Инесса Ципоркина - Дерьмовый меч
Салям-Алейкум сбросил тюрбан со своего мужественного торса и стал целовать мои руки и ноги, не пропуская ни одного сантиметра моей божественно-гладкой кожи. Он так хотел, чтобы в его сильных руках я почувствовала себя слабой и нежной, чтобы я растаяла как мороженое и доверилась ему полностью. Мое сердце задрожало и забилось, ухая о грудную клетку и отдавая толчками в печень. На груди Саляма-Алейкума бугрились мышцы, треглавые и пятиглавые, они налезали друг на друга, перекатываясь под кожей и периодически встречаясь с моими встрепанными сосками. Я вся задрожала и покрылась капельками медоносной росы.
— О, моя прекрасная Гюльчатай, чья дивная красота повергает вселенную в глубочайшую скорбь от собственного несовершенства, глубину твоих глаз не измерить логарифмами и ярдами, губы твои как сладкий персик в садах шейха Совхоза, волосы твои подобны струям песка, стан твой подобен виноградной лозе, груди твои как вымя лучшей из верблюдиц, о, украшение моего стада, я сделаю тебя любимой женой, семисотой, юбилейной…
Тут до меня дошло, что к чему, я встряхнула с себя сонную одурь и заорала громовым голосом:
— ЧТОООООО????
Салям обалдел от неожиданности и сел на пол, тихо икая.
— Ах ты, мужской шовинист! — закипела я. — Семисотой женой, значит! В гарем? Меня, Мурмундию? Каз-зел озабоченный, ну я тебе покажу, почем ведро верблюжьего дерьма в неурожайный год!
Я одной левой вырвалась из его жарких объятий (сердце предательски заныло, но я властно наступила ему на хвост) и метнулась в комнату, где с быстротой молнии принялась раздавать пинки своим соратникам.
— Гады!!! — бушевала я. — Просрали полимеры! Тут вашу королеву чуть в гарем не забрал первый попавшийся козел, а вы…
— Козел — нечистое животное, не надо так ругаться, о колючка моего сердца, — робко вставил Салям, но ему в голову тут же полетела ваза, набитая фруктами и овощами. Он метнулся в сторону, и ваза впечаталась в стену, но я тоже не теряла времени даром, поэтому швырнула в его сторону кальян — и попала. Голова у Саляма оказалась покрепче, чем я думала, кальян разлетелся на куски, а Салям сполз по стеночке и притворился ветошью.
Где же тут мой верный меч? Ах, вот он, под Навигатором. Я пихнула не в меру бестолковое животное, схватила радостно заверещавший меч и выставила его перед собой:
— Только попробуй подойди — и самым крупным куском от тебя останутся уши. — Салям решил не проверять. — Сейчас я забираю свою команду и мы уходим огородами к Котовскому.
— Но, бастурма моей печени, ты не знаешь этого мира, куда же ты пойдешь? — заныл этот брутальный красавец восточной наружности. — Твое королевство далеко, вокруг пески, пророк опять сбежал, а здесь, в моем оазисе тебя ждет роскошная жизнь по системе «все включено», бассейн, пальмы, любые напитки и шитые золотом тапочки, я уж не говорю про СПА-процедуры, турецкую баню и аниматоров…
— Ненавижу аниматоров! — отрезала я и снова пнула Чкала. — Просыпайтесь, бестолочи!
Чкал и Гаттер, стеная, покряхтывая и держась за поясницу, кое-как вставали на ноги. Один уцепился за гриву Навигатора, второй за хвост, а Лассаля, перебравшего слишком сладкого кофе (ууу, жадное животное, и не лопнет ведь) я бросила коню на спину. Тот повис мешком, не шевеля лапами.
Гордо стиснув зубы, провожаемые горестными вздохами Саляма-этого Алейкума (так ему и надо!) мы покинули дворец.
— Ну, и куда теперь пойдем? — кисло спросил меч.
— Вперед, — ответила я. — Только вперед.
— Началось в колхозе утро… — завел меч свое нытье. — И не жилось тебе во дворце под фонтанами. У Саляма войско, догонят как сидорову козу, куда мы денемся посередь пустыни, Навигатор больше одного пассажира не увезет, это твоя дубовая башка соображает или нет? Или ты собралась этих дебилов в песке закопать? Ну так можешь сразу начинать, че тянуть-то?
— Цыц. — Я была не в настроении. — Подумаешь, войско, выроем в песке окоп и спрячемся. А сверху песком укроемся, они нас и не найдут. Или придумаем чего, где наша не пропадала.
И мы пошли прямым ходом в пустыню. Жарко было, как в аду, я даже подумывала снять бронелифчик ради красивого загара, но не успела. На третьем от начала пустыни бархане кто-то сидел. Я уже чисто инстиктивно взмахнула мечом:
— Кто идет?
Незнакомец встал во весь рост. Он был в черном плаще с кровавым подбоем, бледен как моль с похмелья, а его прилизанные черные волосы стояли дыбом. Когда мы подошли поближе, я увидела выпирающие из тонких изогнутых косинусом губ клыки.
