Анита Лус - Джентльмены женятся на брюнетках
Они сели на трамвай и доехали до конца маршрута — и это был уже «загород». Светило солнце, в небе было полно птиц, а в траве — красивых фиалок, и такая обстановка могла любого заставить думать о любви. Но только не такую девушку, как Дороти. Ну, то есть я хочу сказать, что она — полная противоположность такой девушке, как я. Потому что когда я оказываюсь наедине с джентльменом, то я в любой обстановке не перестаю думать о том, что сейчас что-нибудь должно произойти.
Ну и в конце концов Кьюли сразу стал бесцеремонно спрашивать Дороти, что она думает о семейной жизни мистера и миссис Ле Вино? Потому что, похоже, Кьюли считал, что это — идеал, даже если и в палатке. Но Дороти сказала, что и она бы так считала, если бы ей не приходилось жить с ними в одной палатке. И что касается ее, то ее терпение на пределе, и как-то раз, когда Аль Ле Вино двадцать девять раз за день назвал Перл Ле Вино «пончик мой», Дороти захотелось взять камень и сделать что-нибудь ужасное.
Ну и тогда Кьюли попытался объяснить Дороти, что почти все хотя бы раз в жизни испытывают такие же чувства, как Ле Вино, и что просто Ле Вино так их выражает.
Но Дороти ответила, что если он когда-нибудь уличит ЕЕ в чем-то подобном, то она надеется, что он науськает на нее одну из своих змей.
Ну и тогда Кьюли надолго замолчал. А потом сказал, что, наверное, Дороти еще слишком молода, чтобы говорить о таких вещах, и что они вполне могут вернуться на ярмарку.
Но всю обратную дорогу Кьюли, казалось, был очень расстроен, потому что не сказал ни слова. И тогда Дороти принялась думать. И вот тут-то, говорит Дороти, ей стало интересно, неужели и она могла бы дойти до того, чтобы в кого-нибудь влюбиться и стать такой же противной, как Перл Ле Вино?
Ну и, в конце концов, была весна, и дикие фиалки так сильно пахли, что Дороти говорит, ей стало любопытно, на что это похоже, когда какой-то здоровенный детина сцапает тебя и влепит поцелуй? И то, как она об этом говорит, только лишний раз показывает, как вульгарно она мыслит, даже когда мыслит о любви!
Итак, Дороти продолжала думать, пока в конце концов не пришла к выводу, что вокруг всей этой «любви» столько шума, что пора и ей принять участие в этой суматохе и посмотреть самой, стоит ли любовь всех этих разговоров. И я полагаю, что нельзя винить Дороти за ее скепсис, потому что всю жизнь она провела среди людей, которые призывали других есть змей или дарить складные ножи, но никогда не делали этого сами.
А когда Дороти решилась, то, по ее словам, единственный, кто мог бы заинтриговать ее, был помощник шерифа, потому что она и представить себе не могла, к примеру, Кьюли в роли своего «возлюбленного».
Когда они вернулись на ярмарку, помощник шерифа, как обычно, был уже там, сидя за палаткой Ле Вино и делая вид, что помогает миссис Ле Вино чистить горох, хотя на самом деле глядя по сторонам, высматривая Дороти. Ну и поскольку Дороти решила все выяснить наконец об «этом», она отделалась от Кьюли и сказала помощнику шерифа что-то приятное, впервые с тех пор, как он начал следовать за Карнавал-компани. Но Дороти пошла еще дальше, предложив помощнику шерифа сходить сегодня вечером в кино.
Ну и, когда наступил вечер, Дороти, как обычно, бросила свою вафельную машину и отправилась в город с помощником шерифа. И это и в самом деле было настоящим совпадением, потому что фильм был про любовь, на электропианино играли песню «Поцелуй меня еще раз», и Дороти в конце концов дошла до того, что позволила помощнику шерифа взять ее за руку. И Дороти говорит, что отдала бы доллар, только чтобы узнать, что он находил в этом приятного, потому что ей казалось, что она просто держит в руке одну из своих собственных вафель, побывавшую под дождем. Но все-таки Дороти продолжала убеждать себя; «Это только начало. Должно же произойти что-нибудь получше! Потому что иначе семейная жизнь супругов Ле Вино не имеет оправдания!»
Но Дороти решила не торопиться, пока идет эксперимент и пока она хорошенько все не проверит. И потом решила, что еще до конца сегодняшнего вечера она позволит помощнику шерифа поцеловать себя.
