Андрей Яхонтов - Учебник жизни для дураков
Дождь все-таки хлынул. Я вошел в ближайший подъезд. Там уже собралось несколько таких же, как я, легкомысленных и слегка промокших. Некоторые из них нервно поглядывали на часы и вытягивали шеи в направлении дверного проема — нетерпеливо ожидая, когда ливень кончится. Видимо, торопились или опаздывали. Я смотрел на них с сожалением: нашли из-за чего переживать!
* НИКОГДА И НИКУДА НЕ СПЕШИТЕ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОПАЗДЫВАЕТЕ!
Время от времени дверь парадного открывалась, в подъезд вскакивал из-под струй кто-нибудь запыхавшийся и шальной. И вдруг вошла совершенно спокойно и без спешки девушка под зонтом. И стала подниматься по лестнице. Ох, какая…
Раньше я бы просто не обратил на нее внимания. Потому что ведь было столько дел, которые необходимо выполнить. Или постеснялся бы подойти. А если бы подошел, то не знал бы, о чем с ней говорить. Я же не умел убалтывать. Вешать лапшу на уши. Не обладал ни опытом, ни навыком в этой области, ни сколько-нибудь сносной квалификацией.
* ДЕЛАЙТЕ ТО, ЧТО ХОТИТЕ, ЧТО СЧИТАЕТЕ НУЖНЫМ ОТБРОСЬТЕ СТЕСНЕНИЕ И РОБОСТЬ! Робость и скромность — серьезные изъяны.
* СКРОМНОСТЬ УКРАШАЕТ ТОЛЬКО СКРОМНОГО ЧЕЛОВЕКА.
* И запомните: ЛУЧШИЙ ВОЗРАСТ — ТОТ, В КОТОРОМ ВЫ СЕЙЧАС НАХОДИТЕСЬ.
Будь я прежним, и я бы наверняка ее упустил. А я устремился следом — вверх по лестнице. Пьянящий аромат ее духов кружил голову.
НАДО ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ ПОЗВОЛЯТЬ— Надо позволить себе позволять, — твердил я себе.
Надо позволить себе позволять — в этом секрет молодости.
Когда начинаешь себя ограничивать — это уже зрелость.
Надо позволить себе позволять — без оглядки на то, что кто-то засмеется, а кто-то осудит.
Мы поднимались по ступенькам выше и выше.
Между вторым и третьим этажом двое балбесов играли на подоконнике в шахматы. Они были так увлечены, что даже не обратили на нас внимания.
— Вы тут живете? А мне позвонить. Срочно. Надо позарез, — говорил я девушке. — У меня друг при смерти. Надо узнать: жив он или уже откинул копыта…
Когда мы вошли в квартиру, я стиснул ее запястье. Она и сама ко мне льнула. Я стал стаскивать с нее платье. В который раз я поражался верности и всесилию учения Маркофьева о том, что все вокруг думают только об одном. О том, о чем и вы постоянно думаете, глядя на женщин и мужчин.
Учение Маркофьева было всесильно, потому что верно. Медленно я стал подталкивать девушку к дивану.
— Хотя мебель у вас в комнатах стоит неправильно, — бормотал я. — Кресла и стулья должны располагаться поперек земной оси, а диваны и кровати — вдоль. Если же порядок нарушен, в организме могут возникнуть отклонения — не слишком, впрочем, опасные: чесотка, стригущий лишай, замедление пульса…
Тут заскрежетал ключ в замке и вошли двое. Те самые, которые играли на подоконнике в шахматы.
— Значит, так, козел, — сказал один из них, обращаясь ко мне. — Выкладывай бумажник и все, что успел здесь взять.
— Но я ничего не успел, — возмутился я.
— Но ведь хотел взять? — произнес второй, мрачно поглядывая на заманившую меня к себе в дом негодяйку. Она стояла в сторонке с безразличным видом и скучающим выражением лица.
— Ты зачем разделась? — заорал он. — Тебя кто просил раздеваться? Ты, может, надеялась, мы опять будем доигрывать партию до конца?
Обследование моего бумажника не прибавило им оптимизма. А часы у меня были старенькие.
— Наглец, — не выдержала девушка. — И с такими возможностями имел хамство ко мне забуриться.
— Да, — сказал я ребятам, — лично я не Крез и не мешок с деньгами, но знаю адресок, где есть чем поживиться.
ОГРАБЛЕНИЕИз автомата я позвонил Лауре и тоном, не допускающим возражений, сказал:
— Спустись, есть разговор.
Она спустилась и села ко мне в машину. Когда она вышла из подъезда, двое моих сообщников в этот подъезд вошли.
Мне даже было лень придумывать, что я должен ей сообщить. Я просто сидел и молчал. И тянул время.
— Ну? — не выдержала она.
Но я так и не вымолвил ни слова. Пока неподалеку, в скверике, не нарисовался мужчина с пуделем. Это были тот самый мужчина и тот самый пудель, которые шастали мимо, когда я сидел возле Лауриной квартиры и жаждал получить наброски моей же диссертации. Свистом мужчина подзывал собаку.
Я выскочил из машины и, сжимая в кармане брелок от ключей, направился к мужчине. Он замер.
— Это что за свист? — спросил я. — Это ты кому свистел?
Даже собака съежилась.
— Вот ей, — стал показывать мужчина.
