Андрей Ангелов - Оплошка
Царские врата распахнулись, вошёл игумен Феофил. Осмотрелся, укоризненно покачал головой:
– Кто это свет не потушил? Не экономим керосин!
Монах стал перебирать одежду на вешалке. Санькины очи наблюдали за ним сквозь щель между косяком и шторой. Настоятель вытащил из карманчика чёрной рясы упаковку жёлтых таблеток, одну положил в рот, упаковку сунул себе в карман. Шумно вздохнул, сделал шаг к вратам… вдруг остановился, уперев взор в пол у Престола. Нагнулся, поднял маленькую косточку, оглядел, ощупывая пальцами:
– Кажется, куриная, – пробормотал черноризец, покачивая головой. – Сейчас же Великий пост! – он подошёл к окну, открыл форточку, выкинул туда косточку, прикрыл фортку назад, сказал рассудительно:
– Какая сволочь, интересно, жрёт наших кур? Завтра надо пересчитать несушек!
Игумен пересёк алтарь, выключил свет, закрыл царские врата и стал удаляться.
Саня выдохнул. Для уверенности выждал еще минутку. Потом в темноте засветился экран мобильного телефона. На нём, под пиканье кнопок, появились подряд четыре цифры «6», стрелка показала вызов. Затем экран метнулся вверх.
– Алло, – во мраке раздался Санин голос. – Хрыщ?.. Узнал? Короче, ящик у меня. Подъезжайте… Ага, хорошо… Через десять минут у ворот зоны… – Сидоркин нетерпеливо фыркнул. – Ну да, монастыря. И передайте дьяволу, пусть платит премию за досрочно выполненную работу!.. Алло, алло! Отключился, гад!
* * *Прошло несколько минут, дверь церкви медленно приоткрылась, высунулась Санькина голова. Никого не заметив, Сидоркин выскочил наружу, скачками пробежал 20 метров до флигеля. Поставил раку, обмотанную рясой, в угол у ворот, осторожно забарабанил пальцами по окну.
– Кто та-ам? – послышался тонкий голос инока.
– Открывай, Серёга, это я – Саня! – быстро произнёс карманник, посекундно оглядываясь назад.
Щёлкнул шпингалет, в темноте, на пороге, стоял Сергий.
– Ты чего без света сидишь? – решил удивиться послушник. – Или спал?
– Игумен Феофил запрещает жечь электричество без крайней необходимости… – грустно ответил монах. – Говорит, темнота способствует более искренней молитве… А у меня бессонница… – инок вздохнул.
– Сочувствую, – ухмыльнулся карманник. – Отпирай ворота, сейчас подъедет мой приятель.
– А где твой мешо-ок? – уставился инок на пустые руки вора. – Ты же сказал, что еды будет много и возьмёшь мешо-ок!..
– Он у выхода, – пояснил Саня. – Пойдем.
Черноризец и жулик приблизились к воротам. Сидоркин подхватил раку, монах звенел ключами, открывая. Он повернулся к послушнику:
– Это и есть мешо-ок?
– Ага, – карманник постарался развернуться так, чтобы инок не видел ящик в рясе, зажатый под мышкой.
– Это не пустой мешо-ок! – голосисто заявил Сергий. – Там что-то лежит! Дай я посмотрю!
– Тише, Серёга! – зашипел карманник, оглядываясь.
– Нет, ты что-то взял, я хочу взглянуть! – заголосил монах, подпирая спиной выход.
– Здесь банка под компот, – нашёлся вор. – Любишь компот?
– Люблю… – Сергий сбавил тон.
Послышался шум работающего двигателя, взвизгнули тормоза.
– Тсс! – Саня приложил палец к губам. – Слышишь, приехал мой приятель. Сейчас я возьму продукты, мы запрёмся во флигеле и всё хорошенько рассмотрим. Договорились, Серёга?
Инок глядел круглыми глазами и молчал.
– Ладно, дай-ка! – Саня отодвинул монаха в сторону, открыл ворота. Не далее, чем в трёх метрах от ворот, тихо клокотал мотором синий «Москвич» с зажжёнными фарами.
Сидоркин кинул раку на заднее сиденье, прыгнул туда сам и автомобиль тот час же умчался.
Сергий недоумённым взглядом проводил машину:
– Ты ку-уда, брат Алекса-андр?
16. ДЬЯВОЛЬСКИЙ РАСЧЁТ
Синий «Москвич» стоял на тихой улочке тихого городка, на неохраняемой стоянке среди десятки других машин. В салоне автомобиля горел свет.
– Здесь спокойно и никто не помешает, – удовлетворённо сказал Порось.
– Вот, ребята, – вор передал ящик Хрыщу.
Хрыщ принял ларец, отбросил рясу, посмотрел на лакированную крышку, поскрёб её когтями.
– Как, Санёк, монастырь?
– Хуже зоны! Надо бы потребовать у вашего хозяина прибавку за вредность, – усмехнулся Сидоркин. – Дайте сигарету. Помираю без курева, за всё время курил всего пару раз.
– У меня нету, – ощупал карманы шортов Порось. – Ты так неожиданно позвонил, мы торопились. А у тебя, Хрыщ?
