Ляля Брынза - Пари
Вот как было славненько в моих возлюбленных романчиках. Он и она. Оба чертовски привлекательны и, как правило, материально обеспечены. На первых пятидесяти страницах они обязательно друг друга ненавидели, на следующих пятидесяти безумно любили, на последних десяти совершали страстный половой акт и в течение трех заключительных строк успешно добивали это дело законным браком. Просто как пять копеек. А у меня комплицировано до уровня пяти штук.
Ну какой такой черт меня дернул заключать это безумное пари? При полном отсутствии шансов на успех и «бабла» на возмещение проигрыша. Нет, мама и папа абсолютно правы, когда говорят, что с моей головой не совсем порядок, можно сказать — бардак. Ого, да это мысль. А что если скосить под ненормальную? Взять и сойти с ума. Почитать соответствующую литературку, изучить симптомы, отрепетировать перед родными и близкими. Нет! Никуда не годится! Хуже чем есть, все равно не бывает!
В банке оставалось немного пива. «Дайте, дайте пива кружку. Я хочу сойти с ума. Выпью кружку я до дна. А потом пойду в психушку» — очередной посредственный стишок был порожден моим воспаленным воображением.
Мои мозги медленно пухли от размышлений и, казалось, начали выбираться наружу через ушные раковины. Хотелось выть в голос! Как? Как? Как? Ото всех этих «каков» становилось не по-себе. Ну что, скажите на милость, можно было придумать? Завалить завтра в бутик и накупить себе роскошных туалетов, сделать прическу и макияж у Ив Роша и поразить Андрея своей неземной красотой? Где-то я это уже читала. А-а-а, кажется эта вещь называлась «Золушка». Нет, дохлый номер, при наличии в офисе таких динозавров, как наши дамы, я как раз буду выглядеть двугорбым верблюдом среди арабских скакунов во время финального забега. Приодеться-то можно, а на какие шиши накачать грудь силиконом и изменить форму носа, губ, глаз и всех остальных необходимых штучек. Забыли! А может потрясти его интеллектом? Чем, чем? Мы и словов-то таких не знаем. Так он и поверит в мой высокий IQ, после того, как собственными глазами видел мои литературные пристрастия. И потом, интеллект в чистом виде хорош только в «Что? Где? Когда?», и не дополненный приличным видом может вызвать лишь уважение напополам с жалостью. Проехали! Что осталось? Во! Придумала! Соблазнить и привязать к себе на веки вечные глубокой животной страстью. Только надо быть изобретательной и сексуальной во время ЭТОГО. Ерунда! Берем в видеопрокате с десяток порнофильмов, добавляем известные интернетовские сайты, проводим блиц опрос среди знакомых мужчин и вперед! Мыслишка конечно хоть куда! Да, но только как его до ЭТОГО довести? Как его уложить со мной в постель? Мои креативные способности на этом дали сбой. Тоже не пройдет.
Я перебирала в уме различные варианты и все у меня выходило зеро, то есть надо было искать бабки на оплату роскошного пиршества в Максиме, что как мы уже выяснили давало тот же самый зеро. В полном отчаянии я обняла подушку и забылась тяжелым сном. Мне снились табуны верблюдов, охраняемые шотландскими сеттерами. Над табунами парили белые аисты с младенцами мужеского пола в клювах. На всех младенчиках висели бирки с именами. Всех их почему-то звали Максимками. Мистика!
* * *— Бабуль, верблюдов видеть во сне, это к чему? — я запихнула в рот кусок докторской колбасы.
— Это к слезам и к потере. А что-нибудь еще видела? — она налила мне «женатого» чаю.
— Еще аисты, собаки и маленькие мальчики.
— Мальчики — маяться будешь, а аисты к беременности. — Бабуля с подозрением взглянула на меня.
Только беременности мне не хватало. Правда я не слишком верила в миф о непорочном зачатии, но как знать. Я взглянула на часы, часы ничего утешительного не показывали. Пора было спешить в наш обезьянник. И самым ужасным было то, что никакой блестящей идеи касательно спасения чести и финансов так и не пришло мне в голову. Засунув в сумку очередную «Безумную Страсть» я помчалась на работу, вполне обоснованно ожидая ехидных взглядов и злых насмешек.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
(Все еще развитие основного действия, но более динамичное, также плавный переход к основной Основной Части, куча тем для размышлений и никаких пейзажей.)
Как тяжело было у нее на сердце. Вокруг царили смех и веселье. Люди шутили, счастливо улыбались, а ей хотелось плакать. Ее прекрасную нежную грудь теснили рыдания, ее синие бездонные глаза подернулись влагой, а длинные ресницы дрожали. Горе разрывало ей душу.
