Владимир Кунин - Возвращение из рая
— Разве в этом дело, Шеф? — грустно возразил Браток. — Ведь не за халявную жрачку, не за ваш вшивый садик при бунгало я не ухожу от вас... Я же от любви к вам, Шеф! От любви к Тимурчику, к Джеку, к Бобу, Питу, а теперь вот и к Наташе... Да если бы не вы все, имел бы я это покровительство в гробу и в белых тапочках!.. Стал бы я Обезьян драть?! Тьфу, вспомнить тошно... Что я себе, Кугуарихи бы в горах не нашел? Или не сумел бы самостоятельно индюка себе на обед спиздить? Да тех же Собачек — разве я стал бы трахать?! Отловил бы и схавал в лучшем виде. И все дела... Вы, Шеф, принюхайтесь лучше. Разве не чувствуете, что откуда-то Пумской Самочкой тянет?.. Свободой!..
— Браток... — начал было я и осекся.
Что можно было ответить внезапно затосковавшему Хищнику? Да, почуяв всякие Животные запахи Гриффит-парка, у него защемило сердце, стало душновато в той Человеческой цивилизации, к которой мы, Коты, уже черт-те сколько лет адаптированы...
И если из нас нет-нет да и выглянет свободолюбивый Дикий Зверь, то настолько редко и настолько у немногих, что всерьез говорить об этом не приходится.
— Ладно, Браток. Плюнь... Плюнь на все, на что хочешь. И живи себе так, как тебе заблагорассудится. Наверное, ты прав.
— Нет, Шеф!.. Пока вы здесь — я от вас ни шагу! Для вас, Шеф, для Тимурчика... Какие проблемы?
— Тогда скажи: ты сможешь спрыгнуть вон с той ветки на плечи Бобу, когда он будет проезжать под деревом?
— Об чем базар, Шеф? Не смешите!.. Хули тут прыгать-то?
— И сделать вид, что прокусываешь ему шею?
— У вас что, крыша поехала, Шеф?! Это же — Боб!!! Посадите кого-нибудь из посторонних и... пожалуйста! А Бобу — ни за что!
— Я сказал «сделать вид», придурок!
— Как это?..
— Ну не взаправду, а так!.. — Я начал выходить из себя.
Даже если бы меня теперь умоляли, я никогда не стал бы режиссером!
— Не взаправду я не могу, — робко сказал Браток. — Я как-никак — Хищник. Привяжите ему хотя бы кусок колбасы сзади...
— Идея! — воскликнул я.
— И побольше, — приободрился Браток....
Снимали несколькими камерами с разных точек.
Я тут терминологии набрался — спасу нет! Клифф Спенсер и Игорь Злотник спрашивают меня через Тимурчика:
— Мартын, как ты думаешь, мы можем сразу снимать или лучше пару раз прорепетировать?
А Браток уже сидит на дереве в исходной позиции...
— Снимайте сразу, — говорю. — А то тут на нашего раздолбая колбасы не напасешься. За этим-то куском полчаса ездили!
— Все по местам! — скомандовал в мегафон Клифф. — Приготовились к съемке!
Потом взял «уоки-токи», такой же, как был на судне у Алексея-Ивановича-Кэп-Мастера, и спросил у Боба, далеко отъехавшего на открытом «мерседесе»:
— Боб! Ты меня хорошо слышишь?
— Отлично, — раздался в ответ голос Боба.
— Внимание! — крикнул всем Клифф. — Экшен!!! Пошел, Боб!..
Заработали все камеры сразу, Боб погнал свой «мерседес» по парковой дорожке...
Не скрою, у меня сердце замерло: а вдруг Браток промахнется и попадет под колеса?! На хрен мы согласились на эту идиотскую сцену!..
Прижался к Джековой ноге, а самого аж колошмат бьет!
И только «мерседес» на хорошей скорости приблизился к этому дереву, как в воздухе промелькнула черной молнией вытянутая фигура Братка и точнехонько ахнулась на плечи сидевшего за рулем Боба!
«Мерседес» пару раз вильнул в разные стороны и с ходу, как и было записано в сцене, врезался в пальму. А Браток уже вовсю «перегрызал» колбасную шею «Террориста-Мафиози», так натурально, что у некоторых вырвался крик ужаса!..
Так как пальма, в которую врезались Боб и Браток, находилась довольно далеко от камеры, а мы все, кому надо, кучковались именно за операторской группой, чтобы ненароком не влезть в кадр, то мы ни хрена не видели, что происходит в искореженном «мерседесе» в действительности.
Поэтому я, ощущая всю тяжесть груза ответственности за Братка, огромными скачками помчался к той пальме с истерическими Животными воплями, не поддающимися никакой логике:
— Стоп!!! Мать твою! Браток, сволочь!.. Прекратить!!! Джек, стреляй в воздух!.. Назад — рыло твое бандитское!.. Загрызу на хуй!!!
Что «прекратить», почему «стреляй», кого «загрызу» — полная ахинея!.. Видно, у меня и вправду от всего наворота событий поехала крыша — вот я на скаку и орал весь этот чудовищный бред.
