Михаил Серегин - Дембельский аккорд
Когда «бэтээр» вывалился на опушку, старлей Чирков не поверил своим глазам. Протер их, глубоко вздохнул. Нет, не померещилось.
– Водила, стой! – Комендант чуть не повторил вчерашний подвиг неизвестного ему солдата, но опыт, разумеется, сказался: старший лейтенант нырнул не с брони, а под броню, на свое законное место, припал к окулярам командирского прибора, повертел его туда-сюда. Точно – за ночь повреждений в сельскохозяйственных руинах прибавилось, но теперь они носили вполне понятный и продуманный характер. Военный. Руины подготовили к обороне, и вполне удачно – старлей даже испытал некоторое чувство гордости, увидев воплощение в жизнь кое-каких своих идей и советов.
Правда, не все было ясно – например, каким образом химики умудрились без крана поднять на крышу два ржавых раскулаченных трактора, – но это можно было выяснить и потом. Главное же удалось разглядеть, и Чирков облегченно вздохнул. Бойцы спецгруппы действительно бегали, копали, стояли на постах в своей фирменной химзащите – не в каком-нибудь пошлом «ОЗК», который у всякой пехоты в изобилии, а в удобных и милых любому рыбаку и охотнику костюмах «Л-1». Однако противогазы пока что покоились в сдвинутых на бок сумках, а значит, непосредственной опасности не ожидалось. Можно было ехать спокойно.
«Бээрдээмки» на привычном уже месте возле ворот не оказалось. Ее заменял громадный детина, взмахнувший автоматом, словно милицейским жезлом, – с небрежностью и легкостью бывалого гаишника. То, что его «палочка» была в несколько раз тяжелее полосатой, здоровяка не смущало. Он на это просто не обращал внимания.
Несколько секунд страж ворот сверлил коменданта мрачным взглядом, потом все-таки решил поинтересоваться, кто это тут на бронетранспортерах с утра раскатывает...
– Двенадцать! – рокотнул могучий бас. – Кто такие?
– Девять! – отозвался старлей. – Комендант объединенной комендатуры Хохол-Юрта старший лейтенант Чирков. Где командир взвода?
– Точно, двадцать один сегодня. Очко, значит. – Гигант удовлетворенно и неторопливо кивнул. – А документы какие-нибудь имеются?
– Слушай, боец, командира вызови! Лейтенанта Мудрецкого! Мне с ним срочно поговорить нужно, а по рации он не отвечает. Давай, бегом!
– Не положено мне отсюда бегать, я тут на посту стою. – Детина со снайперской точностью сплюнул на правый угол граненого бэтээровского носа. – И с посторонними разговаривать не положено. Что же вы, товарищ старший лейтенант, устав не помните? – Взгляд могучего постового стал подозрительным. – Так что, будем документики показывать, или я того... принимаю меры к задержанию?
Комендант попытался разглядеть Мудрецкого среди копошащихся во дворе фигур в одинаковой химзащите, потом посмотрел на ощутимо поднявшееся и припекающее солнышко и полез за бумагами.
– Ага, вот... Старший лейтенант Чирков... Игорь Васильевич... – Детина явно получал огромное, как он сам, удовольствие от собственной грамотности. Потом долго сравнивал фотографию с мрачным лицом сидящего на броне офицера, нашел сходство и одобрительно кивнул. – Вроде все сходится. А я – младший сержант Простаков, замкомвзвода. Командир наш нынче занят, так что если что – я за него. Вы не стесняйтесь, товарищ старшлетнант, можете прямо ко мне обращаться.
– Мне Мудрецкий нужен, а не его заместитель! – Броня еще вроде бы не сильно нагрелась, но Чирков вскипел, как электрический чайник – быстро и шумно. – Ну-ка, давай – не можешь сбегать, пропусти, я его сам найду.
– Не положено, товарищ старшлетнант, не положено. На объекте опасные работы ведутся. Посторонним вход воспрещен. – Второй плевок накрыл левый угол, и боевая машина коменданта теперь выглядела гармонично и симметрично. – У вас же допуска по нашей части нет, и химзащитой вот, я вижу, не запаслись. Вам же хуже, если вы сейчас к нам зайдете. Мало ли что. Так что хотите – поезжайте себе, я лейтенанту скажу, что вы его искали. Не хотите – подождите, через полчасика выйдет. Ну, может, через часок, как дело-то пойдет... Только «бэтээр» от ворот отгоните, не положено ему выезд загораживать. Во-он там поставьте! – Ствол «калаша», словно указка, наметил точку в паре сотне метров от ворот. Естественно, на самом солнцепеке. – А я вам потом махну, как командир выйдет. Или он по рации с вами свяжется. Хорошо, товарищ старшлетнант?
