

— В напоминании о том, что такое влюблённость. — Его голос стал хриплым. — С первого взгляда на вас я почувствовал то, что не чувствовал уже очень давно.

— Что?

— Желание защищать. Желание быть рядом. Желание… — Он замолчал.

— Что ещё? — я едва дышала.

— Желание поцеловать.

Мир вокруг исчез. Остались только мы двое, его глаза, его руки, его слова. Он хотел меня поцеловать. Меня — женщину. Не мучаясь, не борясь с собой, а просто потому, что я ему нравилась.

— А если я захочу того же? — прошептала я.

Его глаза потемнели.

— Тогда выйдем в сад. Там меньше любопытных глаз.

Мы вышли из зала через боковую дверь. Сад был залит лунным светом, пах розами и тайнами. Где-то журчал фонтан, где-то пели соловьи, а вдали играла музыка.

Он привёл меня к беседке, увитой плющом. Остановился, повернулся ко мне.

— Я даже не знаю вашего имени, — сказал он.

— А оно важно?

— Нет, — честно ответил он. — Важно только то, что я чувствую рядом с вами.

— А что вы чувствуете?

Вместо ответа он резко притянул меня к себе и поцеловал.

Не нежно. Не осторожно. Страстно, жадно, как человек, который умирает от жажды и наконец нашёл воду. Его руки сжали мою талию так крепко, что я ахнула, а он воспользовался этим, углубляя поцелуй.

Это было похоже на пожар. На бурю. На что угодно, только не на галантное ухаживание. Он целовал меня так, будто хотел поглотить, присвоить, сделать своей. Одна рука скользнула вверх, в мои волосы, крепко сжала, не давая отстраниться.

— Чёрт, — прошептал он против моих губ, — что ты со мной делаешь?

Я не могла ответить. Не могла думать. Его близость, его руки, его губы, которые теперь спускались к шее, — всё это превращало мой мозг в кашу.

— Я схожу с ума, — продолжал он хрипло, покрывая поцелуями мою шею, ключицы. — С первого взгляда на тебя я не могу думать ни о чём другом.

Его руки скользили по моей спине, сжимали, ласкали, и я чувствовала, как растворяюсь в его прикосновениях. Это было опасно. Слишком опасно. Я забывала, кто я, где мы, что между нами невозможно.

— Останься, — прошептал он, прижимая меня к стене беседки. — Останься со мной. Навсегда.

Слово «навсегда» подействовало на меня, как холодный душ. Я очнулась, осознала, что происходит. Что я делаю. В кого превращаюсь.

— Нет, — выдохнула я, упираясь руками в его грудь. — Нет, я не могу.

— Можешь, — его голос был хриплым от желания. — Я чувствую, что можешь.

Где-то вдали пробили часы. Полночь.

— Мне нужно идти, — сказала я, но он не отпускал.

— Никуда ты не пойдёшь, — его глаза потемнели. — Не после того, что между нами произошло.

Он снова попытался меня поцеловать, но я увернулась.

— Отпустите меня!

— Не отпущу. — Его хватка стала крепче. — Скажи, кто ты. Откуда. Почему прячешься за маской?

Паника. Он слишком близко подобрался к правде. Слишком напорист. Слишком решителен.

Я резко подняла колено, целясь ему между ног, но платье помешало. Удар пришёлся в бедро, но этого хватило, чтобы он ослабил хватку от удивления.

Я вырвалась и побежала.

— Стой! — рявкнул он мне вслед, но я уже неслась через сад, подхватив юбки.

Сердце билось так громко, что заглушало музыку. Руки дрожали, губы всё ещё горели от его поцелуев. Я бежала, спотыкаясь о подол, царапаясь о ветки, и слышала за спиной его шаги.

Он гнался за мной.

— Проклятье, остановись! — кричал он, и в его голосе была такая властность, что я едва не подчинилась.

Но страх оказался сильнее. Страх того, что он узнает. Что поймает. Что заставит снять маску и увидит правду.

Я влетела в замок через боковой вход, промчалась по коридорам, не разбирая дороги. Где-то сзади слышались его шаги, его голос, зовущий незнакомку, которая свела его с ума одним поцелуем.

Добралась до башни, забаррикадировала дверь и рухнула на пол, задыхаясь.

— Ну? — спросил Снорри, едва я появилась в дверях, растрёпанная и запыхавшаяся. — Судя по твоему виду, было жарко.

Я рухнула на кровать, всё ещё чувствуя вкус его губ, жар его рук на своей коже.

— Он поцеловал меня, — прошептала я.

— Судя по твоему виду, не только поцеловал. — Снорри фыркнул. — Волосы растрёпаны, губы опухшие, глаза как после бури. Что ещё было?

— Он… он был как дикий зверь, — призналась я. — Целовал так, будто хотел меня съесть. И не хотел отпускать.

— А ты?

— Я убежала. Еле вырвалась. — Я дрожащими руками начала снимать парик. — Снорри, он гнался за мной. Кричал, чтобы я остановилась.

— Ну и славно. Значит, произвела впечатление.

— Слишком сильное впечатление! — Я сняла маску, начала расшнуровывать корсет. — Он почти не дал мне уйти.

— Потому что почувствовал настоящую женщину, — мудро заметил корги. — Не придворную куклу, которая танцует по правилам, а живую девушку, которая отвечает на его страсть.

Это было правдой. Я отвечала. Отвечала на каждый его поцелуй, на каждое прикосновение. И чуть не потеряла голову от его напора.

— Что теперь? — спросила я.

— А теперь, — философски сказал Снорри, — принц будет бесноваться от желания найти женщину, которая зажгла в нём такой огонь. А заодно мучиться странным влечением к своему оруженосцу.

Он был прав. Завтра Арно будет искать незнакомку, которая убежала от него, как Золушка в полночь. А я буду стоять рядом с ним, притворяясь мальчиком, и помнить жар его губ, силу его рук, голодный огонь в его глазах.

— Снорри, — тихо сказала я, — он поцеловал меня так, будто умирал от голода.

— И что ты чувствовала?

— Что готова умереть от того же голода.

За окном всё ещё играла музыка, но для меня бал закончился. Осталось только ждать рассвета и снова становиться Мишелем.

Только теперь я знала, на что способен принц Арно, когда видит в женщине то, чего хочет. И это было одновременно пугающе и невыносимо притягательно.

Глава 12

Если кто-то думает, что после ночи страстных поцелуев на балу жизнь принца Арно де Монталье вернулась в привычное русло, то этот кто-то явно не знаком с психологией мужчин, получивших дозу запретного наркотика и лишившихся его в самый неподходящий момент. Потому что принц превратился в ходячую иллюстрацию к понятию «одержимость», и наблюдать за этим было одновременно жалко, смешно и абсолютно безнадёжно.

Утром после бала он явился на завтрак с видом человека, который всю ночь воевал с драконами и проиграл. Тёмные круги под глазами, взъерошенные волосы, нервные движения рук — словом, классический портрет влюблённого идиота, который понятия не имеет, что с собой делать.

— Мишель, — сказал он, не поднимая глаз от нетронутой тарелки, — ты был вчера на балу?

— Нет, ваше высочество, — соврала я, изображая образцового слугу. — Оруженосцы на балы не приглашаются.

— Конечно, — пробормотал он, рассеянно ковыряя вилкой яичницу. — Глупый вопрос.