Мирзакарим Норбеков - Если ты не осёл, или Как узнать суфия. Суфийские анекдоты
— А помнишь, Молла, ведь это я тебя спас, когда ты уже летел прямо в лужу? Вот на этом самом месте все и случилось, вот и лужа все еще здесь…
— Стой, погоди! — взмолился Насреддин.
Он подбежал к луже и плюхнулся в самую ее середину. Усевшись по горло в грязной воде, Молла крикнул соседу:
— Видишь, я теперь такой же мокрый, каким стал бы, не окажись ты тогда рядом?! Ну, теперь-то ты оставишь меня в покое?!
Вежливость и долг
Как-то раз Насреддин пришел на свадьбу, хотя его никто не приглашал.
— А ты чего пришел? — спросили Моллу. — Хозяин тебя не звал.
— Пусть ему неведома вежливость, но я не намерен пренебрегать своим соседским долгом, — ответил Насреддин.
Райское яблоко
Ученик стал просить своего учителя объяснить ему, как связаны вещи этого мира с вещами, пребывающими в высших мирах, например в Раю.
— Об этом можно рассказать лишь с помощью аллегорий, — ответил учитель.
— Неужели вы не можете дать мне убедиться на чем-то простом, что все это правда? Покажите мне что-нибудь простое.
— Что?
— Да хоть райское яблоко. Учитель взял яблоко и подал его ученику.
— Но оно же гнилое! Яблоко из рая должно быть совершенным!
— Да, райское яблоко другое. Но мы-то с тобой пока находимся там, где все приходит к концу, и яблоки тоже гниют. А если учесть твое нынешнее состояние, в особенности способность судить о райских яблоках, то вряд ли ты смог бы увидеть небесное яблоко как-то иначе.
Мудрость правителя
Сын спросил своего отца, которого народ почитал как самого мудрого правителя среди всех известных шахов и султанов:
— Отец, откуда твоя мудрость? В каких книгах ты обрел ее? Какие учителя взрастили ее в тебе? Ибо я хочу наследовать тебе не в сане, но в мудрости.
— Сын мой, — ответил шах, — я читал те же самые книги, что и ты читаешь сейчас. И учителя мои были подобны твоим учителям. Но то, что все зовут мудростью, я получил от муравья, бабочки и змеи.
— Как это было? Поведай мне.
— Я собирался в поход на непокорных. Думы мои были тяжелы, и взор мой вперился в землю. Я не мог решить, что мне делать — избрать войну или мир. И тут я увидел муравья, который, надрываясь, изо всех своих сил, пытался тащить ношу, в сто раз больше и тяжелее себя. Он не мог сдвинуть ее с места, но и отойти от нее тоже не мог. Долго все это длилось. Тогда я подумал — к чему утруждать себя и народ мой походом? И не было войны.
— Другой раз дело было в суде. Судьи приняли решение, но все молчали и ждали моего слова. И я хотел сказать то, что казалось правильным мне. Но тут трепетанье крыльев бабочки, бившейся у окна, привлекло мое внимание. И я не сказал того, что хотел, а лишь молвил: «Я гость здесь, на этом суде. Решайте сами». И судьи решили согласно закону, а не моему желанию. И приговор был милосердным.
— Третий раз убийца покушался на жизнь мою и ждал меня за кустами в дворцовом саду. Я же прогуливался один, как вдруг черная змея проползла блестящей лентой у моих ног. Я отпрянул и позвал придворных. Они пошли искать змею, а нашли убийцу.
— Истинная мудрость, сын, не в книгах. Истинная мудрость — полагаться на помощь Неба. Помощь эта всегда рядом с нами — она порхает в небесах, скользит в траве… Пусть только глаз, слух и сердце будут открыты к ней.
Бойцовый петух
Однажды правитель спросил Насреддина:
— А понимаешь ли ты в петушиных боях?
— Да, конечно, — ответил Насреддин.
— Тогда возьми моего петуха и подготовь его к схваткам, а я тебя награжу по-царски!
— Слушаю и повинуюсь, — ответил Молла. — Но только я тренирую петухов своим особым способом, и это занимает много времени.
— Делай все, как сочтешь нужным.
Молла взял петуха и удалился. Через некоторое время правитель послал за Насреддином.
— Готов ли мой петух?
— Нет. Он слишком самонадеян и попусту пыжится.
Прошло еще время. Снова послали за Моллой.
— Готов ли петух теперь?
— Не готов — все еще бросается на каждую тень и каждый звук.
— Ну, а теперь-то он готов? — спросил правитель, вновь призвав Моллу к себе. — У других-то петух уж давно бы дрался…
— И теперь не готов — взгляд его еще злобен и сила, как кипяток, бьет через край.
