Игорь Губерман - Гарики предпоследние
однако был мой вклад весьма заметным:
я в ханжеской стране вернул звучание
народным выражениям заветным.
654
Друзья, вы не сразу меня хороните,
хочу посмотреть – и не струшу,
как бес-искуситель и ангел-хранитель
придут арестовывать душу.
655
Нехитрым совпадением тревожа,
мне люстра подмигнула сочинить,
что жизнь моя – на лампочку похожа,
и в ней перегорит однажды нить.
656
По складу нашего сознания —
мы из реальности иной,
мы допотопные создания,
нас по оплошке вывез Ной.
657
Кончается жизни дорога,
я много теперь понимаю
и знаю достаточно много,
но как это вспомнить – не знаю.
658
Сегодня, выпив кофе поутру,
я дивный ощутил в себе покой;
забавно: я ведь знаю, что умру,
а веры в это нету никакой.
659
Звезде далёкой шлю привет
сквозь темноту вселенской стужи;
придя сюда, ответный свет
уже меня не обнаружит.
660
Пили водку дед с бабулькой,
ближе к ночи дед косел,
но однажды он забулькал
и уже не пил совсем.
661
Проста моя пустая голова,
и я не напрягаюсь, а играю:
кипят во мне случайные слова,
а мысли к ним я после подбираю.
662
Как пахнут лучшие сыры,
не стоит пахнуть человеку,
а ты не мылся с той поры,
когда упал ребёнком в реку.
663
В те годы, когда сопли подсыхали
и стала созревать мужская стать,
гормоны изживали мы стихами,
а после не сумели перестать.
664
Собой меж нас он дорожил,
как ваза – местом в натюрморте,
и потому так долго жил
и много воздуха испортил.
665
Жить с утра темно и смутно
до прихода первой строчки,
а потом уже уютно,
как вокруг отпитой бочки.
666
По лени сам я не коплю
сор эрудиции престижной,
но уважаю и люблю
мешки летучей пыли книжной.
667
Пишу эстрадные программы,
соединив, дохода ради,
величие Прекрасной Дамы
с доступностью дворовой бляди.
668
Я книжный червь и пьяный враль,
а в мире празднуют верховность
широкоплечая мораль
и мускулистая духовность.
669
Читать – не вредная привычка:
читаю чушь, фуфло, утиль,
и вдруг нечаянная спичка
роняет искру в мой фитиль.
670
Почти не ведая заранее,
во что соткётся наша речь,
тоску немого понимания
мы в текст пытаемся облечь.
671
Поэту очень важно уважение,
а если отнестись к нему иначе,
лицо его являет выражение
просящего взаймы и без отдачи.
672
Чужое сочинительство – докука,
и редко счастье плакать и хвалить;
талант я ощущаю с полузвука
и Моцарту всегда готов налить.
673
Творцам, по сути, хвастать нечем,
их дар – ярмо, вериги, крест,
и то клюёт орёл им печень,
то алкоголь им печень ест.
674
Тоску по журчанью монет
и боль от любовной разлуки
в мотив облекает поэт,
собрав туда вздохи и пуки.
675
На меня влияло чтение
хоть весьма всегда по-разному,
но уменьшило почтение
к человеческому разуму.
676
В мир повально текущей мистерии
окунули мы дух и глаза,
по экранам ожившей материи
тихо катится Божья слеза.
677
Никто уже не пишет на века,
посмертной вожделея долгой славы:
язык меняет русло, как река,
и чахнут оставляемые травы.
678
Все стихи – графомания чистая,
автор горькую выбрал судьбу,
ибо муза его неказистая
вдохновенна, как Ленин в гробу.
679
Забаву не чтя как художество,
я складывал мысли и буквы
и вырастил дикое множество
роскошной развесистой клюквы.
680
Вся книга – на пороге идеала:
сюжет, герои, дивная обложка;
а в гуще мыслей – ложка бы стояла;
однако же стоять должна не ложка.
681
Бывало – вылетишь в астрал,
паришь в пространстве безвоздушном,
а там в порыве простодушном
уже коллега твой насрал.
682
Я в чаще слов люблю скитаться,
бредя без цели и дороги
на тусклый свет ассоциаций
под эхо смутных аналогий.