– Так, боец, ты чего-то не понял. – Чирков спрыгнул на землю и пошел к часовому. По мере приближения он начал осознавать свою тактическую ошибку – голову приходилось задирать все выше и выше. – Я комендант, понял? Я здесь царь, бог, а главное – старший воинский начальник! Или ты за две минуты находишь мне лейтенанта Мудрецкого, или два года вспоминаешь меня в дисбате, понял?! Нет, я тебя спрашиваю – ты понял? Не слышу ответа!
– Да чего тут не понять-то? И чего кричать? – Простаков спокойно разглядывал погоны с тремя маленькими зелеными звездочками на каждом. – А вот генерал Крутов нам разрешил посылать любого, кто званием ниже его самого, на... Вас послать, товарищ старшлетнант, или вы сами?
– Боец! Смир-р-на! – Рука старлея собралась в кулак и полетела еще до того, как он смог обдумать свои действия. Потом он самостоятельно действовать все равно не смог бы, поскольку не проходил подготовку в отряде космонавтов и не был приспособлен к внезапно наступившей невесомости.
Впрочем, на орбиту космонавту Чиркову выйти не довелось – полет закончился жесткой посадкой на пятнистую и пыльную морду бронетранспортера. Именно посадкой. Точка соприкосновения с поверхностью ощутимо побаливала, вдобавок старлей чувствительно приложился плечом к открытой «ресничке».
– Не делайте так больше, товарищ старший лейтенант. – Глаза у Простакова наливались кровью. – Это уже нападение на часового получается. Так что я не в дисбат, а в отпуск могу поехать. – Для большей убедительности младший сержант клацнул затвором и пояснил: – За бдительное несение гарнизонной и караульной службы и проявленные при этом мужество и отвагу.
За спиной старлея послышалось сдавленное хмыканье приехавших с ним автоматчиков. Разъяренный комендант уже готов был залезть в «БТР» и двинуться на прорыв – гранатомета у этих химиков точно не было, – но тут на сцену вышло новое действующее лицо. Точнее, выехало.
– Леха, белая «Нива» шпарит! – раздался истошный вопль с крыши навеса. – К нам, блин!
– Ну так тормозни ее! – рыкнул в ответ Простаков и одним прыжком оказался на броне, рядом со старлеем. – Так, где там эта...
– Ага, вот сейчас какой-нибудь шахид подъедет, будешь ему права качать, – раздалось ехидное замечание коменданта. – А он кнопочку нажме...
Как любит говорить нынешний губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер, «это была большая ошибка!». Не нужно было Чиркову поддразнивать Леху, совсем не нужно. И так успел завести сибиряка, да тут еще и обострение обстановки...
Словом, во двор комендант все-таки попал. По воздуху. И прямо в полете его догнала ударная волна, почему-то очень похожая на слова «Кисляк, ко мне!». Это явление несколько подпортило плавную дугу, по которой старлей двигался на территорию химического объекта, перевернуло летящее тело, зато позволило ему сохранить лицо – то есть в подсыхающую грязь он вошел не физиономией, как предполагалось при запуске, а противоположной частью. Так что на этот раз посадку можно было считать мягкой. Нынешний день у коменданта явно становился днем авиации и космонавтики...
Впрочем, не только у него. Оказавшись в результате переворота лицом к точке старта, старлей успел увидеть полет следующей экспедиции. Что-то длинное и зеленое пронеслось над головой коменданта, и тут же ему в спину ударил новый фонтан грязи, сопровождаемый коротким возгласом: «У-е-е-ппп!!!» При детальном осмотре летающий объект был опознан и оказался водителем «бэтээра», находящимся в состоянии легкого шока и полного офигения. От ворот доносились короткие и энергичные вопли – солдаты прыгали с брони, уворачиваясь от лихо крутящегося вместе с башней ствола. Потом и матюги, и все остальные звуки растворились в грохоте торопливых коротких очередей крупнокалиберного пулемета.
«Интересно, а ленту он менять умеет? – пронеслось в голове Чиркова под эти громовые раскаты. – Или заставит кого?»
Однако вторая лента не потребовалась. После пятой очереди Простаков спокойно вылез на броню, присел на башню и скомандовал кому-то на пустыре перед забором:
– Так, а теперь ползи сюда. Ползи, ползи, не вставай! – Для убедительности младший сержант вскинул автомат к плечу. – Не слышишь, блин?! Тебе какое ухо прочистить – левое или правое?
– Это кто там был, товарищ старший лейтенант? – спросил водитель, потихоньку приходя в себя и потряхивая головой. Комочки грязи летели во все стороны, но недалеко.
– Это Воха на переговоры ехал, – вздохнул комендант и с чавканьем поднялся. – Говорил я ему, идиоту: поехали вместе! А он – да не могу, да у меня дела, да я сам! Вот теперь пусть сам ползает.
