Дарья Ковальская - Быть бардом непросто
Подошел к калитке и нажал на звонок. В доме зазвучала мелодичная трель, но двери остались закрытыми.
Осталось ждать…
– Мне кажется, что никого нет дома.
Стараюсь не обращать внимания на Аида, изучаю окружающую местность. Мало ли что может случиться. О территории, на которой буду работать, я должен знать все. Вплоть до расположения клумб и вида деревьев.
– Смотри, кто-то наблюдает за нами из окна. Кто-то бледный и сильно напуганный.
Снова нажимаю на звонок, продолжаю изучать двор: усыпанные гравием дорожки, пять деревьев, кусты вдоль забора и фонтан под окнами дома. Сам дом двухэтажный, старый, стены обвивает цепкое растение, оно вгрызается корнями в щели в кирпичной кладке. Больше ничего примечательного заметить не удается. А вообще – дом как дом. Вполне себе человеческий.
Дверь все-таки открывают, и к нам выходит бледная перепуганная девушка в одежде прислуги. Нас тихо приглашают войти. Кивнув, иду следом за Аидом… Странные они. У них что, кто-то умер? Или люди в городах все такие?
Немолодая, но все еще красивая по человеческим меркам хозяйка встречает нас в зале на первом этаже. Аиду предлагают сесть и внимательно читают листок с объявлением о работе, который передали мне в бюро по трудоустройству.
– Да, вы правы. Моя собачка исчезла в подвале этого ужасного здания. И мне необходимо ее вернуть. Иногда по ночам я все еще слышу, как она лает и просит меня прийти. Это невыносимо.
Дама подносит к губам длинную курительную трубку.
– Когда конкретно это случилось?
– Два дня назад. Я немедленно обратилась за помощью. Но, к сожалению, все, приходившие до вас, не отличались ни умом, ни сообразительностью.
– И что с ними стало?
– Они исчезли. – Женщина пожимает плечами. – Как и моя бедная Мими.
– Где? В подвале?
– А где еще они могли исчезнуть? – На меня смотрят с легким раздражением.
Чувствую, что и сам уже начинаю злиться. Я не привык к тому, чтобы на меня смотрели как на прислугу и говорили со мной свысока.
– Вы сообщали властям?
– Кому?
– Страже. Вы сообщали о том, что люди исчезли?
– Зачем? Они взрослые мужчины. Могут и сами о себе побеспокоиться. А вот моя Мими…
– Ясно. Сколько человек пропало?
– Двое. Они приходили вчера и тоже не верили, что Мими могла пропасть в небольшой комнате с продуктами. Они обыскали помещение без меня. Потом я поднялась наверх, чтобы отдать распоряжение сделать чай, а когда вернулась, никого уже не было.
– Что ж, хорошо. Могу я осмотреть подвал?
– Вы? Но я думала, что вы только помощник. Разве не этот симпатичный молодой светлый эльф будет вести дело?
Оба глядим на Аида. Стараюсь ничем не выдать обуявшие меня эмоции.
– Нет, он…
– Я сделаю все, чтобы помочь вам, госпожа. – Светлый подходит, склоняется к руке зардевшейся хозяйки и легко прикасается к ней губами.
Хмуро на него смотрю. Ну и что это было?
Но эти двое уже удаляются по коридору, переговариваются и спешат осмотреть подвал. Иду следом, внутренне киплю от негодования. Дай только выйти отсюда, и я убью тебя, светлый.
…Хм. Подвал как подвал. Даже странно, что здесь могла пропасть маленькая собачка. Аид с хозяйкой прогуливаются между связок колбасы, светски беседуют о погоде. Плюнув на них, изучаю стены, отодвигаю ящики со съестным и разглядываю полки. Чего тут только нет. Добивают два ряда бочек с вином, на каждой из которых красуется металлическая табличка с указанием даты и урожая. А ведь неплохое вино. Мне тут уже нравится. Я бы, пожалуй, остался дня на три – покараулить да поесть. Песни бы посочинял…
– Короче. – Хозяйка и эльф удивленно оборачиваются ко мне. Чувствую себя одиноким привидением, которое пытается напомнить о себе живым. – Я берусь за эту работу и прошу всех посторонних выйти.
– Ваш подчиненный так странно разговаривает. Он зол?
Какая проницательность.
– Ну что вы, просто иногда мнит себя главным и пытается принимать решения. Как правило, это плохо заканчивается.
Злобно смотрю на светлого. Еще одно слово, и тут прольется чья-то кровь. Аид задумчиво на меня глядит, что-то читает в моих сузившихся глазах и снова с улыбкой поворачивается к хозяйке.
– Но, если честно, это задание для меня слишком простое. Так что предлагаю подняться наверх и выпить по чашечке чая.
– О, это восхитительная мысль. А мальчика мы оставим здесь?
– Я не мальчик! Я бард!
– Он забавный, – говорит дама с улыбкой.
– Да, предлагаю оставить его здесь. И выключить свет. Пусть посидит, покараулит, – вторит Аид.
Складываю руки на груди. Внешне я все еще абсолютно спокоен. Но уже начинаю понимать, прочему мой народ так ненавидит светлых.
