Феликс Кривин - Брызги действительности
Полководцы
• Карл Великий был сын Пипина Короткого. Легко быть великим, имея такого отца.
• Слова Гиппократа «Огнем и мечом!» были первоначально врачебной рекомендацией, но воинственными римлянами стали использоваться в бою, не с лечебной, а с прямо противоположной целью. Не римским ли традициям следуя, медицина подчас не столько лечит, сколько калечит?
• «Избавименя, Бог, от друзей, а с врагами я сам справлюсь!» — сказал Александр Македонский. Он так усердно боролся с врагами, что Бог избавил его от друзей.
• Увидев, как Ворошилов сидит на коне, лихой казак Ока Городовиков критически заметил: «Это вам не по тюрьмам сидеть, тут требуется умение».
• Много побед одержал великий Пирр, но в историю вошла только одна пиррова победа.
• Пришел. Увидел. Победил. Еще раз посмотрел. Ушел обратно.
• Жребий был брошен вместе со всеми доспехами при попытке обратно перейти Рубикон.
• Карла Великого даже смерть не могла уложить в постель, и его похоронили сидящим на троне, в полном воинском облачении и с мечом в руке.
• Битвы за свои убеждения никогда не бывают столь кровавы, как битвы за свои заблуждения.
• «От великого до смешного один шаг», — сказал Наполеон и все-таки не сделал этого шага. Но у Наполеона были последователи.
• Белый полководец Колчак спас от расстрела красного полководца Котовского. Колчака расстреляли красные. Котовского — тоже красные. Потому что на красный цвет товарищей нет, хотя все называют друг друга товарищами.
• Такому полководцу, как Сталин, не нужны были военные действия: он и в мирное время прекрасно шагал по трупам.
• Начинается с того, что живые шагают по трупам, а кончается тем, что мертвые шагают по живым.
• Жизнь учится у смерти на все закрывать глаза.
• С древних времен человечество разделено на тех, кто воюет, и тех, кто воюет.
• Там, где чужие жизни идут по дешевке, на собственную возрастает цена.
• Умертвить живое намного легче, чем оживить мертвое. Видимо, между жизнью и смертью туда и назад совершенно разные расстояния.
• Армия побеждает, но не сдается.
• Победителей не судят. А зря.
Политики
Философии, которая учит счастью каждого человека в отдельности, никак не поспеть за политикой, которая учит счастью человечество в целом.
• Жизнь на земле появилась тогда, когда появилась первая клетка.
• Не могучие эвкалипты и пальмы, а ползучие стебли и кустарники — вот что делает джунгли непроходимыми.
• Высокие ранги — это бумеранги.
• Когда человек поднимает одну руку, он отдает только голос, а когда две руки — он отдает все.
• Самое страшное в наших гражданах — это уши и глаза, потому что их боится целое государство.
• Страх — это тюрьма на самообслуживании, поскольку в ней человек одновременно арестант и тюремщик.
• В цивилизованном обществе антисемитизм — нижнее белье, в нецивилизованном — верхняя одежда.
• Слово «фашизм» в переводе означает «вязанка хвороста». Поэтому его так легко разжечь.
• Мель — это вполне понятное стремление дна подняться над общим уровнем.
• Государственный флаг на мачте с большой теплотой отзывается о корабельном винте, говоря, что вот такие винтики способствуют нашему движению.
• Если бы люди вели себя, как ангелы, а работали, как черти!
• Трудно усидеть на двух стульях, особенно когда один неисправный, а другой — электрический.
• В десятичных дробях самая значительная величина — запятая.
• Когда много власти, она начинает мыслить и чувствовать за человека. Когда много денег, они начинают мыслить и чувствовать за человека. И лишь когда нет ни власти, ни денег, человек может мыслить и чувствовать сам.
• Не только глухота ведет к немоте, но и немота ведет к глухоте. Умеющие молчать, как правило, умеют не слышать.
• Сколько у нас камней преткновения на зарплатах краеугольных камней!
• Кто был ничем, тот станет всем, чем угодно.
• В семнадцатом году мы обменяли Временное правительство на временные трудности, и с тех пор никак не удается произвести обратный обмен, потому что ни одно правительство не согласно считать себя временным.
• Иных овец можно смело назвать баранами.
• Сколько было попыток привести народ не только к общему знаменателю, но и к общему числителю!
• Протопоп Аввакум первый сформулировал главный принцип политика: «плачю, а мучю».
