Алексей Черных - ВИННИ-ПУХ И ЛЮБИ ДРУЗИ
С ног на голову ставим мы нужное,
А не нужное просто мы вытравим,
Мы умелые, чуткие, дружные,
И за это неслабый счет выставим.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, В КОТОРОЙ ВИННИ-ПУХ, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ОН МЕДВЕДЬ, ОБНАРУЖИВАЕТ В СЕБЕ ЗАДАТКИ НАСТОЯЩЕГО ЛЬВА
Услышав это сообщение, Пух очень взволновался и предложил немедленно устроить икспедицию к Восточному Полюсу, но Кристофер Робин был чем-то занят с Кенгой, так что Пух отправился открывать Восточный Полюс сам.
Прекрасно всё-таки, когда
Детей игривая орда
Весельем будоражит дом,
Даруя радостью при том.
Обременительно без слов
Иметь обилье кумовьёв,
Им бесконечно потакать
И всяко-разно помогать.
Когда вы просто рядовой
Зверёк из массы трудовой,
То кумовьёвское тиранство
Для вас, как бабушки жеманство,
До места, в общем, одного.
Но коль достигли вы чего,
То кумовья уж тут как тут -
Летят, как мухи на продукт,
Который каждый должен знать.
Его не будем поминать.
Пух кумовья имел вагон
С тележкой маленькой вдогон.
Им не умея отказать,
Стал их повсюду продвигать,
Чтоб не мешали мёд вкушать
И о горшочках рассуждать.
Но мало то, что кумовья
Возникли из утильсырья
Тарам-Парамского замеса,
Пух также за пределом леса
Их, наглых, взялся разводить.
Хотел он что ли их солить?
Ну, как известно, в голове
С умом опилки не в родстве.
Так вот, один из кумовьёв,
С восточных горных Медведёв
(Иль «МедведЕй»?) в своих горах
Устроил всем трах-тарарах:
Он на своих же земляков
Пошел с войной, как на врагов.
А был тот горный кум-Медведь
Труслив, что стыдно посмотреть, -
Он суетливо убегал
От каждого, кто пролетал
В пределах сотни метров над
Его главою невпопад.
Как трус, подлец и сумасброд
Сумел возглавить свой народ?
Он бесновался, говоря
Перед толпою из зверья,
Но в одиночестве дрожал
И галстуки свои сжирал.
Орлом, короче, среди кур
Смотрелся этот бедокур,
Но - курицей среди орлов
На деле был сей пустослов.
Что Пуха с этим бесноватым
Повязывало? Не понятно.
Пусть кум! Но принято считать,
Что войны гнусно начинать.
Преступно пыжиться войной,
Тем паче - пред своей страной.
С такими даже сам Шакал
И какать рядом бы не стал,
А Винни, стыдно то признать,
Решил паршивца поддержать.
Их крепко связывало то,
Что Миха горный - как никто -
Заморских Скунсов обожал.
И этим Пуху близок стал.
Ведь всем известно: Винни-Пух -
Знатнейший в мире Скунсодруг,
И рупор Скунсовой бреднИ,
Лапши, фигни и трескотни,
Готовый лес родной сгноить,
Чтоб только Скунсу угодить.
Вот Пух и думал: стоит знать
И знаться с теми, кто мог стать
Соратником в его любви
К заокеанским визави…
…И с теми, кто в Тарам-Парам
Поддерживал и здесь и там
Болезный Пухов интерес
К горшкам и пчёлам позарез.
…И с теми, кто что было сил
Во всю и нагло Винни льстил.
…И с теми, кто на все готов
За сладость денежных постов,
Готов и чаще даже рад
Лизать начальствующий зад.
Но отвлеклись… Вернём свой взор
Мы в сторону восточных гор.
Так вот. Воинствующий кум,
В войну ввязавшись наобум,
Вдруг получил с размаху в лоб.
Чего ж он ждал, народофоб?
Решили Михи земляки,
Кого пытался тот в штыки
С земли насиженной согнать,
К вселенской помощи воззвать.
Был призван северный Медведь.
А тот был рад подутереть
Лихому горному глупцу
Нос, как сопливому мальцу.
Ибо малец сей, Пухов кум,
Как недалёкий скородум
Разброд свой горный и развал
Медведям северным вменял.
И вот явились Жеребцы,
Каких не схватишь под уздцы,
И начали МихОву рать
Во всю и с радостью гонять.
Как Миха с войском побежал!
Как он в штаны свои наклал!
