Тот самый сантехник 5 (СИ) - Мазур Степан Александрович
А надевать линзы ещё дольше! Это на второй этаж подниматься, в спальную. Тогда от неё точно последние стриптизёры сбегут. И умная почти с самого рождения дама, звеня всеми растревоженными внутренними струнами души, лишь подвинула поближе стул с мягкой спинкой.
Тот жутко заскрипел, царапая паркетный пол, а потом и вовсе издал неприличный звук. Зоя подскочила, подхватив бокалы, чтобы — не дай бог! — ничего такого не подумали. Она девушка приличная и пукать себе в обществе стриптизёров не позволит. Даже в собственном доме.
Однако, взять бокалы и бутылку дорого вина — быстро получилось. А вот открыть — нет.
— Ой, мужчина, вы мне не поможете? — спросила она, с ненавистью глядя на пробку. — Как вас зовут, кстати?
— Боря я, — ответил Глобальный, отметив для себя, что Битин совсем за человека его не считает. Даже имени её его назвал.
— Тогда помогите, Борис.
А Зоя что? Она ведь и не пила никогда в одиночестве. Ровно с тех пор, как одна жить начала и до корпоративов во «взрослые» годы. Хотя бы потому, что требовался посредник для возлияний. Всё на мужике завёрнуто. Захочешь банку с огурцами — нужен. Бутылку открыть — нужен. Пробку достать — тем более нужен.
Похлёбкина прекрасно знала, что напиваться без мужчин хорошим вином и шампанским могут себе позволить только женщины с сильными руками. И лучше бы, чтобы не болели ни плечи, ни запястья. А то ведь как этого мужчину удержать?
— Почему бы и нет? — добавил Глобальный и действительно помог с вином.
Судя по столу, человек ждёт гостей. Помочь не сложно. Жаль, что за стол не пригласят.
«Совсем эта элита нас за людей не считает», — заметил внутренний голос и тут же начал подкалывать: «Давай, холоп, пляши за пятёру. Сейчас напьётся и будет на тебя ноги ставить, пока трубы делать будешь, а ты терпи, чернь».
Боря немного разозлился, поднапрягся. Пробка мгновенно вышла на извлечение штопором. А от всех манипуляций даже лямка штанов на правом плече расстегнулась.
«Ну да ничего страшного. Другая есть», — ещё подумал Боря.
Но пока наливал вино в предложенные бокалы, от внимания Зои лямка никуда не делась. Женщина, глядя на самое начало распутства, тут же додумала себе остальное.
«Ну, понеслась!» — раздалось в её голове и щёки зарделись алыми красками. Как будто это она стояла на морозе и битый час лопатой снег кидала.
«Боря, давай быстрей! Там мужики голодные сидят!» — подстегнул тем временем внутренний голос Глобального.
Глядя на салат «цезарь», у самого сантехника идея возникла. Деньги — это хорошо, но плату можно и «натурой» взять.
— А можно я… — собирался было изложить уже план насчёт оплаты работы салатиком в том числе сантехник, но Зоя вдруг только томно глаза прикрыла и чуть откинув голову назад воскликнула:
— Можно, Борис! Вам даже… нужно!
Она так бы и застыла в этой трагической позе, ожидая мгновенных поцелуев и разврата. Чего ещё ждать от мужчины, что так бесстыдно начал оголяться с лямки рядом с ней? Но тут входная дверь открылась.
Дунуло холодом по ногам. На пороге всякий человек, имеющий зрение, мог бы разглядеть низкорослого, в меру упитанного мужчину в норковой шапке, куртке с капюшоном на меху и с пышным букетом цветов в руках, где алели порядка сорока алых и одна белая по центру.
— Зоя! Я всё понял! — закричал с порога бывший директор компании «Миссис, мисс и какой-то кипарис», а ныне просто разведённый мужчина под пятьдесят — Карен Георгиевич Ванесян.
Его больше никто не называл «Васик». Зато у него всё чаще требовал алиментов и «подтянуть связи», чтобы устроить очередного ребёнка в школу получше, а то и сразу в институт помочь поступить. И лучше сразу в Москву.
А вот до работы его дети почему-то ещё не доросли.
— Я всё понял, Зоя! — побежал он навстречу даме сердца, не разуваясь. — Я не могу без тебя! Зоя… За…
Когда Карен забежал в столовую, перед ним так и стояла женщина в лёгком наклоне назад, а перед ней высокой статный мужчина, чернявый, зеленоглазый и с недвусмысленно расстёгнутой подтяжкой на плече.