683
Моя поэзия проста,
но простоты душа и жаждала,
я клею общие места
с местами, личными у каждого.
684
Забавно: стих когда отточен,
пускай слегка потяжелев,
то смыслом более он точен,
чем изначальное желе.
685
Во мне игры духовной нет,
но утешаюсь я зато,
что всё же, видимо, поэт,
поскольку иначе – никто.
686
Убедился уже я не раз —
от пожизненной творческой прыти
только брызги перевранных фраз
остаются, как пена в корыте.
687
Я шлю приятельской запиской
тебе совет мой, а не лесть:
с такой писательской пипиской
не стоит к Музе в койку лезть.
688
Поскольку вырос полным неучем
и нету склонности к труду,
то мне писать по сути не о чем,
и я у вечности краду.
689
Наш мирок убог и тесен,
мы по духу и по плоти
много жиже наших песен,
текстов наших и полотен.
690
Я рою так неглубоко,
что если что-то обнаружу,
мне замечательно легко
добычу вытащить наружу.
691
В моём интимном песнопении
довольно част один рефрен:
в объятья муз, где были гении,
зачем ты лезешь, хилый хрен?
692
Чесалась и сохла рука,
но я модернистом не стал,
пускай остаётся строка
проста, как растущий кристалл.
693
Я мучаюсь – никак я не пойму,
куда меня ведут мечты и звуки;
я лиру посвятил народу моему,
народу наплевать на наши муки.
694
Не жалуясь, не хныча и не сетуя,
сбывая по дешёвке интеллект,
с бубенчиками шастаю по свету я,
опознанный летающий субъект.
695
Только потому ласкаю слово,
тиская, лепя и теребя,
что не знаю лучшего иного
способа порадовать себя.
696
Заметил я, что медленное чтение,
подобное любовному касанию,
рождает непонятное почтение
к ничтожнейшему жизнеописанию.
697
Главное – не в пользе и продаже,
главное – в сохранности огня,
мысли я записываю, даже
если нету мыслей у меня.
698
Нет, зубами я голодными не клацаю,
потому что, от нужды меня храня,
Бог наладил из России эмиграцию,
чтобы слушатели были у меня.
699
Читаю с пылом и размахом,
зал рукоплещет и хохочет,
а я томлюсь тоской и страхом:
зубной протез мой рухнуть хочет.
700
Подойди, поэтесса, поближе,
я шепну тебе в нежное ухо:
вдохновение плоти не ниже
воспарений ума или духа.
701
Моя мечта – на поговорки
растечься влагой из бутылки,
придурок сядет на пригорке
и мой стишок прочтёт дебилке.
702
Я писал, как видел, и пардон,
если я задел кого мотивом,
только даже порванный гандон
я именовал презервативом.
703
Оды, гимны, панегирики,
песнопенья с дифирамбами —
вдохновенно пишут лирики,
если есть торговля ямбами.
704
Зря пузырится он так пенисто,
журчит напрасно там и тут,
на пальме подлинного первенства
бананы славы не растут.
705
Цель темна у чтенья моего,
с возрастом ничто не прояснилось,
я читаю в поисках того,
что пока никем не сочинилось.
706
Из шуток, мыслей, книг и снов,
из чуши, что несут,
я подбираю крошки слов,
замешивая в суп.
707
Нет, я не бездарь, не простак,
но близ талантов горемычных
себя я стыдно вижу, как
пивной сосуд меж ваз античных.
708
Заметил я, что к некоему времени
за творческие муки и отличия
заслуживаем мы у Бога премии —
удачу или манию величия.
709
Дерзайте и множьтесь, педанты,
культурным зачатые семенем,
вы задним числом секунданты
в дуэли таланта со временем.
710
Давно была во мне готовность
культуре духа наловчиться,
а нынче мне с утра духовность
из телевизора сочится.
711
Хоть лестна слава бедному еврею,
но горек упоения экстаз:
я так неудержимо бронзовею,
что звякаю, садясь на унитаз.
712
На север и запад, на юг и восток,
меняя лишь рейсов названия,
мотаюсь по миру – осенний листок
с российского древа познания.
713
Блажен ведущий дневники,
интимной жизни ахи-охи,
ползёт из-под его руки
бесценная херня эпохи.
