Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
– Продвинутые у вас друзья! – оценила Маша. – Респект!
– Принимайте отравление! – раздалось с порога.
– Вы бы хоть раз внематочную беременность привезли или инфаркт! – пошутила Маша, выходя навстречу врачу «скорой».
– Вы все шутите... – неодобрительно ответил тот и посторонился, пропуская вперед парня, одетого в спортивный костюм и шлепанцы-вьетнамки. – Садитесь сюда, сейчас доктор вами займется...
– Диагноз? – спросила Маша и протянула руку за сопроводительным листом.
– Отравление нитратом стрихнина. Суицид. – Кроме сопроводительного листа Маша получила паспорт пациента и его полис обязательного медицинского страхования. – Выпил десять ампул нольоднопроцентного раствора.
– Откуда взяли стрихнин? – спросил Данилов, подходя к кушетке, на которую сел парень. – Вы медик?
– На лекарственном складе работаю, – глядя куда-то в сторону, ответил несостоявшийся самоубийца.
– Компания «Проток-фармацевтика», – добавил врач «скорой». – Слышали, небось?
– Слышал, – ответил Данилов. – Известная фирма. Что сделали, коллега?
– Желудок промыли, дали активированный уголь и привезли.
– Десять ампул – это довольно много, – вслух подумал Данилов. – Один грамм...
– Он позавтракал как следует, а потом уже заперся в ванной и начал пить стрихнин. Мать вломилась за ним. Увидела ампулы и сразу нас вызвала. Я думаю, что ничего не всосалось толком...
– Жалобы есть? – спросил Данилов. – Например, на тошноту или судороги?
– Как же тут не будет тошноты после этой садистской процедуры? – окрысился парень. – Вам когда-нибудь желудок промывали?
– Я понимаю, что это неприятно, – согласился с ним Данилов. – Но что поделать, сами ведь напросились. Зачем надо было пить стрихнин?
– Затем... – Парень демонстративно отвернулся и попытался изобразить отсутствие интереса к происходящему.
– Оставляйте, – сказал Данилов. Врач получил даниловский автограф и ушел.
– Раздевайтесь, пожалуйста.
– Для чего?
– Для осмотра.
– Нечего меня смотреть! Дайте подписаться, где там у вас положено, и я уйду!
Парень по-прежнему глядел куда-то в угол.
– Отпустить я вас не могу, – мягко сказал Данилов. – Вы совершили попытку самоубийства и подлежите обязательной госпитализации.
– Где это написано?
– Если я покажу вам соответствующий приказ, то что от этого изменится? Разденьтесь, пожалуйста, я вас осмотрю и отправлю в отделение.
– Если вам нечего делать, осмотрите свою сестричку! – заявил непокорный пациент. – У нее есть на что посмотреть и что пощупать!
– Каз-з-зел! – обиделась Маша, заполнявшая титульный лист истории болезни.
– Спокойствие, только спокойствие, – предостерег Данилов, – молодой человек нервничает, это закономерно. Не каждый же день выпадает с жизнью прощаться, а потом в больницу ложиться. Давайте будем благоразумны...
– Вам надо – вы и будьте! – ответил наглец, не меняя позы. – Если девочки не интересуют, разденьте бычару, который у вас дверь сторожит, чтобы не убежал!
– Маша! – Данилов повернулся к медсестре. – Вы не хотите подышать свежим воздухом?
Понятливая Маша тут же встала и вышла. Данилов сел на кушетку рядом с парнем и также дружелюбно сказал:
– Между прочим, этот бычара умеет не только сторожить дверь, но и учить хорошим манерам. Мне, честно признаюсь, совершенно безразлично, молодой человек, почему вы решили отравиться и отчего вы не в духе. Я должен осмотреть вас, записать осмотр в историю болезни и отправить вас в отделение. И будьте уверены, я это сделаю, независимо от вашего желания и вашего настроения. Ваши желания в настоящий момент, увы, никого не интересуют. Вы как человек, совершивший попытку самоубийства, подлежите недобровольной госпитализации...
– Принудительной...
– Это одно и то же, только термин «принудительной» обычно применяется к тем, кто совершил преступление. Но суть едина. Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» гласит, что лица, предоставляющие непосредственную опасность для себя или окружающих, подлежат недобровольной госпитализации. Вы меня поняли?
Парень молча кивнул.
– Если вы больше не намерены хамить, я приглашу медсестру вернуться и продолжить свою работу. Если же вам еще хочется хамить, то я приглашу сюда охранника и оставлю вас с ним минут на пять. У нас есть несколько травматологических отделений, два нейрохирургических, так что не бойтесь – найдем куда вас потом положить...
– В морг!
– Ну это уже крайности, – укоризненно сказал Данилов. – Мы тут все гуманисты. Плакат «Медицина – это сострадание и человечность» в коридоре видели?
– Нет.
– Напрасно. Обратите внимание, когда пойдете в отделение.