Тем временем из подъезда выскользнули двое ребят. В руках у них были узлы.
Лаура смотрела на меня и мужчину, поэтому моих сообщников не видела.
— Ладно, иди, — разрешил я мужчине. А сам вернулся в машину.
— Ты прям какой-то бешеный, — сказала Лаура. — Я таким тебя никогда не видела. А какой у тебя марки пушка?
ЧТО Я ЗАПОМНИЛНа обратном пути я хотел выбросить ребят из машины. Тем более, узлы с награбленным они положили в багажник. То есть вещи остались бы при мне.
Сжимая в кармане брелок от ключей, я скомандовал:
— Выметайтесь! Ну, быстро, а то изрешечу!
Но я своих сообщников недооценил. И это они меня мигом скрутили и…
Перед глазами поплыли оранжевые апельсиновые круги. Последнее, что я запомнил, — рокот мотора моей удалявшейся машины.
КОНТРОЛЬНЫЙ ВОПРОС. Нужны ли вам, в вашем новом качестве победителя, друзья и враги? Зачем они вам нужны? Кто вообще вам нужен в вашем новом положении? (Подробнее читайте об этом в следующей главе.)
БОЛЬНИЧНАЯ КОЙКАЯ очнулся, услышав незнакомый голос:
— Не стану вас пугать, но шансов мало. При удачном стечении, может, протянет недельку-другую…
Я скосил глаза и увидел мужчину в белом халате, рядом стояли мои отец и мать.
— То, что сломал руку, — ерунда, а вот удар по голове… — продолжал врач.
Правая моя рука была в гипсе от запястья до предплечья, левый глаз видел хуже. Саднило бровь.
— Очнулся! — обрадовался мужчина в халате. — Видите, какие синие у него белки? И ногти с фиолетовым оттенком. И это он еще под капельницей. А убери капельницу — сразу окачурится.
Он сделал движение, будто и впрямь хочет отсоединить капельницу, и я увидел, как вздрогнула и попыталась задержать его руку моя мама. Лицо ее было заплаканным.
— Что ж, — будто советуясь с ней, сказал отец. — Неделя так неделя. Две так две. На курорт нам все равно не раньше, чем через месяц. Да еще надо успеть разыскать машину. Так надоело ее искать, — пожаловался он врачу.
В руках отец держал залитую кровью стопку визитных карточек, видимо, извлеченных из кармана моего пиджака. Не без гордости он отслоил от залитой кровью слипшейся пачки один прямоугольничек и вручил его доктору.
— Жаль, — проговорил отец. — Мальчик только начал исправляться. Таким заботливым, как в последний раз, я его никогда не видел.
Часть испорченных карточек отец, повертев их в руках, бросил на больничную тумбочку.
— Ну, а теперь — уходите, — сказал врач. — Нельзя отнимать у него последние силы. Сейчас должны прийти студенты, им надо застать его живым. Они ведь должны успеть пощупать, послушать. А пациенты загибаются буквально на глазах, молодые кадры не могут набраться опыта…
КРАЙНИЙ МОМЕНТ— Ну, а за то, что вас пропустил с ним попрощаться, вы, я надеюсь, не забудете меня отблагодарить, — сказал врач.
Мама торопливо полезла в сумочку, отец тяжело вздохнул.
* ПОЛЬЗУЙТЕСЬ МОМЕНТОМ! ЛОВИТЕ МИГ, КОГДА БЛИЖНЕМУ НЕКУДА ДЕВАТЬСЯ! ИНАЧЕ ВАМ НИЧЕГО С НЕГО НЕ СОРВАТЬ.
Именно в такой момент с человека надо драть три шкуры. За лечение. За рытье могилы. Иначе никто не потратит лишней копеечки. Только когда припрет, начинают раскошеливаться на врачей, лекарства… На похороны.
ЗАРАБОТОК— На радости много не заработаешь, — говорил Маркофьев. — Потому что люди легко пренебрегут радостью. Откажутся от нее. У них ощущение, что их столько радостей ждет впереди… Им кажется, что вся их жизнь будет состоять из радостей. А вот на горе можно заработать. Собственно, только на горе и можно заработать. Потому что от горя и беды не отвертишься. Не скроешься от болезни, не откажешься от похорон. Тут и надо снимать проценты с беды.
* УЧИТЕСЬ РАСПОЗНАВАТЬ ЗВЕЗДНЫЕ МГНОВЕНИЯ ЖИЗНИ, КОГДА МОЖНО УРВАТЬ ЛИШКУ. НЕ УПУСТИТЕ СВОЙ ШАНС!
* ИМЕННО КРАЙНИМ МОМЕНТОМ НАДО УСПЕТЬ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ: ПОПАЛ БЕДОЛАГА В БЕДУ — ТУТ ЕГО И БЕРИ ГОЛЫМИ РУКАМИ. ПОКА ОН ЕЩЕ ТЕПЛЕНЬКИЙ (в прямом смысле). КУДА ЕМУ ДЕТЬСЯ? ЕСЛИ ОН БЕЗ ТВОЕЙ ПОМОЩИ НЕ МОЖЕТ ОБОЙТИСЬ.
Если в период засухи в Африке хищники пируют, пользуясь тем, что травоядные ослабели из-за отсутствия воды, то неужели человек, царь природы, упустит случай поживиться за счет попавшего в безвыходное положение собрата? Конечно же, нет!
