Михаил Веллер - Гонец из Пизы, или Ноль часов
Ольховский нервно рассмеялся.
— У меня сын лечился от наркозависимости,— ясным голосом произнес он.— И состоит на учете.
— Черт. Черт. Что ж вы сразу не сказали. Это ерунда! Ерунда. Но может всплыть. Сейчас это не вовремя. Ничего. Замнем.
— И уже две недели не показывается дома. Хотел завербоваться воевать в Сербию.
— Это зря. Хуже. Сколько ему лет? Это может осложнить. Идиоты на Западе могут поднять вой. Черт. Деструктивная деталь… Сын президента воюет против НАТО. А вам надо будет сделать заявление о возможности России вступить в НАТО. Куда же вы смотрели!!! А вдруг он погибнет? Это был бы другой поворот… Нет-нет, не дай Бог! Вы неправильно меня поняли, Петр Ильич!
Березовский вскочил, пробежался по каюте, остановился напротив Колчака. Посмотрел испытующе.
— В прошлом — командир ударного авианосца,— сказал Колчак.— И имею родственников за границей. Семья живет на Украине.— Подумал.— Может, и сам туда перееду.
— Так. Это решается. Например: авианосец утопим, семью перевезем. Согласны? — он увлекся вариантом и развил: — Авианосец спишем на происки самостийных национал-радикалов из Руха, семью проведем как беженцев: армия наша, патриоты наши, русскоязычные наши, беженцы наши… все проголосуют за нас! За авианосец долг привесим на Украину — энергетики тоже будут наши. Так. Ну?
— Моя фамилия Колчак,— сказал Николай Павлович Колчин.
— Черт! Нет, вот черт. Хорошо что не Троцкий. Так: делаем телефильм, выпускаем книгу, ставим памятник,— патриоты наши, монархисты наши… нет, коммунистический электорат нас не поймет… пенсионеры тоже… военные отставники, КГБ… Ну что ж вы, Николай Павлович, честное слово, а,— огорчился Березовский.— А фамилию сменить не хотите?
— Только на водку,— старой шуткой грубовато ответил Колчак.
— Алло! Я. Что? Пошел на хуй, больше не звони, все, обнимаю. О чем я? Извините. Да. Я вас понимаю. Морские офицеры, белая кость, завидую. Пострелять — пожалуйста, планов — громадье, мужества и решимости, как говорится, не занимать, а в говно пусть лезут другие. Например, я. Революцию, значит, задумывают романтики, делают фанатики, а используют плоды подлецы. Так. Но надо срочно нейтрализовать тошноту от этих плодов. Вы поймите: схема-то построена правильная! Список экипажа не позволите взглянуть?
— Что вас интересует? — вежливо поморщился Ольховский.— Я так вам скажу.
— Меня еще одна вещь интересует,— невпопад вставился Колчак.— С вашей точки зрения, Борис Абрамович, по вашей логике — как вы можете объяснить отсутствие наших разрывов в Кремле? Боеприпасы проверены — пригодные.
— Ха! Смотрите на них — у них пригодные боеприпасы! — пустил вдруг одесским говорком Березовский.— Тут и объяснять нечего. Вы «Сталкера» читали — в смысле «Пикник на обочине»? Кремль — это зона, вы понимаете: зо-на? Миллиарды долларов исчезают без следа. Полки исчезают, танкеры с нефтью. Тоже мне, загадка Бермудского треугольника. А вы с какими-то паршивыми снарядами. Потому что политически мыслить надо, экономически… а не баллистически.
23Замполит наслаждался жизнью — или, что то же самое, бездельничал. Разнообразя формы безделья, иногда он принимался ковырять в носу, с удовольствием глядя в иллюминатор. На берегу толстые, хорошо одетые люди выковыривали кирками не то траншею под теплоцентраль, не то окоп. За ними надзирал худой и плохо одетый человек с красной лентой на шапке и винтовкой на плече. Воздав должное кипению столичной жизни, замполит возвращался взором и мыслью к дежурной теме. Тема была озаглавлена в разворот конторской книги: «Моральное состояние экипажа и работа по его повышению». Он раскрашивал виньетки букв фломастерами из семицветного набора. После особенно живописной загогулины он втягивал глоток очень сладкого черного кофе, сдобренного спиртом, и прижмуривался. Как человек, понимающий смак службы, вызов к командиру он воспринял благодушно.
Командир и старпом со знаменитым олигархом по центру сидели за столом как экзаменационная комиссия или трибунальская тройка.
— Алло! Я. Могу. Перезвони через час, нет, через два. Все, обнимаю,— сказал председательствующий.— Здравствуйте, подполковник, садитесь ближе. Что? Да, извините, капитан второго ранга. Так. Значит, работник, в смысле офицер, вы исправный, нареканий по службе нет.
— Позвольте мне,— рубанул воздух ладонью Ольховский.— Слушай внимательно и пока молчи. Принято решение аттестовать тебя в президенты. Кандидатура обсуждена и согласована. Дела сдашь потом, не к спеху.
— В президенты чего? — удивился замполит.
