Виктор Белько - Легенды о славном мичмане Егоркине
– Тарелка – уточнил кто-то.
– Нет, кастрюля, ну никак она на тарелку не тянула! Большая, суповая кастрюля! – И даже с ручками! – упорствовал наш рассказчик. И Палыч продолжал:
– Взяли же они нас в оборот! Оформили нам быстро командировку, мы сели вместе с “пиджаками” черепастыми в “вертушку”, которая села у нас на площади Ленина, и полетели сначала на аэродром, а потом, на специальном “борте” куда-то в Сибирь, в тайгу, в один из хитрых НИИ.
Вот там я случайно встретил земляка из нашей станицы, прапорщика ВДВ, он там спортивно-оздоровительным комплексом, а по-русски говоря – баней с бассейном и баром, в этом генштабовском исследовательском институте заведовал. Так вот, он подслушал нечаянно, что на межпланетной станции, на базе у наших “зелененьких друзей” с созвездья Кита, произошло ЧП. Прямо на следующий день после нашей исторической встречи. Оказывается, этот “прапорщик” со стрекозлинными глазами, при помощи “размножителя” наготовил из моего “шила” крепкой выпивки без меры, а из тушенки и хлеба – горы закуски. Собрал втихую, в одной из нижних кают веселую кампанию своих корешей, научил тосты говорить, выпили они немного, для пробы, и им понравилось. Но им-то про норму никто даже не говорил! Но не успел я их просветить в этом вопросе и предостеречь! Хотя… тут некоторых по сто раз предупреждают, а толку – как от гексавита в деле предотвращения беременности! Так вот, нормы они ее не знали, поэтому потом выпили больше, чем могли, но меньше чем хотелось. Подозреваю, что, этот хренов размножитель работал, не выключаясь! Потом они стали орать бравые военные песни, перебудили всю станцию, затем добавили на старые дрожжи свежее произведение размножителя с растворенными в нем фруктовыми таблетками. Башни у них посрывало, наверное, у всех, и основательно и предметно. Хорошо еще, что у нас пива не оставалось, а то бы они и его бы освоили! И вот, нет бы тогда взять и залечь где-то в уголке до подъема и отдохнуть! Но нет! И у наших дураков так бывает, сплошь и рядом! Если нажрались – так надо же это всем показать, чтобы вокруг вдрызг обзавидовались!
Ребята были здоровые, но дурные, и спокойно вырубившихся, без разгульного фестиваля, почти не было. Как и полагается в период группового помешательства. Вот не люблю такого принципиально, питье дано нам для радости, а не для разгула агрессии! Вот не можешь водку пить, так ешь манную кашу! У нас тоже такие встречаются. А то – нет? И не так уж, чтобы редко! Думать им было особенно нечем, десант все же, мозги касками натерты, от прыжков извилины спутались, и поэтому думали они больше руками, дикари галактические! Тогда они дружно пошли “гонять” молодых кадетов, прибывших на стажировку из военной школы, которые им чем-то не понравились. Какой показательный, грамотный и по-десантному организованный мордобой они учинили! И пилотам местных эскадрилий перепало, пока разнимать этот мордобой пришла вся дежурная десантная рота. Но недооценили они разгулявшихся прапорщиков, пришли совсем налегке. Тогда досталось и ей! Причем, всей роте сразу, и довольно крепко. Спецы-профессионалы высочайшего класса же были! Несколько звездных часов по всей станции поднятые по тревоге войска вылавливали друзей “прапорщика” с обломками титановых табуреток, выломанных из корабельной палубы, в руках – как оружие самообороны и самонападения. Лазареты были переполнены, как после боевой высадки! На следующий день, по приговору военного суда Главной базы, их всех сослали на какие-то дальние пограничные планеты командовать взводами обезьян и обороняться от бешенных гигантских пчел. В столице метрополии тут же был срочно созван Верховный совет империи, который, рассмотрев материалы дела, счел это проявлениями инопланетного вируса. Постановил огородить эту хренову планету, то есть – Землю, если по-нашему, атомными маяками, с желтым цветом излучения, чтобы все корабли цивилизованной Вселенной облетали ее за сто световых лет десятыми окольными путями, как зараженную страшным. неизлечимым и ураганно-заразным вирусом ШИЛОМФЛОТСКИМ.
В доказательство приводились мои пояснения, и кое-кому здорово влетело, что им сразу не вняли и не изолировали всех,. кто это “шило” хотя бы даже нюхал. Это трудно произносимое название удалось установить по материалам разведывательной экспедиции, записавшим отдельные высказывания и мысли Егоркина и Криницина! Всех, кто был на Земле в этой группе, наградили высокими орденами и заперли в карантинной межпланетной базе, прекратив с ними всякие контакты. Так что несогласных с решением совета командира злополучной “кастрюли” и “Штирлица” уже никто не мог услышать! А население нашей планеты признали совершенно непригодным ни для каких практических целей!
– А откуда все это-то узнали? – удивленно спросил майор Валера.
