Игорь Губерман - Закатные гарики (сборник)
пора уже отсюда убывать,
а чувство – что несу большой багаж,
который не успел распаковать.
537
Очень я игривый был щенок,
но, дожив до старческих седин,
менее всего я одинок
именно в часы, когда один.
538
Везде, где нет запоров у дверей,
и каждый для любого – брат и друг,
еврей готов забыть, что он еврей,
однако это помнят все вокруг.
539
Всецело доверясь остатку
духовной моей вермишели,
не раз попадал я в десятку
невинной соседней мишени.
540
Я не пророк, не жрец, не воин,
однако есть во мне харизма,
и за беспечность я достоин
апостольства от похуизма.
541
Купаю уши в мифах и парашах,
никак и никому не возражая;
еще среди живых немало наших,
но музыка вокруг – уже чужая.
542
Как только жить нам надоест,
и Бог не против,
Он ускоряет нам разъезд
души и плоти.
543
Любой, повсюду и всегда
чтоб не распался коллектив,
на вольный дух нужна узда,
на вольный ум – презерватив.
544
Я мир осязал без перчаток
при свете, во тьме и на дне,
и крыльев моих отпечаток
не раз я оставил в гавне.
545
У жизни множество утех
есть за любыми поворотами,
и не прощает Бог лишь тех,
кто пренебрег Его щедротами.
546
Где б теперь ни жили, с нами навсегда
многовековая русская беда.
547
Старик не просто жить устал,
но более того:
ему воздвигли пьедестал —
он ебнулся с него.
548
Заметил я порок врожденный
у многих творческих людей:
кипит их разум поврежденный
от явно свихнутых идей.
549
Всего на свете мне таинственней,
что наши вывихи ума
порой бывают ближе к истине,
чем эта истина сама.
550
Прогнозы тем лишь интересны,
что вместо них текут сюрпризы,
ведь даже Богу не известны
Его грядущие капризы.
551
Я принес из синагоги
вечной мудрости слова:
если на ночь вымыть ноги,
утром чище голова.
552
Сопровождает запах пиршества
мои по жизни прегрешения,
я слабый тип: люблю излишества
намного больше, чем лишения.
553
Ешьте много, ешьте мало,
но являйте гуманизм
и не суйте что попало
в безответный организм.
554
Нахожусь я в немом изумлении,
осознав, как убого живу,
ибо только в одном направлении
я по жизни все время плыву.
555
Бог часто ищет утешения,
вращая глобус мироздания
и в душах пафос разрушения
сменяя бредом созидания.
556
Я знавал не одно приключение,
но они мне не дали того,
что несло и несет заключение
в одиночке себя самого.
557
Нет, я пока не знаю – чей,
но принимаю как подарок,
что между пламенных свечей
еще чадит и мой огарок.
558
Давно уж качусь я со склона,
а глажу – наивней мальчишки —
тугое и нежное лоно
любой подвернувшейся книжки.
559
Писал, играл, кутил,
моя и жизни связь
калилась на огне
и мочена в вине,
но вдруг я ощутил,
угрюмо удивясь,
что колокол во мне
звонит уже по мне.
560
У Бога (как мы ни зови
бесплотный образ без одежды)
есть вера в нас, но нет любви,
а потому и нет надежды.
561
Успеха и славы венок
тяжелой печалью прострочен:
и раньше ты был одинок,
теперь ты еще одиноче.
562
По-прежнему живя легко и праздно,
я начал ощущать острей гораздо,
что время, приближаясь к вечной ночи,
становится прозрачней и короче.
563
Время – лучший лекарь, это верно,
время при любой беде поможет,
только исцеляет очень скверно:
мы чуть позже гибнем от него же.
564
На время и Бога в обиде
я думаю часто под вечер,
что те, кого хочется видеть,
не здесь уже ждут нашей встречи.
565
Все то же и за тридевять земель:
кишение по мелочной заботе,
хмельные пересуды пустомель,
блудливое почтение к работе.
566
Развил я важное умение,
судьбе сулящее удачу:
я о себе имею мнение,
но от себя его я прячу.