– Что ж, пойдемте. Мне вчера привезли прекрасные листья нового сорта жасминового чая. Я попрошу заварить его для нас.
– Вы бесподобны.
– Я знаю.
Так, кокетничая и флиртуя, они и прошли мимо меня и поднялись по ступеням. Очень хотелось что-то сказать и пнуть кое-кого. Но темные не опускаются до уровня мелких пакостей. Наша гордость и сила воли неколебимы. Так что я отомщу чуть позже, но сполна.
Итак, свет погашен, дверь закрыта, и только запах колбасы и близость бочек с вином отвлекают меня от поставленной задачи. Хорошо, что в темноте я вижу лучше любой кошки. Шевельнув ушами, прислушиваюсь к окружающим звукам. Вроде все тихо. Так что… если я возьму вот это яблочко и выпью вот из этого краника… Так, а где кружки? И стаканов нет. Хм, придется лечь на пол и открыть рот.
А это даже забавно. Лежать на полу, ловить губами струйку самого вкусного вина из всех, какие я когда-либо пробовал, и стараться глотать с той же скоростью, с которой оно попадает в горло. Вкусно. А теперь закрыва-аем краник. И кусаем яблочко.
Чавк, мням. Хорошо.
А теперь вот из этой бочки.
Так бы лежал и не вставал. Хоть бы эта собачка еще дня три не находилась. Я и без всякой оплаты готов здесь дневать и ночевать. Такие запасы… Обожаю этот подвал.
Нашел гитару. Самую что ни на есть настоящую. Стояла в углу между свернутых в рулоны ковров и потемневшей от времени серебряной посуды. Вытащил один ковер и расстелил его в центре кладовой, после чего налил в кувшин из серебра еще вина и сел на него со связкой сушеных грибов на шее.
Тянет на лирику. Хочется… чего-то светлого, что взяло бы за душу и не отпустило. Где там мой блокнот? И уголек. Настоящий бард никогда и никуда не ходит без бумажки и остро заточенного уголька. Надо будет наведаться в местный магазин к гномам. Говорят, они умеют помещать уголь в деревянный стержень, что сильно облегчает процесс написания письма.
Итак… бздынь… бздынь… кусаю сосиску (стараюсь не думать, что совсем недавно то, из чего ее сделали, хрюкало), пью вино, начинаю… творить.
Дорогая моя колбаса,
Ты нежна, как цветов лепестки.
Твоя плоть и бела и красна,
Наконец-то с тобой мы одни.
Страстно губы к тебе приложу,
И, вонзая в кусочки клыки,
Я съедаю свою колбасу,
Забывая про дни и часы.
Не нужны мне ни зелень, ни мох,
Ни сверчки, ни тушеный омлет.
Дорогая моя колбаса,
Знай, вкуснее тебя в мире нет.
Задумчиво сижу, смотрю на гитару и улыбаюсь. А неплохо получается. И вкусно. Народ в таверне меня явно поддержит. Надо продолжать, пока муза со мной. А то что-то в последнее время я много нервничаю и почти совсем не сочиняю. Это неправильно. Теперь баллада! Ибо петь нужно не только о еде, но и о прекрасном. Ну вот, к примеру. Принц, принцесса. Она умирает со скуки в башне, он едет ее спасать, забывает обо всем и целует каждую ночь ее портрет…
Нет, банально. И потом, ни один нормальный принц в наше время не то что к башне не станет добираться, из дворца-то выйти не захочет ради дамы. Ему и без того все привезут, развернут и покажут. Он только должен пальчиком ткнуть и выбрать то, что привлекло внимание и аппетит. А в балладе нужны чувства, романтика. Нужно что-то такое… есть! Придумал! Сказ о красавице и безнадежно влюбленном в нее чудовище. А что? У чудовища шансов мало, но ее сердце растопит его… напористость. А то все одна да одна. Так и состариться недолго.
Итак.
Она была-а актрисою-ю и даже меж маркизами-и
Блистала красото-ою и умом.
В душе ее таи-инственной сплетались ложь и и-истина,
Хоть было это сло-ожным ремеслом…
Нет, не то. Ощущение, что это уже где-то было. Да и… на лирику как-то тянет. Хочется чего-то серьезного, прекрасного. И не о колбасе или этих пищащих девках, по которым сохнут принцы, впитавшие с молоком кормилицы сказки о непорочных девах, готовых на все после спасения из высокой башни. Да и где это видано, чтобы девушка на первом же свидании влюблялась сразу и навеки в потного грязного мужика, только что зарубившего дракона, а потому залитого его кровью по самые уши. В лучшем случае – упадет в обморок. В худшем – завизжит и огреет табуреткой. Принцессы в наши дни бойкие пошли. Вот и моя невеста сказала, что сделает из меня мужика после свадьбы… Причем сказала это таким тоном и так при этом посмотрела, что я ей как-то сразу поверил. Сделает. И буду я бесчувственной машиной убийства, готовой выполнять все ее прихоти, лишь бы не пилила и не била. А невесте всего сто!