— Ты вампир, что ли? — спросила я напрямую. — Ходят тут всякие…
Вампир улыбнулся во всю пасть. Поппи спрятался за коня, а у Чкала встали дыбом крылья, и он рванулся вперед, готовый защитить мое величество, а хоть бы и от вампира.
— Ты че тут в пустыне делаешь? — спросила я. — Тебе вроде положено лежать и видеть всех в гробу, а не загорать на солнцепеке.
Вампир не стал вдаваться в подробности своей жароустойчивости, а просто спросил:
— Ты хочешь вернуться домой?
— Не задавай глупых вопросов! — гаркнула я. — Мне этот дешевый солярий уже осточертел.
Этот незаконный предок Дракулы взмахнул черным плащом.
— Я могу научить тебя, если ты возьмешь меня с собой, — сказал он и обжег меня взглядом своих ледяных глаз. Ч-черт, и этот влюбился! Мое обаяние действует даже на вампиров, как это порой утомляет.
— Ну?
— Вилки гну. Взглядом, — огрызнулся бледнолицый красавчик. — Открой портал.
— Ты сдурел? — поинтересовалась я. — Портал — это тебе не консервная банка, чтоб взять и открыть.
Вампир кубарем скатился с бархана и встал рядом со мной.
— Собери всех в кучу… — сказал он.
Это-то как раз было просто, после встречи с Салямом мои соратники и так были разбиты всмятку, а тут еще и жара…
— А теперь очерти мечом круг вокруг себя и призови Великую силу.
Ну правильно, опять я работай на благо королевства, и хоть бы раз хоть кто-нибудь ударил бы ради меня пальцем о палец… только и знают, что в гарем волочь… вспомнив Саляма, я скрипнула зубами от злости и потащила Дерьмовый меч по песку. Меч грязно ругался и отплевывался.
Замкнув круг, я встала в середине и уставилась на вампира.
Тот пожал плечами:
— Закрой глаза и разбуди спящую в тебе силу.
Легко сказать. Я честно зажмурилась и попыталась представить, как мы стоим… нет, летим… и возвращаемся домой, меня, может, королевство ждет-не дождется… внезапно полыхнуло сине-зеленым огнем и мы провалились в темноту.
Потуга восемнадцатая
И очнулась я… в пирамиде. Ну что я, пирамидных интерьеров не знаю? Темно, тесно, душно и на стенах все картинки в профиль. А еще забинтованные анорексики по углам. И повсюду ловушки, проклятья фараонов и… вау!!! Етитская сила! Следующий шаг был лишним. Коридор заканчивался трубой, ведущей вниз, точно в аквапарке. И все мы кучей полетели по этой трубе — люди, звери, орлы, куропатки, мамадорохая, помогите кто-нибудь своей королеве, а то щас как файерболом шарахну!
Мы вывалились на пол какой-то здоровенной залы, будто чипсы из пакета. Я выпуталась из нескольких километров конины, кошатины и вампирятины, выковыряла оттуда меч и совсем было собралась бросаться файерболами во тьму, как вампир схватил меня за руку:
— Не светись! Это опасно!
— Вот уж чьих советов мне как раз и не хватало! — с неподражаемым ехидством ответила я и сложила пальцы для щелчка. Вампир вцепился мне в локоть:
— Тс-с-с, тихо! Они тут…
— Кто они-то? — пробормотал, отплевываясь от собственных перьев, Чкал.
— Темные силы!
— Которые злобно гнетут? — попытался перещеголять меня в ехидстве Лассаль.
— Да, именно! — не понял юмора вампир. — Они перехватили твой портал, развернули его на стопицот градусов и упихали другим концом в эту дыру. Они заманили нас в ловушку. Теперь они ждут исполнения обещания!
— Я никому ничего не обещала! — твердым голосом заявила я. При таких намеках первое дело все отрицать. И в глаза глядеть, в глаза. Ясным взором.
Темнота, конечно, сильно усложняла задачу, зато я обнаружила, что глаза нашего нового знакомого светятся, точно электронные часы — красная радужка, черный зрачок. Мне даже показалось, что сейчас он моргнет и два красных нолика сменятся на нолик и единицу.
— Сейчас я воззову к Старшим! — лихорадочно зашептал вампир (мне показалось, что угрожающе). — Посмотрим, что тогда!
— Слушай, — похлопал его по плечу Чкал, — парень… Как, кстати, тебя зовут? И вообще, ты кто такой?
— Имя мое Цуккинус фон Патиссон, я Младший Приспешник Чорной Тьмы, — важно произнес вампир (и как только некоторые ухитряются произносить слова с большой буквы?). — Не мешай, ангельская морда. Сейчас все решают минуты!
Потом они еще часа полтора ругались, выясняя, кто здесь чья морда. Мы с Лассалем, Гаттером, Финлепсином и Навигатором сперва азартно делали ставки, но вскоре заскучали. И когда нам стало казаться, что эти двое никогда не закончат, вампир Кабачок, то есть Патиссон вырвался вперед и сокрушительным шлепком запечатал Чкалу рот, а сам взвыл, словно дисковая пила. То есть не взвыл, а воззвал. К Старшим.