Ну и когда они вернулись на ярмарочную площадь, все уже было закрыто, и было совершенно темно, только светила луна. Они остановились у палатки Ле Вино, и Дороти говорит, что она позволила помощнику шерифа пуститься в рассуждения о том, как прекрасно девичество, особенно когда девушка становится взрослой. Ну и когда он кончил, Дороти, стиснув зубы, позволила помощнику шерифа поцеловать себя. А когда и это закончилось, Дороти говорит, что она почувствовала себя как маленький мальчик, который вдруг обнаружил, что Санта-Клаус — это переодетый директор воскресной школы.
Но оказалось, что все это время за палаткой прятался Кьюли, ожидая, когда Дороти благополучно вернется домой. И когда Дороти позволила помощнику шерифа поцеловать ее, Кьюли вышел из укрытия и строгим голосом велел ей идти спать! А сам потом долго беседовал с помощником шерифа, прогуливаясь с ним по ярмарочной площади.
А на следующее утро помощник шерифа явился к миссис Ле Вино и сообщил, что он телеграфировал своей матери и попросил ее приехать и забрать Дороти и что они с матерью возьмут Дороти в свой дом в Сан-Диего и отправят ее в школу. А когда она научится всему, они подумают, что делать дальше. Потому что конечной целью помощника шерифа был брак.
Ну и когда Дороти услышала об этом, она сразу же поняла, чья это работа и отправилась искать Кьюли. Нашла она его одиноко сидящим в брезентовом змеином логове. Дороти заявила, что намерена устроить ему нахлобучку за то, что он заставил такую старую леди, как мать шерифа, отправиться в такое долгое путешествие на поезде ради какой-то шутки, которая даже не смешна, потому что она, Дороти, даже представить себе не может, чтобы уехать с этим помощником шерифа.
И тогда наступила очередь Кьюли оправдываться, и он сказал, что хотя Дороти этого и не замечает, но все ее друзья в Карнавал-компани очень беспокоятся за нее, потому что, похоже, что скоро она превратится в Проблему. А что касается его самого, то ему все ясно.
Потому что разве другая девушка могла бы утром так невинно говорить с ним о Жизни и в тот же вечер отправиться гулять с этим помощником шерифа в темноте, как это сделала Дороти, тем самым почти заставив Кьюли поверить, что он совсем не понимает женщин?
Дороти изо всех сил старалась что-нибудь придумать в свое оправдание, но так и не смогла. Ну и тогда Кьюли сказал, что в любом случае Дороти должна начать учиться Морали и что он понял наконец, что Карнавал-компани — это не то место, где можно этому научиться. Потому что вряд ли хоть что-то из того, чем они занимались в Карнавал-компани, было честным, и что даже сама Дороти уже привыкла воровать клейстер для афиш и печь из него вафли. А это, конечно же, не тот фундамент, на котором должен формироваться характер молодой девушки.
Конечно, продолжал Кьюли, он вовсе не думает, что у помощника шерифа очень большие умственные способности, но все равно он человек богатый и известный, и молодая девушка была бы в безопасности рядом с его матерью. Ну и еще Кьюли сказал, что Дороти должна всем показать свое умение все правильно понять, и поехать с помощником шерифа на пару лет, чтобы научиться Правде и Честности. А уж потом, если ей надоест, она всегда сможет оттуда улизнуть.
И тогда Дороти стала умолять Кьюли и просить его позволить ей остаться в Карнавал-компани. Она обещала, что исправится, и даже будет класть яйца в тесто для вафель.
Однако выяснилось, что и сам Кьюли покидает компанию, потому что, оказывается, он осознал, что, поедая змей, едва ли можно чего-нибудь добиться и что если бы он, Кьюли, задумался об этом раньше, то он, наверное, сделал бы все иначе. И тогда сегодня у него, возможно, было бы что предложить девушке.
Но сейчас, сказал Кьюли, он послал три доллара в Канзас-сити, чтобы ему прислали тысячу немецких точильных камней. И, как только он их получит, он собирается идти своим путем и сделать из себя человека.
И когда Дороти услышала, что Кьюли собирается уходить, она поняла, что уличные ярмарки для нее закончились, потому что она не смогла бы и дальше жить с Ле Вино, если бы ей не с кем было посмеяться. Так что, похоже, все складывалось одно к одному, и Дороти пришлось пообещать Кьюли, что она дождется матери помощника шерифа, посмотрит на нее и если окажется, что они в состоянии выносить друг друга, то она попробует.
Но самым странным было то, что все это время помощник шерифа старался увести Дороти за какую-нибудь палатку, чтобы поговорить с ней. И Дороти говорит, что никогда раньше она не слышала такой смеси религии и поэзии из уст человека, который не мог держать свои руки подальше от девушки. И Дороти не могла решить, говорить ли ей об этом Кьюли или нет. Но ей было так стыдно, что она — Проблема для Карнавал-компани, что Дороти решила не доставлять больше людям каких-либо неприятностей.