– Э-э-э, штабные прапорщики некоторые нужные вопросы и всякие пикантные новости знают всегда лучше и больше, чем сами начальники этих штабов – философски изрек сосед-подполковник.
– Кроме того, бывали там и наши – Ханлайн, например, откуда все про космофлот и звездную пехоту-то он узнал? Да и есть где-то зелененькие, обиженные своим начальством, которые где-то и “стучат” в наше ГРУ Ну, просто не может быть иначе! – убежденно заверил их коллега, пришедший из соседнего вагона.
– Да, подытожил Егоркин, – Вот так оно все и кончились… Меня наградили, разрешили купить “девятку” по персональному талону, премию щедро отвалили, да взяли с меня расписку на пять лет о неразглашении. Я поменял свой облезлый “москвич” на престижную тогда машину, а дальше – видно, меня и забыли. А Мишка резко стал капитан-лейтенантом и его забрали в этот самый хитрый НИИ. Они там таких интересных вещей и машин для армии и флота наделали! Но, как обычно, все – в одном экземпляре, на второй и последующие у наших правителей денег нет, да и уверили их, что инопланетяне к нам не сунутся, а на местных есть у нас крепкая броня на быстрых танках. Да и забыли, поди, про этот затерянный НИИ после развала Союза. Но мужики там крепкие собрались – ни один со своими наработками за бугор не подался.
– Вот и так бывает! – заключил один из офицеров, а ведь, похоже, именно эту кастрюлю засекли тогда именно мои радары, наверное. В то время я как раз в дивизионе на перевале, недалеко от Загрядья , служил.
– Ну, Палыч, умеешь ты заливать! – восхищенно сказал майор с верхней полки.
Тебе даже Зилятдинов поверил, уж больше него-то никто так фантастику ни в грош не ставит! Вот в чем флот не переплюнуть нам никогда, и всем другим видам наших славных Вооруженных Сил, хоть вместе, хоть порознь, – так это в количестве трепачей на душу населения!
Ну, тогда – за флот! – сказал я. Мы чокнулись пластиковыми стаканчиками и кружками. Поезд медленно и осторожно вползал между перронами большой станции…
Не ходите, дети, в Африку гулять! Был Егоркин на сафари…
Два дня в городе и его окрестностях бесился последний ураган уходящей зимы. Она, как бы извинялась за свою былую малоснежность и приволокла откуда-то с моря угрюмые черные-черные тучи, просто беременные массами снега. Снег укрыл улицы, дома и все-все вокруг толстенным белым махровым одеялом, завалил все проезды, проходы и тропинки. Наконец, это буйство природы прекратилось. К гаражам, стоящим на отшибе, было ни пройти, не проехать. Деятельный Ордынцев обзвонил своих соседей по ряду гаражей и объявил субботник, и все охотно откликнулись. Инструмент был у каждого свой, работа спорилась. Дружно накинувшись на сугробы, помогая друг другу, справились с заносами неожиданно быстро. Через некоторое время обозначился достаточно широкий, по-военному ровный чистый проезд и въезды к каждому гаражу.
Раскрасневшиеся от физической работы на свежем воздухе, дружные соседи в одном из гаражей быстро сымпровизировали стол, приготовили горячий чай и закуску. Наступило время мужских разговоров о том, о сем. Мало-помалу, но всеобщее внимание вновь сосредоточилось на Егоркине. Как всегда, садистки насладившись этим вниманием, он начал:
– Флот – это не только по морям, по волнам… – изрек философствующий Егоркин. – Это места разные повидать можно, а с какими людьми познакомиться и сдружиться… А опасно – так по улице идти опасней будет, да … У нас тоже всякое бывает, а иной раз и в такое… сам куда попадешь, но сам и вылезешь, и тех кто с тобой вытянешь! Иначе – нельзя! Морская служба – это особая форма существования и образ жизни. А я, так благодаря флотской службе, даже как-то на сафари в Африке побывал! Вот! – изрек Александр Павлович, скромно оглядев слушателей.
– А по этому поводу, был и такой случай… – тут Егоркин сделал эффектную паузу, оглядел краем глаза публику и смачно прихлебнул горячий чай из кружки, откусил солидный кусок монументального бутерброда. Публика перестала жевать и выжидающе уставилась прямо в рот Александру Павловичу. Но рот его был предусмотрительно занят. Народ безмолвствовал… В ожидании очередных судьбоносных откровений все боялись проронить даже случайный звук. Нагнеталось нетерпение и готовность услышать из уст ветерана все, что тот соблаговолит рассказать. Было даже слышно, как в прожорливой печке билось забытое всеми пламя, потрескивая углями и распространяя острый запах горящей сосны. За прикрытыми воротами гаража завывал норд-вест, бросаясь колючими снежинками, как мелкими “сурикенами”. Тут последовал очередной звучный глоток Палыча, заглушивший все остальные звуки. Его хватило, чтобы запить съеденное, и, наконец, свершилось!