• Мазохизм — удел великих. Маленькие могут быть только садистами.
• Маленькие люди не амбициозней больших. Просто все их амбиции концентрируются на меньшем пространстве.
• Наш предок, лишенный власти среди дикой природы, обрел мудрость в качестве компенсации. Поэтому, чем большую мы получаем власть, тем больше мы теряем мудрости.
• Чувство юмора — самое легкое из всех чувств и одновременно — самое тяжелое: его невозможно поднять на вершины власти.
• Его можно было бы считать злым гением, но злости в нем было много, а гениальности — в обрез.
• В тоталитарном государстве молчание — знак несогласия.
• Антифашист, но весьма умеренный: в меру анти, в меру фашист.
• При виде магазина, закрытого на учет, вспоминаются известные слова, что социализм — это учет, и возникает опасение, что магазины закрыты на все время социализма.
• Отстоим этот мир от себя!
• Когда перед тобою мечут бисер, не чувствуешь ли ты себя свиньей?
• Политика кнута и пряника не срабатывает, поскольку все пряники поедают те, у кого кнут.
• Когда народ безмолвствует, он тише воды, ниже травы. В народе тихость нередко сочетается с низостью.
• И если культ личности портит народ, то и культ народа портит личность.
• В наше время просить политическое убежище уже мало. Надо сразу просить не убежище, а бомбоубежище.
• Быть без царя в голове — еще не значит быть демократом.
• Запретные плоды растут по ту сторону оград. Это мы огорожены, а они — на свободе.
• Мы вырубим все оазисы, чтоб они не заслоняли от нас пустынь, которые нам еще предстоит засадить деревьями.
Актеры
• Театр начинается с вешалки и кончается вешалкой. Но помните: главное — всегда в середине!
• Театр от жизни отличается тем, что у него всегда есть запасной выход.
• Свободное место — это место, занятое только собой.
• Даже первая скрипка, если она слушает только себя, может испортить любую музыку.
• Галерка: настоящего зрителя искусство всегда возвышает.
• Суфлерская будка специально отвернулась от зрителей, чтобы никто не услышал ее секретов. И она шепчет свои секреты, шепчет свои секреты, — Бог ты мой, стоит ли так тихо шептать секреты, если они тут же провозглашаются на весь зал?
• Что значит свободно держаться на сцене? Это значит — держаться так, как тебе самому хочется. И еще — как хочется автору. И еще — как хочется режиссеру. А главное — как хочется публике, которой сегодня хочется одно, а завтра — совершенно другое.
• Со сцены доносились кряхтенье, сопенье, треск материи, хруст костей… Это актер лепил образ.
• Актер Н. проснулся, открыл глаза и сунул ноги в котурны, которые носил целый день и снимал только выходя на сцену, где очень искусно и естественно играл роль простака.
• Между двумя длинными разговорами о морали было показано короткое действие, в котором какой-то проходимец оставил всех в дураках, чем вызвал аплодисменты публики.
• Он прошел по сцене так, словно нес на плечах земной шар, но вовремя сбросил его и теперь спешил уйти от ответственности.
• На сцене герой-любовник заламывал руки и метал громы и молнии. Потому что перед ним стояла его героиня и была она хороша, и была молода и прекрасна, а в зале сидела его жена и следила в бинокль за этой сценой.
• И, вливая яд в ухо датского короля, его брат прошептал: «Не тревожься, брат, борьба идет не против тебя, а за тебя!» И в этом была вся трагедия.
• «Коня! Коня! Полцарства за коня!» — «Стоп! Не верю!» — «Полцарства за коня!» — «Не верю. Я не верю в то, что у вас есть полцарства, и не верю в то, что у вас нет коня!» — «Но… у меня действительно нет коня…» — «А полцарства у вас есть?» — «Нет…» — «Так какого дьявола вы здесь делаете, если сами не верите в то, что говорите?»
• Умирающий так естественно испустил дух, что его наградили бурей аплодисментов. И он встал, поклонился, затем снова лег и испустил дух. И так он вставал, кланялся и испускал дух, все время кланялся и испускал дух и спешил лечь и испустить дух, чтобы опять встать и опять поклониться.
• И где-то еще в самом начале действия какой-то второстепенный персонаж вызвал на дуэль главного героя. Он знал, что вызывает на свою голову, потому что без главного героя в спектакле не обойтись, но он все-таки вызвал, потому что верил в свою звезду, потому что нет такого персонажа, который считал бы себя второстепенным.
