Игорь Губерман - Закатные гарики. Вечерний звон (сборник)
несущее то зло, то благодать,
имеет в этой жизни воздаяние,
которое нельзя предугадать.
* * *Мой бедный разум не могуч,
а мысли – пепел и опилки,
и взора мысленного луч
ползет не далее бутылки.
* * *Пока мы напрочь не угасли,
пока с утра щетину бреем,
душе полезно верить басне,
что мы нисколько не стареем.
* * *При хорошей душевной погоде
в мире всё справедливо вполне:
я – люблю отдыхать на природе,
а она – отдохнула на мне.
* * *Сокрытое, но ярое кипение —
пожизненный, похоже, мой удел;
я даже одногорбое терпение
в себе не воспитал. Хотя хотел.
* * *Оставя плоть в мешке замшелом,
душа летит за облака,
где Азвоздам с Барухашемом
играют с Буддой в дурака.
* * *Хотя не атеист я с неких лет,
однако и не склонен уповать:
я верую не в то, что Бога нет,
но в то, что на меня Ему плевать.
* * *Я в четыре коротких строки
научился укладывать внятно
всё, что мне по уму и с руки
было в жизни текущей понятно.
И поэтому не было нужно мне
добавлявшее чувственный вес
тонкорунное нежное кружево
набегающих лишних словес.
* * *Со старыми приятелями сидя,
поймал себя вчера на ощущении,
что славно бы – остаться в том же виде
при следующем перевоплощении.
* * *Я все время шлю, Творец, Тебе приветы —
смело ставь на них забвения печать:
мне вопросы интересней, чем ответы,
и Ты вовсе не обязан отвечать.
* * *Нам неизвестна эта дата,
но это место – вне сомнения:
земля и небо тут когда-то
соприкоснулись на мгновение.
* * *Любить родню – докука
для всех, кому знакома
божественная скука
родительского дома.
* * *Я в разных видах пил нектар
существования на свете;
когда я стал угрюм и стар,
меня питают соки эти.
* * *Везде – пророки и предтечи,
но дух наш – цел и невредим,
под их трагические речи
мы пьем, гуляем и едим.
* * *Я мысли чужие – ценю и люблю,
но звука держусь одного:
я собственный
внутренний голос ловлю
и слушаюсь – только его.
* * *Я старюсь и дряхлею, но – живу;
сменилась болтовня скупыми жестами,
и дивные бывают рандеву
с нечаянно попавшимися текстами.
* * *Слегка бутыль над рюмкой наклоня,
я думал, наблюдая струйку влаги:
те, с кем не дообщался, ждут меня,
но пьют ли они водку там, бедняги?
* * *Когда теряешь в ходе пьянства
ориентацию и речь,
к себе привлечь любовь пространства
гораздо легче, если лечь.
* * *Не стоит огорчаться, уходя:
конечно, жить на свете – хорошо,
но может быть, немного погодя
я радоваться буду, что ушел?
* * *Мне заново загадочны всегда
российской темной власти пируэты:
российские глухие холода —
не связаны с погодами планеты.
* * *Я, по счастью, выучен эстрадой
и среди читателей присутствием:
душу надо прятать за бравадой,
чтобы не замызгали сочувствием.
* * *Не добрый, но, конечно, и не злой,
судьбы своей посильный совершитель,
хотя уже изрядно пожилой,
но все-таки еще не долгожитель.
* * *Под вечер чувствуя отвагу,
забыв про выпивку и секс,
поэт насилует бумагу,
чтобы зачать нетленный текст.
* * *Какими быть должны стихи и проза
диктуется читательской корзинкой:
всем хочется высокого серьёза,
чуть пафоса и меда со слезинкой.
* * *Россия полностью в порядке,
и ждать не надо новостей,
пока вверху – не хрипы схватки,
а хруст поделенных костей.
* * *Барды, трубадуры, менестрели —
все, в ком были дерзость и мотив,
дивные выделывали трели,
чтобы соблазнить, не заплатив.
* * *Об ущербе, об уроне, об утрате,
об истории, где зря он так охаян,
о единственно родном на свете брате —
горько плачется обычно каждый Каин.
* * *Когда мы полыхаем, воспалясь,
и катимся, ликуя, по отвесной,
душевная пленительная связь
немедленно становится телесной.
* * *Душа полна укромными углами,
в которых не редеет серный чад,
в них черти машут белыми крылами
и ангелы копытами стучат.
* * *Лишь гость я на российском пировании,
но мучаюсь от горестной досады:
империя прогнила в основании,
а чинятся и красятся – фасады.