Между ними бутылка вина и бокалы. Что тут ещё скажешь? И так всё ясно.
Боря поэтому ничего и не говорил. Спокойно долил вино по бокалам. А Зоя, напротив, прищурилась на новое пятно в проходе, потом улыбнулась и столько в ней сразу страсти разыгралось, что воскликнула:
— Карен! — и ринулась к нему. — Каренчик!
— …ебись устроились! — наконец, договорил он.
Карен давно был не молод, но горячая кровь ещё не остыла. Швырнув в именинницу букетом, он приблизился к противнику, а затем едва не сошёлся в рукопашную.
Правда, вместо кулаков махая перед собой сложенными пальцами. В основном сложенные в знаки «вай, вай, вай!».
Боря, глядя на эти «тройные персты», сначала подумал, что к жене Биты любовник нагрянул, а он некстати третьим оказался.
«Шалун из итальянцев», — прикинул внутренний голос и тут же объяснил свою позицию: «Уж больно смуглый для зимы. И дерзкий, раз так цветы женщине дарит при свидетелях. Но дело житейское. Чего уж там? Ты главное сильно им не мешай, улыбайся почаще. И само рассосётся».
Пока Боря раздумывал над тем, ушатать его с прямого правого в челюсть и передать Бите с фотоотчётом или пусть сами разбираются, Карен вдруг применил самое действенное в его возрасте оружие.
Он открыл рот и понеслось:
— Я — Марат, брат мой — Салават. Наш Кондрат, Маги кум и Яну сват, что с Юрцом за руку знаком. Тот Юрец — Патрика отец… Все мы — Ванесяны. И тебе вообще пиздец!
— Ты же Карен, — только и сказал на этот монолог Боря, действительно стараясь мило улыбаться.
Но поток слов не прекращался. Только сильнее стал. Подумав, Боря пригубил вина по случаю. Убрал поглубже купюру и сглотнув слюну, плотоядно посматривал на салаты.
Может, всё-таки позовут к столу? Без калорий какая драка? «Цезарь» уже обветривать начинает, а вот «селёдка под шубой» только сок набрала.
«Спасать её надо, а не лясы точить», — заявил внутренний голос, не распознав для себя угрозы. Понятно же, что человек просто попал в неловкую ситуацию и теперь волнуется насчёт свидетелей.
Лучше бы сантехник молчал, потому что, едва зацепившись за ответное слово, гость продолжил родословную, огласил связи вслух и всём прочие угрозы с элементом аудиовизуального отображения ОПГ.
Последовательно поднимая уровень тревоги с «районного», на «городской», затем на «округ», «столичный», а после даже задев интересы как минимум пары стран, Карен всё продолжал накидывать:
— Я-то Карен, но сын мой — Арсен, — сыпал гость без стеснения. — Френд Армена, Архипа проблема. И Вадима вспомним до кучи. Валентину близкий и Гучи. Жана соберём, Кима подзовём, сто пудов пребудет и Гоги. Позабыть заставит тревоги. А как Илларион подтянется, могила тебе достанется.
Почему чернявый топчет по чистому полу и кричит разные имена, Глобальный не понимал.
«Самого, главное, разуться заставили. Ещё и хотели, чтобы рабочую одежду снимал. А этому всё можно? Когда мы уже новую революцию рабочих и крестьян организуем, Борь? Совсем же за людей этот бомонд нас не считает!» — возмущался внутренний голос.
Единственное, что Глобальный хорошо понимал, что салаты без боя не сдаст. Пусть войдут в положение. Купит, заплатит двойную цену. Не в город же ехать по такой метели, чтобы мужиков закуской порадовать. Сразу как-то не подумал.
«Слушай, а может, это диетолог наведался? А она тут жрёт без него?» — подсказал внутренний голос: «С этими модными диетами, как только с ума не сходят. Этот вот имена перечисляет. А кто это, как не клиенты, которым уже помог? Чем больше имён, тем выше стаж».
Пока Боря пытался осмыслить происходящее, Карен уделил внимание и Зое. В основном требуя у той показать правую руку, «что знала их страсть в лучшие годы».
«А, ну всё понятно», — подсказал внутренний голос, отметя идею с любовником». — Она же кровь на анализы каждый день сдаёт. Если нет укола, значит, жрала. Контролирует, выходит. Вот и расстроился.
