Пэлем Вудхауз - Тетки – не джентельмены
Мне бы ответить: «А, это ты!» или «Привет, привет», но от неожиданности я просто онемел. Я и не подозревал, что Орло Портер способен на подобную вежливость, но, главное, я никак не думал, что он находится в этих местах. Я считал Мейден-Эгсфорд пустынным уголком, где укроюсь от толпы, среди глубокого покоя от всех домашних вдалеке, как поется в церковном гимне, а оказывается, в этой тихой деревеньке кого только не встретишь. Сначала Планк, потом Ванесса Кук, а теперь еще Орло Портер. При таком положении вещей я не удивлюсь, если сейчас из-за угла появится тетя Агата об руку с Э. Джимпсоном Мергэтройдом.
Тем временем Орло Портер, похоже, узнал меня, потому что он отшатнулся, точно туземец в Индии, едва не наступивший на скорпиона, и заговорил совсем по-другому:
– Вустер, проклятый мерзкий ползучий гнусный змей, мне следовало этого ожидать!
Ясно, что встреча со мной его нисколько не обрадовала, ни в его словах, ни в его тоне не слышалось и намека на дружескую сердечность, но, помимо этого, я просто не мог взять в толк, о чем он говорит. Я совершенно растерялся.
– Ожидать чего? – осведомился я в надежде получить разъяснения.
– А того, что ты последуешь за Ванессой сюда, чтобы увести ее у меня. Вот в чем состоит твоя цель.
Это высказывание настолько поразило меня своей нелепостью, что я негромко рассмеялся, и Орло попросил, чтобы я немедленно перестал кудахтать, как курица, чей супружеский союз благословило небо,- или, говоря его словами, как курица, которая снесла проклятое яйцо.
– Ни за кем я никуда не последовал,- сказал я, пытаясь пролить масло на разбушевавшиеся волны. Но после короткой борьбы с самим собой решил не добавлять «старина». Да эТо бы все равно не подействовало.
– Тогда почему ты здесь? – спросил он, возвысив голос до фортиссимо. Видно было, что на самом деле ему совершенно наплевать, если его услышит певун Кларксона и в панике даст стрекача.
Я миролюбиво продолжал:
– Все объясняется чрезвычайно просто. Помнишь мои пятнышки?
– Не пытайся увиливать.
– Я и не думал. Осмотрев их, доктор посоветовал мне удалиться в деревню.
– В провинции полно других мест, куда можно удалиться.
– Да, но моя тетя Далия гостит здесь у друзей, и мне хотелось находиться от нее поблизости и обмениваться с ней впечатлениями. Очень занятная женщина, моя тетя Далия, с ней ни на минуту не соскучишься.
Это, как я и предвидел, обескуражило Орло. Его воинственность пошла на убыль и по лицу было видно, что он спрашивает себя: «Неужели я был к Бертраму несправедлив?». Однако затем он вновь насупился.
– Хотя твои доводы и кажутся весьма правдоподобными, но все равно они не объясняют, почему сегодня утром ты околачивался около Эгсфорд-Корта.
Я опешил. Когда я был еще ребенком, няня говорила мне, что Некто неотступно присутствует подле меня и следит за каждым моим шагом, и если я не буду есть шпинат, мне это припомнится на Страшном суде. Но кто бы мог подумать, что она подразумевала Орло Портера?
– Откуда ты, черт побери, знаешь? – пробормотал я, или, точнее сказать, выдохнул, а может быть, даже прохрипел.
– Я наблюдал за домом в мой орнитологический бинокль, надеясь хотя бы мельком увидеть женщину, которую люблю.
Я ухватился за эту возможность перевести разговор на более спокойную тему.
– Я и забыл, что ты изучаешь птичьи повадки, хорошо, что ты мне сейчас напомнил. Действительно, ты увлекался этим в Оксфорде. Такое занятие не по мне. Нет, я вовсе не против наблюдения за птицами,- поспешил я добавить.- Должно быть, это страшно интересно, и к тому же отвлекает…- Я хотел сказать «от пивных», но решил, что «увлекает на свежий воздух» прозвучит лучше.- Каким образом это происходит? – продолжал я.- Ты прячешься в кустах и подкарауливаешь птицу, и когда она прилетит, выхватываешь из-за пояса бинокль и наблюдаешь?
Я хотел еще кое-что спросить, например, кто такой Кларк-сон и откуда у него, взялся певун, но Орло оборвал меня:
– Я скажу тебе, почему ты сегодня утром шнырял вокруг Эгсфорд-Корта. Надеялся увидеть Ванессу.
Я стал горячо это отрицать, но он остался глух к моим словам.
– Хочу довести до твоего сведения, Вустер, если я опять увижу, что ты пытаешься навязать Ванессе свое омерзительное общество, то, не моргнув глазом, выпущу тебе кишки.
