Михаил Ахманов - Клим Первый, Драконоборец
– Еще одно, – сказал Клим. – В обеденный час жду всех «У золотого шердана», что на Речной улице. Будем крепить боевое братство, орлы. Ром и пиво очень этому способствуют.
Фицер Ненасытный издал радостный вопль, рыцари зашумели, застучали о кирасы рукоятями мечей, а капитаны лишь склонили головы. Делать иные движения им было трудно – из кабинета они вышли на подгибавшихся ногах.
– Задохлики! – промолвил сир Вардар Сокрушительный, граф андр Анкат. – Всего-то один сундук им отвесили, а уже качаются.
– Мельчает народ, – поддержал его сир Карвас Лютый. – Даже капитаны королевской гвардии.
– В старину все гвардейцы были ростом с башню и каждый подкову пальцами гнул, – добавил сир Персен Смертоносный. – А нынче, видишь, не до подков им, даже золото не унести.
– Прежде гвардеец с одной алебардой ходил на дракона, на мелкого, конечно, – буркнул сир Верваг Суровый. – Сейчас им всем полком не справиться.
– Дракон! Что дракон! – воскликнул сир Понзел Блистательный. – С вурдалаком не совладают. Разве что впятером.
Клим уселся на сундук и стукнул кулаком по крышке.
– Хватит злословить, говорливые мои! Я и сам не уверен, что совладаю с вурдалаком. Но речь не об этой нечисти, а о киммерийцах. Хочу воинов их нанять. Кто отправится гонцом?
Братья-рыцари с сомнением переглянулись.
– Страна их не близко, государь, – молвил Карвас Лютый. – Туда и обратно – месяц будет. Не успеть им к битве даже на быстрых конях.
– Транспорт туда я обеспечу, – приподнявшись, Клим показал на сапоги. – А обратно… Если поторопятся, успеют. А чтобы охотнее торопились, гонец возьмет сундук с золотом. Так кого послать? У тебя, Карвас, язык нужным концом подвешен. Справишься?
Но рыцарь покачал головой:
– Надо Ротгара отправить, сир.
– А почему?
– Ротгар рыжий, и доверия к нему больше. Киммерийцы-то все сплошь рыжие.
Странный резон, подумал Клим, но согласился, решив, что Карвасу Лютому виднее. Как-никак он тут жил и воевал и в повадках киммерийцев разбирался гораздо лучше майора Скуратова. Опять же Ротгар был воином не из последних и подходил по всем статьям; у такого рубль зря меж пальцев не проскочит. Так что Клим поднялся с сундука, снова стукнул по крышке и произнес:
– Бери его, сир Ротгар! Приведешь подмогу, генералом сделаю.
– Не за чины служу, твое величество, а ради чести, – отозвался рыжий рыцарь, стягивая свои сапоги. Затем он обул семимильные, взвалил на плечо сундук и притопнул. Пол под его ногами задымился.
– Окошко надо растворить, а то стену пробьет, – сказал Карвас, дернув забранные цветным стеклом створки. За окном сияло полуденное солнце, виднелась зубчатая стена замка, а за нею – кровли городских домов, зеленые поля и Заповедный лес на горизонте.
Ротгар повернулся к окну, топнул еще раз, и дым взлетел сизым столбом. После… Клим так и не разглядел, что случилось после. Вроде бы рыжий сделал первый шаг, но второго не понадобилось – что-то засвистело, загудело, и рыцарь с тяжкой ношей на плече исчез, будто растворился в воздухе. Лишь на полу остались два прожженных отпечатка гигантских подошв.
– Совет закончен, отправляйтесь, – молвил Клим. – Вардар и Бакуд – за лошадьми, а остальные – в помощь капитанам. Через два дня желаю знать, сколько людей мы соберем и сколько наладим возов. Ты, Карвас, доложишь.
– А зачем они, государь, эти возки? – спросил Жмых Стремительный. – Пиво, крупу и солонину можно и на простые телеги нагрузить.
– Зачем, объясню на марше. А сейчас приглядите, чтобы доски были крепкие, борта высокие и шипов на них набито побольше. К делу, милорды! Время не ждет!
Рыцари, грохоча железом, вышли, а Клим вернулся к столу и сел в кресло. Два сундучка, оставшиеся в кабинете, ласкали его взор. Солнечный лучик, пробившись сквозь цветные стекла, упал на груду монет, и она вспыхнула алым огнем.
Приблизился Омриваль и, преклонив колено, молвил:
– Государь, должен ли я идти с тобою в этот трактир, в «Золотой шердан»?
– Разве ты не мой оруженосец? – произнес Клим. – Куда король, туда и тебе дорога.
– Да, мой господин. Но если позволишь… – Омриваль замялся.
– В чем дело? Говори!
Оруженосец опустил голову, свесились светлые пряди волос, закрыв лицо. Потом юноша прошептал:
– Позволь мне остаться в замке, государь. Джакус, хозяин «Шердана»… он мой брат, и мне не хотелось бы с ним встречаться.