В столовой стоял шум, обычно сопровождающий прием пищи стаей голодных волков. Чавканье и сопение в совокупности со стуком алюминиевых вилок навевало печальные мысли о голодных детях Африки с распухшими пузиками и дистрофичными ножками. Я не ела. Полное отсутствие у меня аппетита объяснялось непрекращающимся поносом на нервной почве и перебором ежедневной нормы никотина.
Добрые и внимательные коллеги сочли просто необходимым с утра пожелать успехов в моем безнадежном деле, а теперь, искоса бросая на меня взгляды, полные сарказма, о чем-то перешептывались.
— Ну и как продвигается процесс соблазнения? — Я и не заметила как ко мне неслышно подкрался Серега. Он громко рыгнул и одобрительно потрепал меня по плечу. — Может, типа, не будем ждать, а прямо завтра завалимся в кабак и, типа, напьемся.
— Пусть тебя не беспокоит процесс. Он уже пошел и сейчас в начале пути. Поэтому попрошу не отвлекать меня от обдумывания его шагов. А, типа, напиться ты всегда успеешь. — Я выдохнула дым прямо в его придурковатое лицо.
— Ты бы хоть нас проинформировала что ли. А то обидно будет пропустить самое интересное, — включилась в беседу Ленка.
— Правда, правда, — заорала из кухни Серафима. — Жуть как хочется поглядеть, как это ты его станешь окручивать.
— А она нападет на него на улице и, типа, зверски изнасилует, а потом шантажом заставит женится, — Серега рыгнул еще раз. — Только, Лариска, ты когда будешь насиловать, меня позови. Поучаствовать, типа, хочется.
— А не боишься? — я приблизила свое лицо к Серегиному и глухим мертвым голосом проговорила — хороший партнер — мертвый партнер. — Растянула губы в ухмылке и добавила, — подумай над этим, Серега, типа, на досуге.
Серега побледнел, отшатнулся и постучал кулаком себе по «репе».
— Совсем «крыша» съехала у тебя от книжонок идиотских. Некрофилка, типа, психованная. Лучше бы уж поделилась с общественностью, что делать-то намереваешься. Все-таки деньги не малые на кону.
— Сами увидите, своими собственными глазами, — мне порядком надоел этот допрос с пристрастием и я сочла за лучшее удалиться. Перед дверью я обернулась, оглядела зал и возвестила:
«Дамы и господа, сегодня вечером остаюсь на переработку. Попрошу никого не претендовать на эти драгоценные часы.»
— Да можешь хоть до утра сидеть, так или иначе результат будет нерезультативным, красавица ты наша, — мерзко пискнула Ольга Шпитко.
Как будто я без них об этом не догадывалась. Э-эх, прав был папа, называя меня вечной дуравочкой-авантюристкой.
* * *Читать не хотелось, курить не хотелось, жить не хотелось, когда телефонный звонок оторвал меня от печальных раздумий о безболезненных способах самоубийства.
— Але. Последний приют для умалишенных старых дев, — представилась я.
— Ну привет, — это был мой прекрасный братец.
— Ну привет, какие это такие беды привели тебя к моим стопам? Мой любимый единственный и в своем роде неповторимый брат находился в чудесном тинэйджеровском возрасте, когда юношеские прыщи являются главнейшей проблемой, а юношеские мечты восхищают своей несбыточностью. Он не имел обыкновения интересоваться моими делами без какого либо подтекста, поэтому я замолчала с любопытством ожидая продолжения.
— Слушай, Лошарик (это было одно из наиболее нежных обращений, которое мой братец употреблял в исключительных случая) как насчет скромных долгосрочных инвестиций в подрастающую молодежь? — ага, я не ошиблась!
— Ой-ой-ой! А чем же это напоминает мне вкладывание средств в публичный дом на Марсе? А-а-а… Поняла. Весьма сомнительной окупаемостью, — съязвила я.
Братец вечно пытался стрельнуть у меня денег на свои тинэйджеровские дела. Я помогала ему по возможности, но на конкретный момент все возможности сыграли в ящик.
— Ну, Хлорка, — заныл он, — ну подкинь на жизнь двести зеленых, ну будь человеком. Надо «мобилу» оплатить, и за I-net у нас задолженность, и еще… — давно прошли те волшебные времена, когда можно было отделаться двадцатью копейками на мороженое.
— Не буду я человеком, я злобное коварное и безжалостное существо по имени Гоблин. А ты отвратительный и меркантильный юный тип. Боже, что из тебя вырастет?!
— Что вырастет — то вырастет, — резюмировал он. — И вообще меркантильность, а точнее предприимчивость, есть черта присущая нынешнему поколению.