Он пошел было прочь, но задержался и бросил через плечо: «Голыми руками»,- а уж затем удалился. Возобновил ли он наблюдение за певуном Кларксона после этого или нет, мне осталось неизвестным. По-моему, любая нормальная птица с чувствительным слухом улетучилась бы, услышав такие речи.
7
Как можно легко догадаться, слова О. Портера, сказанные на прощание, заставили меня всерьез задуматься. В тот момент поблизости не оказалось прохожих, но если бы какой-либо путник повстречался со мной, он бы заметил, что мой лоб нахмурен, а глаза слегка затуманены. Это верный признак того, что ваша мысль на чем-то сосредоточена, и это «что-то» вам явно не по душе. Такое выражение лица бывает у членов кабинета министров, когда им в парламенте задают каверзные вопросы.
Разумеется, мне не впервые приходится слышать от своих знакомых, что они намерены проникнуть в мой внутренний мир и извлечь его содержимое наружу. Родерик Спод, который теперь именуется лордом Сидкапом, нередко мне этим грозил, находясь во власти заблуждения, будто я хочу увести у него Мадлен Бассет. Он и не подозревал, что она сидит у меня в печенках, и я готов пробежать целую милю в тесных ботинках, лишь бы не попасться ей на глаза.
Однако никогда еще не возникало у меня такого ощущения близкой опасности, как в ту минуту. Спод мог сколько угодно молоть вздор – или, правильнее сказать, плести? – что он-де размажет меня по лужайке и спляшет на моих останках в подбитых гвоздями башмаках, я всегда оставался спокоен, памятуя о том, что брехливая собака лает, ноне кусает. Иными словами, такой тип, как Спод, вынужден заботиться о своем положении в обществе, и ему непозволительно делать все, что взбредет в голову. Если он начнет размазывать людей по лужайкам, его ждут неприятности. «Книга пэров Дебретта» погрозит пальцем, «Книга поместного дворянства Берка»[ Книга поместного дворянства Берка. – Ежегодные справочники, названные по имени их первых издателей. Публикуются с начала XIX века.] вздернет брови, и глядишь, с ним, чего доброго, перестанут знаться в обществе, и ему только и останется, что эмигрировать.
Между тем Орло Портера не сдерживают опасения подобного рода. Как коммунист он, наверное, на короткой ноге с важными шишками в Кремле, и чем больше представителей буржуазии он выпотрошит, тем больше там порадуются. «Товарищ Портер – молодчина. Мыслит в правильном направлении,- скажут они, читая в газетах о покойном Вустере.- Надо будет не упускать его из виду и продвигать выше».
Итак, поскольку Портер откровенно признался, какие чувства испытывает к Ванессе Кук, самым благоразумным с моей стороны будет держаться от нее подальше. Я изложил свои соображения Дживсу, когда вернулся к себе, и он полностью разделил мою точку зрения.
– Как называют то, что бывает с обстоятельствами, Дживс? – спросил я.
– Сэр?
– Вы упоминали о чем-то таком в обстоятельствах, что ведет к чему-то там. Нечто похожее на свечение.
– Возможно, сэр, стечение – то слово, которое вы ищите?
– Точно. Оно и вертелось у меня на языке. Можно сказать- возникло стечение обстоятельств?
– Да, сэр.
– Так вот, возникло стечение обстоятельств. Факты заключаются в следующем. В Лондоне я познакомился с некоей мисс Кук, которая оказалась дочерью того самого типа, которому принадлежит лошадь, которая столь высокого мнения о той самой кошке. Эта девица попала в неприятную историю с полицией, и отец отозвал ее домой, чтобы она была на глазах и не влипла в новые неприятности. Поэтому она Живет теперь в Эгсфорт-Корте. Я внятно излагаю сюжет?
– Да, сэр.
– Ее жених, с которым она помолвлена, некий человек по имени Портер, последовал за своей любимой, чтобы поддерживать ее и утешать в несчастье. Это понятно?
– Да, сэр. Такое нередко случается, когда два юных сердца разлучены.
– Я встретил Портера сегодня утром, и мое присутствие в Мейден-Эгсфорде явилось для него полной неожиданностью.
– Охотно верю, сэр.
– Он не сомневается, что я приехал сюда ради мисс Кук.
– Подобно Лохинвару [ Лохинвар – герой известной баллады Вальтера Скотта, входящей в его поэму «Мармион» (1808 г.).], возвратившемуся из западных стран.
Имя было мне незнакомо, но я не стал задавать лишних вопросов. Я видел, что Дживс заинтересовался и слушает, а раз так, повествователю лучше не отвлекаться на побочные сюжеты.
– Он пригрозил, что, если я не оставлю мисс Кук в покое, он выпустит мне кишки голыми руками.
