Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине
Но тут, вдруг, я чувствую, под общий шумок, пока отцы-командиры не видят, тянет меня «прапорщик-звездпех» этот за рукав – пойдем, мол, зайдем за катер. Мы тихо слиняли с глаз долой от начальства, и тот тип мне говорит:
– Как называется то, чем ты меня поил?
Безо всяких предисловий – чую, наш человек, хоть и слегка зеленый.
– Шило флотское, говорю, а то, что ты после ел – это закуска.
– Что ты хочешь за бутылку ШИЛОФЛОТСКА и закуску? – деловито спросил толстяк. Я понял, что ему понравился, если и не сам напиток, то – эффект.
– А что у тебя есть? – так же деловито заинтересовался я в ответ, сразу как – то отвлекшись от тяжелых мыслей. А что? Может быть, это первая в истории человечества меновая сделка с представителем иного разума!
Тут зеленый толстяк предложил мне на выбор какие-то железяки, про одну я понял – размножитель какой – то, а вторая – вроде батарейка для фонаря, размером с пять копеек, с солнечной подзарядкой. Я замялся для виду (что мне, «ворошиловки» этой жалко? Или банку тушенки?), а тот, видно, подумав, что этого мне кажется мало, с готовностью добавил пакетик с таблетками разного цвета – сказал – еда, но больше одной за раз нельзя! Ударили мы по рукам, он земные образцы куда-то лихо спрятал в комбинезон, да так, что вообще со стороны незаметно. «Опыт!» – уважительно подумал я.
– Только никому не говори и ничего не показывай! – сказал он, и особенно – длинноносому – его даже командир боится! А то и тебя с нами на эксперименты в их развединститут загребут, и мне холку начистят – за распространение передовых технологий низкоразвитым расам. А я эти штуки сразу же, как только на фрегат прилетим, спишу по акту, как разбитые и уничтоженные при аварии во время посадки на зараженную планету, и все будет шито-крыто. Комар носа не подточит! – гордо сказал этот «звездпех», хвастаясь передовым опытом представителя высшей расы.
– Тоже мне, ноу-хау, у нас всегда так делают! – сплюнул я пренебрежительно. И тут, скажу вам, товарищи офицеры, повеяло от него чем-то родным. Вот ведь, простой народ всегда между собой договорится, хоть ты со Средней Азии, хоть с Африки, хоть даже с этой самой Сигмы -347, будь она трижды через нитку проклята. И еще проще это сделать, если под рукой есть что выпить, и чем закусить! (Тут подполковник предложил всем нам именно это и проделать – пауза в ужине сверх нормы всякого приличия затянулась. Его инициативу все поддержали единогласно).
Палыч, наскоро закусив куском колбасы, продолжал: – Я так и сам понял, про этого длинноносого.
Режим, наверное, у них – полицейско-диктаторский, а этот длинноносый и есть из политической полиции, приставленный к войскам соглядатай, чтобы ни левых, ни правых мыслей ни у кого не допускать. Проходили мы это уже всей нашей страной, несмотря на отсталый наш научно-технический прогресс. И подумал вдруг я – а что, если нам уже по новой, на новом, межпланетном витке развития цивилизации пройти придется?
А прапорщик-звездпех и его подход к первому контакту мне понравился еще больше!
Тут повернулся я, и смотрю внимательно. Вижу, у них на катере-кастрюле, по всему видно, «приготовление» к бою и походу сыграли.
Все цветные лампочки на внешних панелях вовсю мерцают, вновь повеяло разогретой пластмассой, металлом и горячим маслом, движки подвывают на разных режимах. Между днищем и травой стали проскакивать искры, трещать разряды, запахло грозой и дождем, экипаж приборы свои и инструменты бегом затаскивают в люк, иллюминаторы по тревоге задраивают. Знакомая обстановочка! «Прапорщик» это увидел, услышал – и тоже рванул вверх по аппарели.
Они нам машут – отойдите, мол. Брать с собой нас они передумали, намотали мы им на уши по пакету лапши, с тем эти атиллы недоделанные и отбывают!
Мы резво отбежали, и тут вдруг ударила плотная воздушная волна – камни полетели в разные стороны, иван-чай полег, Мишка упал. Я сам еле выстоял! А эта галактическая гравокастрюля резко взмыла вверх, зависла на пару секунд и тут же исчезла, как ее и не было, и, даже не разворачиваясь, изменила курс на девяносто градусов. И только где-то в бездонном, голубом с проседью, небе появилась на мгновение и пропала яркая круговая радуга, прогремел глухой раскат грома от звукового барьера. Из ничего, из небесной сини. Сами по себе рождались белые и пушистые облака.
– Все! – сказал Михаил, – полетели они докладывать начальству о полной непригодности нашего населения к использованию в военно-производственных целях, а планеты – даже для маневренной базы космофлота ввиду вероятных инфекционных заболеваний, вызываемых грибками брожения. Спиртовыми дрожжами, то есть!