– Брат? Твой брат – трактирщик? Я удивлен, Омриваль! Разве ты не из знатного рода?
– Из знатного, сир, но обедневшего. Мы, бен Тегрет, с юга, и орки разорили наши владения еще при владыке Ольвиргине. Отец и мать погибли, воинов и слуг тоже перебили, замок сгорел, и брат перебрался в столицу. Денег едва хватило, чтобы открыть кабачок. Теперь монет у брата столько, что он мог бы приобрести поместье и снова сделаться рыцарем, – Омриваль печально вздохнул. – Но он не желает, сир, не желает! И когда я подрос и решил, что буду служить королю, он этого не одобрил.
– Отчего же?
– Король Рипель-и-Герматак, сменивший Ольвиргина, ему не нравился. Очень не нравился, мой господин. Он сказал, что лучше быть трактирщиком, чем рыцарем такого короля.
– Теперь власть переменилась, – заметил Клим. – А если так, ты можешь помириться с братом.
– Конечно, сир, но для этого нужно время. А пока… пока… – Омриваль смолк в смущении.
– Пока у тебя проблемы, Валентин. Что ж, разрешаю остаться. А сейчас иди и проверь, вернулся ли Црым. К обеденному часу пусть ждет меня во дворе.
Оруженосец, благодарно улыбнувшись, покинул кабинет. Проводив взглядом его стройную фигурку, Клим буркнул под нос:
– И здесь не все ладно! Сопляк, а уже с проблемами. Ну, погляжу на твоего братца, погляжу! Если крепкий парень и пойдет со мной на орков, сделаю рыцарем, а там…
Он не успел договорить – мажордом Хохай просунулся в дверь и склонился в поклоне. Выглядел помощник блюстителя очень растерянным – можно сказать, был в панике, как рядовой первого года службы под орудийным огнем.
– Государь… твое величество…
Клим выпрямился в кресле.
– Ну что еще?
– Не могу исполнить твое п-повеление… Сира к-казначея нет нигде, ни в п-покоях замка, ни в городской его усадьбе. Слуги не знают, куда он п-пропал, со вчерашнего дня никто его н-не видел…
– Как не видел? Мы с ним сокровищницу посетили – с ним и с чародеем Дитбольдом. Утром был жив-здоров!
– А не видели его с вечера, государь, – пояснил Хохай, перестав заикаться. – Прикажешь дальше искать?
– Нет. – Клим поглядел на сундуки и добавил: – Мне он теперь без надобности. Уволен вчистую и без пенсиона! А что мои советники сир Тигль и сир Гаммек?
– Ждут дозволения войти, твое величество.
– Зови. И пусть вина принесут. Самого кислого, какое найдется.
– Как повелишь, государь.
Хохай удалился. Прошла минута-другая, и в кабинет вступили сановники. Гаммек бен Санап – в доспехах с золотой чеканкой, Тигль диц Марем – в просторном камзоле синего сукна, скрывавшем его внушительное брюхо. Поклонились с достоинством и, повинуясь взмаху королевской длани, сели в кресла.
Клим уставился на Гаммека.
– Что в броне, боярин? Не тесновато ли?
Военный министр тряхнул отвислыми щеками.
– Так в поход же идем, государь. На безбожных орков, под началом твоего величества! А я – королевский стратег и должен чину соответствовать.
– Это верно. Вот и принимайся за дело, достойное твоей отваги и рвения. Сегодня, как солнце закатится, пойдешь в «Гнилые кости» к Мамышу, бывшему сержанту. Знаешь такого?
Градоначальник Тигль побледнел, а Гаммек чуть не свалился с кресла. Губы его затряслись, на лбу внезапно выступил пот, но все же он смог пробормотать:
– Кто ж его не знает, сир. Поганый человечишка, с таким мне якшаться зазорно.
– Нужен он нам, гордый ты мой, так что наведайся к нему с королевским поручением, – молвил Клим. – Слышал я, что в его подвале мышки живут. Скажешь, что принимаю их в войско, а Мамыш будет над ними капитаном.
Гаммек отер пот со лба, сполз на пол и бухнулся на колени.
– Ради Благого! Пощади, государь! Съедят! Кровушку выпьют и съедят! Эти… эти отродья беззаконные, им только покажись в неурочный час – пальца не останется, даже волосинки!
Клим нахмурился:
– Сядь, боярин, и не пачкай подгузник. Съедят! Как это – съедят? Королевского советника? Посланца моего величества? Да я их за такое непотребство ниже плинтуса опущу! Живьем в землю закопаю! Так что не тревожься и иди смело. За тобой – король и королевский приказ о всеобщей мобилизации. Иди! Сегодня же в ночь!
В кабинет бесшумно проскользнул Дога с вином, разлил напиток в чаши и исчез. Тигль, отхлебнув, сморщился и выпучил глаза – винцо, должно быть, перекисло в уксус. Гаммек, ухватив чашу обеими руками, опростал ее, захлебываясь и будто не замечая, что пьет. Вино капало на его панцирь, пятнало пояс из позолоченных пластин, текло на колени.