А за мной несутся все остальные — Джек, Тимурчик, Клифф, Игорь, Наташа, всяческие ассистенты, гримеры, реквизиторы, костюмеры...
Я, уже готовый к убийству, к собственной смерти, к чему угодно, первым долетаю до разбитого «мерседеса», одним махом с ходу взвиваюсь в воздух и оказываюсь на спине у Братка!..
И... О Боже мой!..
Сидят эти два клинических идиота — один образованнейший и умнейший Китаец, выпускник Полицейской академии и философского факультета Калифорнийского университета, сержант полиции Чжи-Бо (он же — Боб), и полнейший Тупарь, Отморозок, Бандит-Бес-предельщик, Хитрован и Беспощадный Хищник — Браток (он же — Пум, Кугуар и Горный Лев), и, кретины, вдвоем одновременно жрут один круг казенной колбасы, да еще и весело рычат друг на друга! Надо было для этого кончать философский факультет?..
Я так и упал на заднее сиденье этого «мерседеса».
Интересно, а вот у Котов бывает предынфарктное состояние? Я думаю, что да.
А вокруг все кричат: «Блеск!..», «Потрясающе!..», «Ура!!!» И Клифф Спенсер пожимает мою бесчувственную и онемевшую от нервного стресса лапу и в отличие от других орущих тихо говорит:
— Я тебе очень признателен, Кыся. Уже в который раз ты вселяешь в меня уверенность, что у нас может получиться что-то не очень ординарное.
— Спасибо, Клифф... — шепчу я ему и вижу, что он ПОНИМАЕТ меня!
Но не пугается, как некоторые, а воспринимает это ЯВЛЕНИЕ чуточку удивленно и бесконечно благодарно..
— Тим! Джек!.. — взволнованно говорит Клифф. — Я его понял... Вы слышите? Я понял Кысю... Боб! Он мне сказал: «Спасибо, Клифф...»
Вот тут четкий и по-хорошему расчетливый Джек Пински лишний раз доказал, что настоящий американский полицейский остается полицейским в любой ситуации! Воспользовавшись радостным и слегка размягченным состоянием Клиффа Спенсера, Джек тут же попросил его пригласить на свой день рождения и Кошечку Пусси — якобы для меня.
— Сегодня же мой секретарь вышлет им приглашения, — сказал Клифф. — О’кей, ребята! Готовимся к следующей сцене. Где Нэнси Паркер и Рэй Уоттен? Давайте их сюда...
Но подготовка к следующей сцене была неожиданно прервана появлением нескольких автомобилей — два из них были снабжены всеми спецпримочками — мигалки, антенны и еще хрен знает что!
Из этих машин выскочили с десяток деятелей из Службы безопасности Белого дома. Кое-кого я просто в лицо узнал!
А потом подкатил белый лимузин и оттуда выпрыгнул — кто бы вы подумали?! Сам Ларри Браун — Опекун и Телохранитель Первого Кота Америки, моего друга Сокса, которого я научил замечательно трахаться, несмотря на его давнюю кастрированность! О чем Сокс по сей день забыть не может...
Ларри распахнул пассажирскую дверь белого лимузина, и оттуда вышел... Не выпрыгнул, а именно вышел, сильно пополневший Сокс, на морде которого явственно читалась Важность пополам с Уязвленным Самолюбием. Вслед за ним появилась резко похорошевшая Челси, а уже потом — усталая, но улыбающаяся Хиллари Клинтон!..
Несмотря на то что я знал об их возможном приезде, их появление на съемочной площадке в Гриффит-парке было для меня приятной неожиданностью. Я сразу очухался, быстренько прилизался, расправил усы и приказал Братку даже не шевелиться, сидеть в разбитом «мерседесе», не рыпаться и изображать из себя «чучело Кугуара», пока я не выясню — захотят ли Клинтоны знакомиться с ним или нет. И никаких обид! Не каждый день Людям встречаются Дикие Кугуары вот так — нос к носу.
Все семейство сопровождал наш Главный продюсер старик Стив, и, судя по тому, как они общались с Хиллари, можно было понять, что они давние приятели. Клинтоны вообще любили голливудский народ и со многими искренне дружили.
— Кыся!.. — Челси с трудом подняла меня на руки и нежно расцеловала в обе мои мохнатые, исполосованные шрамами щеки. — Как же мы по тебе соскучились...
И передала меня матери.
— И как нам порой тебя не хватало. Особенно в последнее, достаточно тяжелое для нас время, — целуя меня, добавила Хиллари.
— Я так давно ждал, когда смогу поблагодарить тебя, — сказал я ей на ухо и лизнул в нос.
— За что? — рассмеялась Хиллари.
— За Рут Истлейк, за Шуру Плоткина.
— Глупости, — тихо сказала мне Хиллари. — Я должна была это сделать. Умоляю тебя, поговори с Соксом... У него чудовищно испортился характер из-за этого несчастного Лабрадора! Сокс стал несносен и ворчлив, как генерал в отставке...
— Я попытаюсь, — пообещал я Хиллари и спрыгнул на землю.
А навстречу ей уже бежала мисс Нэнси Паркер, сопровождаемая подозрительными взглядами ребят из Службы безопасности.