Они у меня тоже кровь взяли на анализ, я представляю, сколько там алкоголя, и какие выводы можно сделать. Ну, вроде того: «в вашем спирте попалось немного крови!», как говорил один ехидный доктор с подплава. И еще, у них большой мордобой намечается по утечке их информации, про которую ты им «проговорился»: о крейсерах и фрегатах всяких… «Штирлиц» аж на каку весь изошел, так ему докопаться хотелось, откуда земляне про них столько знают. Хотел забрать тебя с собой, но испуганный командир предложил ему самому тут остаться и поработать… Не понравилось тому!
Они панически боятся заразиться нашими «вирусами брожения», поэтому так быстро и смотались, что, не смотря на научно-практический интерес, больше, наверное, не сунутся и другим своим дорогу к нам закажут!
Тут Егоркин перевел дух, снова самолично разлил «напиток свободы» по стаканчикам, и предложил выпить за то, чтобы эти внеземные империалисты забыли к нам дорогу. Возражающих, понятное дело, не нашлось, и пластиковые стаканы глухо щелкнули.
– Фантастику надо читать! – философски-назидательно заметил мой сосед-подполковник, – а жена-то меня все время на смех поднимает, когда я такие книжки читаю. Вон ведь, как Палычу – то пригодилось! – восхитился он.
Закусили. Александр Павлович снова выдерживал загадочную паузу, подогревая интерес к продолжению. После усиливающихся в пространстве и во времени восклицаний вроде: «А что дальше?», он неторопливо повел караван своих слов по тропе повествования меж барханов сомнений:
– Когда в небе растаяли последние бледно-лиловые клочки облаков – продолжил он, – я взял свой опустевший мешок, и мы вместе с другом потопали к дороге. Михаил сосредоточенно молчал. К повороту каменистой дороги с осыпающейся насыпью, где мы оставили наш груз, еще только-только подходила остальная наша компания.
Мы сговорились пока ничего никому не говорить – ни о зеленых человечках, ни о кастрюле, ни о гравокрейсерах. Мало того – никто не поверит. Так еще в психушку закроют – лет на десять! Посадят – и ключи нахрен выбросят!
– Пойдем быстрее, ребята, – говорят они, – дождь, верно, собирается, пару раз уже гром гремел!
Какой там гром, тут мы такое… а, оказалось, что они не видели ничего, ну совсем-совсем ничего, только «грозу» слышали, да озоном вроде пахнуло с неба.
Обидно! Тут, понимаешь, человечество для потомков спасли, а вам не то, чтобы слова признания на граните вырубить, или там Героя Планеты присвоить, но даже слово «спасибо» сказать некому, свидетелей совсем нет! Тут уже молиться надо, чтобы хоть за вранье-то не оборжали нас с Михаилом! Одно и остается, молчать обо всем. Но – обидно! Да и ладно, переживем, думая я сам про себя. А механик наш молчит совсем, видно, просчитывает и переваривает случившиеся. Слава богу, подумал я, хоть Криницин был, а иначе бы я и сам решил, что на чердаке все гайки поотдавались, и крышка сама по себе сползла с моего «котелка».
А дальше было вот что: дошли мы домой, помылись, ибо по случаю выходного в гарнизоне была горячая вода – летом это редкость, что ты! У нас считается, что летом мыться необязательно!
Стал я потом разбираться, что же мне этот «звездпех» понадавал, махнувшись со мной «не глядя». Съел я одну «звездпеховскую» таблетку, думаю, что же будет? Сел – не сидится, лег – не лежится. Прямо как Илья Муромец – к-а-а-к взял бы и всю-то Землю-то, да и на уши и поставил бы враз! Пошел к себе в гараж, там у меня движок старый лежал, полгода собирался его на верстак поближе к тискам переложить! А сейчас так я его без труда взял с палубы и перенес на верстак в угол – шагов за пять. Даже отдышка не появилась! Безо всякого помощника!
Сам себе удивился! Припрятал я эти таблетки подальше… Взял я их «батарейку», присоединил к лампочке – та загорелась. Взял пылесос – тот ровно заработал, электрокамин гаражный – тоже. И что интересно, напряжение дает именно то, какое прибору нужно. И ток переменный! Я из любопытства все промерил своим тестером. И захотелось мне узнать, какой же все же у этой «батарейки» предел и как скоро она «сдохнет». Стал пробовать размножитель, но ничего не получалось. Не дали зеленые начальники «звездпеху» объяснить мне его инструкцию по эксплуатации.
Наутро пошел я на корабль, позвал я с собой Криницина в каюту, объяснил ему, в чем дело. Мы проводили эксперименты с батарейкой. Механик ее даже к валопроворотке пристроил – устройство такое, здоровенный электродвигатель, который вал корабля поворачивает в разных там эксплуатационных целях. Вертит ее батарейка, как ни в чем ни бывало!