Парень начал расстегивать рубашку.
Данилов открыл дверь и пригласил стоявшую в коридоре Машу вернуться к своим обязанностям. По глазам медсестры было ясно, что она подслушивала под дверью.
– Вам бы педагогом работать, – сказала Маша, оставшись наедине с Даниловым.
– Вот уж к чему никогда не тянуло, так это к педагогике, – ответил Данилов, – несмотря на то, что мать моя была учительницей. Задатков нет.
– Не скажите, – покачала головой Маша. – Я думала, вы его тумаками в чувство приведете, а вы словами своего добились. Тихо и вежливо.
– Я его, в сущности, запугал, а не убедил. Вот если бы я его убедил, тогда бы можно было подозревать у меня педагогический талант.
– С такими только так и надо! – нахмурилась Маша. – Пощупать меня! Еще чего!
– Ну это был комплимент, пусть даже и неуклюжий, – рассмеялся Данилов. – Вот скажи он, что вас смотреть и щупать неинтересно...
– Пусть бы попробовал! – взвилась Маша. – Да я ему тогда глаза бы выцарапала!
– Вот видите, все, можно сказать, сложилось наилучшим образом...
Глава пятнадцатая ПЛОХ ТОТ РЯБЧИК, КОТОРЫЙ НЕ МЕЧТАЕТ СТАТЬ СТРАУСОМ
Подошедшая официантка приняла скромный заказ (чебуреки и зеленый чай) и попросила подождать минут десять–пятнадцать.
– Мы не разогреваем, а сами готовим, – извиняющимся тоном, словно признаваясь в чем-то не совсем приличном, добавила она.
– Мы не торопимся, – заверил ее Данилов. – И полчаса подождем.
– Могу чай сейчас принести, – предложила официантка.
– Вместе с чебуреками, пожалуйста, – попросил Рябчиков.
– Как скажете...
– Рудольф, я со вчерашнего дня гадаю – зачем ты интересуешься пижамными вечеринками? – спросил Данилов у Рябчикова. – Как объяснила мне одна сведущая особа, это чисто женская забава...
– В этом ты уверен?
– Ну не на сто процентов, конечно, – замялся Данилов, – но на девяносто точно. Я даже в Интернете сегодня порылся немного...
– Там везде одно и то же, – пренебрежительно скривился Рябчиков. – Пижамы, сплетни, мороженое, игрушки...
– Вернемся к нашим пижамам, – сказал Данилов. – Так чем вызван твой интерес?
– Юлией, – вздохнул Рябчиков. – С недавних пор она каждую пятницу отправляется на пижамную вечеринку. Они проводят их по очереди, то у одной соберутся, то у другой. У Юлии дома собирались в прошлую пятницу. Я, разумеется, провел эту ночь у себя, в одиночестве.
– Развлекаются девочки – и ладно. Почему тебя это так волнует?
– Хотя бы потому, что она категорически отказывается брать меня на эти вечеринки, говорит, что это девичник...
– Так оно и есть.
– Если так оно и есть, то зачем брать с собой на девичник самую откровенную из пижам?! – разволновался Рябчиков. – Видел бы ты эту пижаму – она насквозь просвечивает!
– Женщинам всегда хочется выглядеть соблазнительно. Пусть даже и в компании подруг. Хотя нет, что это я говорю? – спохватился Данилов. – Не «пусть даже», а наоборот! Именно в компании подруг и надо выглядеть наиболее соблазнительно! Пусть завидуют!
– Твоими бы устами да мед пить. Посмотрел бы я на тебя, если бы твоя жена начала бы устраивать такие девичники!
– Да пожалуйста, хочется порезвиться с подружками – я не возражаю!
– Я тоже не возражаю...
«Попробовал бы ты возражать», – подумал Данилов.
– ...но мне как-то неуютно, – продолжил Рябчиков. – Я начинаю подозревать, ревновать, и чем дальше, тем труднее мне сдерживаться. Раньше мы проводили выходные вместе, а теперь... Эх! Вот я и подумал, а вдруг ты...
– ...соблазнял чью-то жену на пижамной вечеринке! – смеясь, закончил фразу Данилов. – Рудольф, не морочь голову себе и людям! Ну придумали девочки такой вот прикол, возвращающий их в детство...
– Они там дерутся подушками...
– Тебя это угнетает? – прищурился Данилов. – Или есть какой-то детский комплекс, связанный с подушками?
– Комплексов нет, но когда я предложил Юлии устроить сражение на подушках, она не захотела.
– Ничего удивительного, Рудольф. Что хорошо в компании подруг, не слишком годится наедине с любимым мужчиной. Ты видишь, как поникло лимонное дерево в кадке?
– Вижу, его плохо поливают.
– Нет, Рудольф, оно поникло от твоего нытья, – строго поправил Данилов. – Закрываем тему пижамных вечеринок и переходим к обмену новостями. Как жизнь в поликлинике?