Иль «наложил»?! Как он дрожал!
И галстуки свои глодал.
На том бы сказ и завершить.
Какое дело может быть
Нам до трусливых МедведЕй,
Напавших на своих зверей?
Брезгливо только сплюнуть им
Под ноги и уйти к другим
Проблемам, темам и делам,
Наполнившим Тарам-Парам.
Но нет! Отвлёкшийся от пчёл,
Наш Винни, мыслями тяжёл,
Решил пережевать вопрос,
В который Миха горный врос.
Тем более заморский шеф,
Известный всем нам Скунс-аншеф,
Поднял за океаном гвалт,
Звеня как тысяча кувалд.
Для Скунса северный Медведь -
Заклятый друг, кого терпеть
Мог Скунс с большим-большим трудом,
Скрепя зубами, бья хвостом.
И раз уж Скунс - негласный шеф,
Понос словесный растерев,
Слюной забрызгал микрофон,
Давая северным разгон,
То Пух подумал, что и он
Сей гвалт раскручивать должОн.
Короче, начал Винни гнать
Волну словесную. Видать,
Надеялся он, если что
Поддержит Скунс его за то.
А тут и северный Медведь,
В ответ давай себе реветь,
Клыки ощерив напоказ,
Мол, им вонючки - не указ.
А Винни, раз их поддержал,
Для них - напыщенный нахал,
Тупой с опилками мешок,
Уж источающий душок,
Поскольку предал их союз,
Их братских и медвежьих уз.
Но Винни глупо продолжал
Влезать туда, куда не звал
Простой, обычный здравый смысл, -
Лез в эпицентр словесных грызл.
Старался, чтоб заморский шеф
Подумал, что не Пух он - Лев.
Ведь всё, что Скунс от Винни ждал,
Не сделал Пух и не создал,
Поэтому хоть в словесах
Хотелось Винни на весах
Истории остаться, чтоб
Его запомнил каждый жлоб.
Когда опилки в голове,
Ум с ними точно не в родстве.
Всё это глупости. Любой,
Кто обладал бы хоть какой,
Пусть и пустою головой,
Знал то, что гонит Пух отстой.
Нельзя поддерживать того,
Кто жжёт оружьем своего
Соседа или земляка,
Того, чья сущность жестока.
Даже соратники-друзья
На Пуха покосились: «Гля!!!
Куда медведя понесло?» -
Они вздыхали тяжело.
А Винни рыкал аки Лев,
Попавший с полупьяну в хлев.
И требовал от всех своих,
Чтоб поддержали скопом их,
Его и кума, что в горах
Наклал (иль «наложил») в штанах.
Или «в штаны»? Не в этом суть.
Когда начальник гонит муть,
То подчиненные порой
Стараются тот геморрой
Спустить на тихих тормозах,
Ждут, чтобы сей маразм зачах.
Вот так и Пуховая рать
Пыталась мимо пропускать
Ту ахинею, что развёл
Их Винни-Лев и Пух-Орёл.
Но Пух настойчиво взывал,
Чтоб каждый рьяно поддержал
Его и кума с дальних гор.
Такой вот вдохновенный вздор.
Овца молчала. Дикий Кот
Втянул разъеденный живот,
Гриф делал вид, что не вникал
В страстей сжигающий накал.
Лось тупо дёргал головой,
Шакал не брызгался слюной.
Поразбежались звери споро
По дальним рощам и по норам.
Притихли все. Но всё ж нашлись
Такие, что легко взялись
За Винни следом наезжать
На северных и тупо гнать
На них какую-то муру,
Что даже спьяну поутру
Не зародится в голове,
Когда с умом ты есть в родстве.
Махровый националист
Шипящий Гусь и аферист
По части липовых дипломов,
Юрист из Скунсовых доткомов
И Дятел Дятлом с юных лет, -
Вот эти двое Пухов бред
Взялись поддерживать с душой.
Но это всё - само собой.
И тот и этот так глупы,
Как и бетонные столбы.
Но кроме них ввязался в бой
И Пятачок - их рулевой.
Уж он то чётко понимал,
Что Винни глупости толкал.
Не говори, что ты не дюж,
Когда хватаешься за гуж.
А Пятачок по уши влез
В сумбур, что испоганил лес,
И потому-то отступать
Уже не мог, свиная мать!
А Винни продолжал давить
На всех своих, слюной душить.
Те ж упирались, говоря,
Что чтут его де как царя,
Но пить не будут. И кричать,
Что северный Медведь, как тать,
На горца мирного полез,