— России! — сурово сказал Колчак.— А ты думал?
Замполит хлопнул глазами и переждал головокружение. Под ложечкой у него задрожало. Сквозь виски, с обратной стороны глаз, трассером пролетела телеграмма: «Не может быть тчк». И вдогонку: «я сплю тчк», «крыша поехала вскл», «у них крыши поехали вскл», «убьют мнгтч», «пиздец мнгтч», «а хули впрс», «вот это да тчк» и замыкающей, большими буквами: «вот это карьера три вскл». Через паузу прошла последняя депеша: «мама тчк». Он встал на занемевших ногах (в венах побежали нарзанные иголочки), кашлянул и одернул тужурку.
— Когда? — нетвердо каркнул он.
Опомнился, опал, скис:
— Уф-ф-ф-ф… Что вы. Куда. Не могу. Вы даете. Ё-моё.
— Почему?
— Не справлюсь.
— С чем?
— Вообще не справлюсь.
— Почему?
— По уровню. Не дорос. Не дошел еще по лестнице.
— Этот аргумент поберегите для виселицы,— посоветовал Березовский.
— Тебя, тля, не спрашивают,— ласково сказал Колчак.— Тебя ставят на место, где ты нужен.
— Кому?
— Кому надо, тому и нужен.— Колчак покосился на Березовского.— Считай, что всем. Поход на картошке проволынил? Концертом на День флота решил отделаться? Пора впрягаться по-настоящему. Лямку тащить. Чтоб служба медом не казалась. Хватит отчеты раскрашивать.
— А… политуправление флота? — спросил замполит.
— Согласовано,— быстро ответил Березовский.
— Н-ну?! — рявкнул Колчак.
— Коля, не волнуйтесь, дайте мне,— сказал Ольховский.— Володя, стране нужен молодой энергичный президент. Если это будет старший офицер с «Авроры»,— ты представляешь, сколько симпатий, сколько доверия это вызовет? Нас, слава Богу, все знают, и заслуги наши все знают. Причем — не карьерист, не новый Пиночет, не командир корабля, который затеял военный переворот, а нормальный, скромный капитан второго ранга. Службист, исполнительный, образованный, интеллигентный (последнее слово он произнес так, будто гладил замполита по голове). Это будет твой лучший вклад в наше общее дело.
— А иначе зачем мы все это затеяли? — сказал Колчак.— Конец — делу венец. Свой человек в Гаване {68}. В смысле в Кремле. Есть власть — есть все. Сделаем как надо.
— Происхождение? — спросил Березовский.
— Из крестьян,— отрапортовал замполит.— Сын сельского юриста.
— Это как?..— удивился Березовский.
— Ну, отец много лет был в колхозе, но еще — заседателем народного суда.
— Отлично! Отлично. То, что надо. Из крестьян — аграрии и деревня наши. Сын юриста — ЛДПР тоже должна поддержать. Молодец!
— Вообще-то когда я родился, они уже в Ленинград переехали,— виновато сообщил замполит.— Так что я вообще-то городской, вроде.
— Вообще замечательно! — оживился Березовский.— Ленинградцев в стране любят… в отличие от москвичей. Хранилище культуры, воспитанность, колыбель трех революций, люлька, как говорится… будет и четвертая, ха-ха. Подключим Боярского, Розенбаума, Лихачева… что — умер? Да, правильно, черт. Ничего. Чубайс — ленинградец, попробуем нащупать общие точки на этом… Степашин ленинградец, связи в МВД… черт, все не привыкну говорить петербуржец.
— Квартира, машина, дача, оклад, охрана, загранпоездки,— перечислил Ольховский.— Чин — главнокомандующий. После окончания срока — персональная суперпенсия и куча предложений на роскошные синекуры.
Перед замполитом поплыл, исчезая, кадр из «Мира животных», где кто-то тонконогий и тонкорогий слабо дрыгался в зубах у ловкого и ухватистого.
— Совесть,— догадался Березовский.— Перестаньте. Вы никуда не рвались. Вас пригласили, попросили, назначили, заставили, оценили, уговорили, убедили. Работа есть работа. Так. Смотрите дальше. Образование — что заканчивали? М-да… Что-о — и юрфак ЛГУ заочно? Гениально. Сколько курсов? А-а… Ничего. Ерунда. Формальность. Сделаем. Ленинградец должен быть интеллигентом, ваш командир правильно отметил. Проведем церемонию, мантия, шапочка, ректор, сделаем вас почетным профессором Петербургского университета… м-м, профессура поморщится, но на массы это произведет впечатление… так, надо чуть подумать. Так что все в порядке… как вас? Да, Володенька… Нет, это не годится. Надо привыкать к солидности, к дистанции, никакого амикошонства. По отчеству. Как? Вот так лучше. Владимир Владимирович. Неплохо. Владимир Мономах, Красное Солнышко, Ульянов… м-м… Нет, неплохо. И инициалы, как Брижжит Бардо. Или Внутренние Войска. Владимир Владимирович, пройдитесь, пожалуйста, по комнате. А? Да, по каюте.