567
Покоем обманчиво вея,
предательски время течет,
привычка нас держит сильнее,
чем держат любовь и расчет.
568
Ветрами времени хранимо,
вплетаясь в каждое дыхание,
течет по воздуху незримо
моей души благоухание.
569
Весьма, конечно, старость ощутима,
но ценным я рецептом обеспечен:
изношенной душе необходима
поливка алкоголем каждый вечер.
570
Былое – мелкие цветочки
на фоне будущей поры,
куда мы все в огромной бочке
бесшумно катимся с горы.
571
Кипят амбиции, апломбы,
пекутся пакты и процессы,
и тихо-тихо всюду бомбы
лежат, как спящие принцессы.
572
В соседстве с лихим окаянством
отрадно остаться изгоем,
то сном наслаждаясь, то пьянством,
то книжным беспутным запоем.
573
Как зоопарковый медведь,
растленный негою дремотной,
уже не в силах я взреветь
с отвагой ярости животной.
574
Пока течет и длится срок,
меняя краски увядания,
мой незначительный мирок
мне интересней мироздания.
575
Печалью душу веселя,
в журналах той эпохи нищей
люблю хлебнуть я киселя,
который был высокой пищей.
576
Не знаю, что в небесных высях
и что в заоблачных полях,
а тут – запутался я в мыслях,
как раньше путался в соплях.
577
Раскрылись выходы и входы,
но волю выдали снаружи,
и равнодушие свободы
нам тяжелее лютой стужи.
578
Входя на сцену из кулис,
горя огнем актерской страсти,
смотрю на зал я сверху вниз,
хотя в его я полной власти.
579
Повсюду, где случалось поселиться —
а были очень разные места, —
встречал я одинаковые лица,
их явно Бог лепил, когда устал.
580
Давно уже я понял непреложно
устройство созидательного рвения:
безденежье (когда не безнадежно) —
могучая пружина вдохновения.
581
При сильно лихой непогоде
тревожится дух мой еврейский,
в его генетическом коде
ковчег возникает библейский.
582
Блажен, кто истов и суров,
творя свою бурду,
кто издает могучий рев
на холостом ходу.
583
Езжу я по свету чаще, дальше,
все мои скитания случайны,
только мне нигде уже, как раньше,
голову не кружит запах тайны.
584
Источник ранней смерти крайне прост:
мы нервы треплем – ради, чтобы, для —
и скрытые недуги в бурный рост
пускаются, корнями шевеля.
585
Не зря из мужиков сочится стон
и жалобы, что жребий их жесток:
застенчивый досвадебный бутон
в махровый распускается цветок.
586
Только что вставая с четверенек,
мы уже кусаем удила,
многие готовы ради денег
делать даже добрые дела.
587
Опыт не улучшил никого;
те, кого улучшил, врут безбожно;
опыт – это знание того,
что уже исправить невозможно.
588
Хоть лопни, ямба от хорея
не в силах был я отличить,
хотя отменно знал еврея,
который брался научить.
589
Вся интимная плеяда
испарилась из меня —
нету соли, нету яда,
нету скрытого огня.
590
Романтик лепит ярлыки,
потом воюет с ярлыками,
а рядом режут балыки
или сидят за шашлыками.
591
Как метры составляют расстояние,
как весом измеряется капуста,
духовность – это просто состояние,
в котором одиночество не пусто.
592
Ища свой мир в себе, а не вовне,
чуть менее полощешься в гавне.
593
Не раз наблюдал я, как быстро девица,
когда уже нету одежды на ней,
от Божьего ока спеша заслониться,
свою наготу прикрывает моей.
594
Повсюду мысли покупные,
наживы хищные ростки,
и травят газы выхлопные
душ неокрепших лепестки.
595
Давно про эту знал беду
мой дух молчащий:
весна бывает раз в году,
а осень – чаще.
596
Когда от тепла диктатуры
эпоха кишит саранчой,
бумажные стены культуры
горят или пахнут мочой.
597
Что многое я испытал —
лишь духу опора надежная,
накопленный мной капитал —
валюта, нигде не платежная.
598
Обуглясь от духовного горения,
пылая упоительным огнем,