— Где мой петух, Молла! — в раздражении вскричал правитель, приказав доставить Насреддина к себе. — Больше ждать не хочу. Подавай его немедля!
— Вот он, о, повелитель! Почти готов. Увидит противника — не шелохнется, попусту не бросится. Он — само совершенство. Взгляни — весь застыл, будто вырезан из дерева.
— Да, Насреддин! Я доволен! — в восторге вскричал правитель. — Ты молодец. Кошель золота сюда и богатый халат…
— Благодарю тебя, вот только…
— Что только?
— Да насчет боев… Не будет боев-то. Ведь твой петух так совершенен, что ни один другой его вызова не примет. Убежит.
Опасность в тебе самом
К одному дервишу пришел человек, почитавший себя храбрым.
— А что, почтенный, — сказал он, — я вот много сражался и обращал в бегство врагов моих. И мышцы мои, как скала. Ты же и ученики твои слабы и боязливы. Нет в вас храбрости, не много ее отпущено вам Богом. А научить ей нельзя.
— Стреляешь ли ты из лука? — спросил дервиш.
— Да, вот, смотри!
Человек натянул лук и выстрелил три раза подряд, так что вторая стрела догнала первую, а третья попала во вторую.
— Ты искусный стрелок, — сказал дервиш. — И все же это — не совершенное искусство, и храбрость твоя — не совершенная храбрость.
— Докажи, иначе поплатишься жизнью за свои слова! — взревел разъяренный «храбрец», хватаясь за рукоять меча.
— Что ж, пойдем со мной, и я покажу тебе разницу. Ты узнаешь, что такое совершенство без искусства.
Дервиш привел человека на край пропасти, дно которой невозможно было разглядеть — столь глубока была пропасть. Дервиш встал на самом краю, так что пятки его повисли в воздухе, и позвал человека:
— Встань рядом со мной.
Но тот лишь взглянул за край, побледнел и упал на землю, покрывшись холодным потом.
— Настоящий человек не меняется от того, глядит ли он на синее небо или смотрит вниз на отвесные склоны обрыва, — услышал храбрец голос дервиша, — встречает ли он демонов или беседует с ангелами. А ты жмуришься от страха, как дитя. Опасность — не в пропасти. Она — в тебе самом.
Слишком поздно, слишком рано
У дервиша спросили:
— Почтенный, ответь, почему поспешность порицают менее, чем запоздание?
— Друг мой, нет в поспешности и запоздании равенства, — ответил дервиш. — Если поспешность заключает в себе находчивость, то она стоит больше, чем запоздание. Запоздание соединено лишь со смертью. То, что слишком рано, подлежит суду, но то, что слишком поздно, уже осуждено.
Зайди за камень
Однажды хан встретил мудрого дервиша. Хан был в хорошем настроении и разговорился со странником.
— Видишь ли, в молодости я тоже все искал истину, — доверительно поделился хан с дервишем — Но теперь все дела и заботы, придворные с их интригами… Да и интерес к поискам куда-то подевался, хотя так прекрасны они были когда-то. В чем же здесь дело?
— Смотри, хан, как великолепна вершина горы, правда?
— Да, очень красива…
— Видишь тот валун при дороге? Зайдем-ка за него и на гору полюбуемся.
— Да ты что, дервиш, в своем ли уме?! Ведь если мы за него зайдем, то никакой горы больше не увидим. Валун ее загородит.
— Вот и ты, хан, сам зашел туда, где не только истины не видать, но даже и желания ее искать не заметно.
Победитель джиннов
Один юноша получил большое наследство и растратил его на изучение искусства побеждать джиннов. Много лет он изучал тайную науку и достиг в ней совершенства.
До самой своей смерти он не встретил ни одного джинна.
Красавица и поэт
Поэт, писавший газели о любви, встретил однажды на дороге прекрасную девушку. Она показалась ему совершенной. Поэт бросился к ней и немедленно признался в любви.
— О, прекраснейшая, — вскричал он, — люди говорят, что я знаю любовь, как свою ладонь. Мои строки воспламеняют сердца, бывшие холоднее льда, а твой облик зажег мое сердце. Я сгораю от любви к тебе!
— Как ты мог полюбить меня?! — изумилась девушка. — Ведь моя младшая сестра несказанно красивее меня и обладает многими достоинствами, которых у меня нет и в помине. Она следует за мной, взгляни же на нее вначале.
Поэт оглянулся в ожидании нового чуда и отпрянул в растерянности, ибо взгляд его встретил безумный взгляд нищей старухи, ковылявшую сзади.
Поэт догнал девушку и сказал ей с упреком:
— Как только могли твои прекрасные уста сказать такую ложь!
— Ты тоже солгал мне о своей любви, — ответила девушка. — Если ты постиг истину любви и сердце твое пылает любовью ко мне, как ты мог оглянуться и посмотреть на другую женщину?