* * *Дух упрямства, дух сопротивления
с возрастом полезны для упорства:
старость – это время одоления
вязкого душевного покорства.
* * *Стихи с поры недавней, вот ведь жалость, —
ушли куда-то, сгинули под лед,
и странно мне, что музыка осталась,
но слов уже на танцы не зовет.
* * *Душевной доблести тут нет,
но не стыжусь я вслух признаться,
что я люблю не звон монет,
а тонкий шорох ассигнаций.
* * *Бывает очень странно иногда,
как будто умирал и снова ожил:
какие-то в минувшем есть года,
которые не помню, как я прожил.
* * *И гнетет нас помимо всего —
бытия после смерти неясность;
очень тяжко – не ждать ничего,
легче ждать, понимая напрасность.
* * *Покой наш даже гений не нарушит
высокой и зазывной мельтешнёй,
поскольку наши старческие души
уже не воспаляются хуйней.
* * *Пора мне, ветхому еврею,
жить, будто я уже отсутствую;
не в том беда, что я старею,
а в том, как остро это чувствую.
* * *Пустого случайного слова
порою хватает сполна,
чтоб на душу мне из былого
плеснула шальная волна.
* * *Зябну я в нашем рае земном,
слыша вздор пожилых пустомель;
мы – сосуды с отменным вином,
из которого выдохся хмель.
* * *У зла с добром – родство и сходство:
хотели блага все злодеи,
добро всегда плодило скотство,
а зло – высокие идеи.
* * *Бурлит в нас умственная каша
намного глубже понимания,
и чем темнее память наша,
тем ярче в ней воспоминания.
* * *К моим добавлю упущениям,
что не люблю любой нажим,
и верю личным ощущениям
гораздо больше, чем чужим.
* * *Давно живя, люблю поныне я
зигзаги, петли и штрихи,
и зря скребётся грех уныния,
пока покруче есть грехи.
* * *Судьба нас искушает на повторах:
житейский наблюдая карнавал,
я вижу ситуации, в которых
не раз уже по дурости бывал.
* * *Где б ни случился я под вечер,
я глазом сыскивал бокал,
который мне о скорой встрече
прозрачным боком намекал.
* * *Дышу. Курю. Гоню волну.
Люблю душевное томление.
Господь не ставит мне в вину
благочестивое глумление.
* * *Есть радости у дряхлых старичков,
и счастливы бывают старички:
сыскался вдруг футляр из-под очков,
а к вечеру на лбу нашлись очки.
* * *Книга жизни – первый том,
он уже написан весь,
а про всё, что ждет потом,
сочиню, Бог даст, не здесь.
* * *Хотя на русской почве я возрос,
еврейской обволокся я духовностью:
вопросом отвечаю на вопрос
и пакостей от жизни жду с готовностью.
* * *В азарте Божий мир постичь
до крайней точки и конца,
мы все несем такую дичь,
что плохо слышим смех Творца.
* * *Хотя уже я сильно старый,
во мне талант еще сочится:
с утра пишу я мемуары
про то, что днем со мной случится.
* * *Чем потревожен дух народа?
О чем народ в толпе галдит?
О том, что подлая погода —
футболу нынче повредит.
* * *К бутылке тянется не каждый,
кто распознал ее влияние:
Бог только тех отметил жаждой,
кому целебно возлияние.
* * *Природа позаботилась сама,
чтоб видно было, слушая ублюдка,
насколько выделения ума
подобны извержениям желудка.
* * *Шумливы старики на пьяной тризне:
по Божьему капризу или прихоти,
но радость от гуляния по жизни
заметно обостряется на выходе.
* * *Хочу, поскольку жить намерен,
сейчас уже предать огласке,
что даже крайне дряхлый мерин
еще достоин женской ласки.
* * *Я с юности грехами был погублен,
и Богу мерзок – долгие года,
а те, кто небесами стал возлюблен,
давно уже отправились туда.
* * *Я не мудрец и не дебил,
и без душевного дефекта,
но не люблю и не любил
я выебоны интеллекта.
* * *Увы, но зимний холод ранний
судьбу меняет наотрез:
вчера пылал костер желаний,
сегодня – тлеет интерес.
* * *У Бога есть увеселения,
и люди гибнут без вины,
когда избыток населения
Он гасит заревом войны.
* * *В мечтах
мы въезжали на белом коне
в тот город, где нам отказали,
в реальности —
грустно сопели во сне,
ночуя на шумном вокзале.
* * *Стал часто думать я о Боге —