– Я тоже не взял, – ответил брат, ставя раку под ноги. – Ты честно, Саня, заработал сто тысяч, обещанные светлейшим! – Он стал рыться в бардачке.
– Сто-о-о тысяч!? – Сидоркин изменился в лице. – Но он мне обещал 142 тысячи! – крикнул карманник.
– Да, но хозяин уже частично расплатился с тобой, – разъяснил Пороська. – Шикарные девочки, сауна, французский коньяк, номер «люкс» в его резиденции… Забыл?
Сидоркин смог лишь процедить, мотнув головой:
– Твою мать!..
– Вот, – Хрыщ протянул две пластиковые карточки. – По пятьдесят тысяч на каждой карте. На одной рубли, на другой не рубли. Пин-коды – все шестёрки.
– Что значит рубли!? – вскричал Саня, мельком взглянув на карточки. – При чём здесь рубли!? Договор касался долларов и евро!
– С долларами у герцога напряг, – хмыкнул Хрыщ. – Разницу в курсе он пообещал вернуть, когда ты умрёшь. Получишь тогда всё сполна… А европейские деньги тут, бери.
Карманнику ничего не осталось, как грустно взять карточки.
– Вот ключи от тачки, – Хрыщ подал связку из двух маленьких ключиков.
– Документы и шмотки в сумке, – кивнул Порось.
Сидоркин подтянул к себе лежащую рядом спортивную сумку, вытащил паспорт. Открыл, прочёл негромко:
– Альберт Петрович Эйнштейн… Место рождения: город Милан, Миланская область.
– Что это? – спросил карманник, показывая документ.
– Паспорт, – откликнулся Хрыщ. – Всё путём – корочки настоящие, печати тоже. Прямо из паспортного стола! Ни один мент ничего не заподозрит.
– Выходит, я родился в Милане, Миланской области? – с издёвкой произнёс Санёк.
Хрыщ недоуменно посмотрел на Порося.
– Тебе не нравится город? – удивился Порось. – Я сам там ни разу не был, но много слышал о нём лестного. А главное, далеко отсюда. Никто не опознает, если что…
– Ага, – прошипел вор и вдруг заорал. – Ты, чёртов идиот! Даже школьники знают, что Милан находиться в И-та-ли-и! Я уж молчу про имя, которым вы меня наградили!
– Да ты чего, Санек! – воодушевленно воскликнул Порось. – Когда ты узнаешь, в честь какого величайшего чувака тебя так обозначили, то ты…
– Ты чем меня слушал, задней дыркой? – перебил брата Хрыщ. – Я же чётко сказал, записать город Монреаль, Монреальской области!
Порось обиделся и принял насупленный вид. Хрыщ смущенно улыбался. Сидоркин осознал, что дьявольская жадность – это не самое плохое, что ему ещё предстоит пережить.
– Извини, Саня, накладка вышла, – покаялся Хрыщ. – Переночуй в этом городишке. Здесь есть неплохая гостиница, «Жемчужина Сибири» называется. А завтра… вернее, уже сегодня утром, мы завезём новую ксиву.
– И кем вы меня собираетесь сделать сегодня утром? Кейптаунцем или алжирцем? – вопросительно усмехнулся Сидоркин. Он бросил карточки и паспорт в сумку. – До Новосибирска далеко отсюда?
– Мы отъехали от монастыря десять километров, – вслух размыслил Хрыщ. – Значит, где-то километров девяносто осталось.
– Ладно. Передайте светлейшему, что он жадный, мерзкий… – Сидоркин вдруг осёкся.
Бесы выжидающе смотрели.
– …нет! Не надо ничего передавать, – опомнился карманник. Он подбросил ключики на ладони. – Где моя тачка?
– Вон она! – Порось повернулся, показал пальцем.
– Эта серебристая иномарка с синей крышей? – переспросил Сидоркин, наклоняясь вперёд и щурясь. – Я же просил кабриолет!
– Нет, – поправил Порось. – Рядом… Белая «Волга».
Между серебристым и красным авто находилась странная «Волга».
– Что!? Это «Волга»!? – прошипел Саня.
– Конечно, шестьдесят второго года выпуска, – ответил Хрыщ. – На раритете будешь ездить, Саня!
– Я не возьму эту рухлядь! – отказался Сидоркин.
– Дело твоё, – Хрыщ вновь развернулся к нему мордой. – Но кабриолет ты вряд ли дождёшься.
– Это всё? – уточнил карманник. – Тогда я пошёл.
– Пока, – Хрыщ подал когтистую руку.
Вор пожал.
– Хрыщ, премию-то ему отдай, – вякнул Порось.
– Что за премия? – насторожился Санёк, переводя взор с брата на брата.
– А, ну да, – Хрыщ фальшиво заулыбался, – совсем забыл. – Он злобно глянул на не в меру разговорчивого подельника, залез в карман шортов. – Герцог оценил твоё рвение и оперативность, выдал премию.
Бес протянул тонюсенькую стопку русских денег.
– Здесь тысяча рублей, – проинформировал Порось.
– Ему не стыдно поощрять работников такими суммами!? – справедливо возмутился карманник и помусолил нос, как делал частенько в сложные моменты жизни. – Хотя, что я говорю… откуда у герцога, к хрену, стыд?
