Лео Таксиль - Забавная Библия
Ахитофел дал ещё и другой совет Авессалому, а именно — набрать 12 000 человек и немедленно пуститься преследовать Давида. Но некто Хусий посоветовал ему прежде всего обратиться с воззванием ко всему Израилю, от Дана до Вирсавии. Этот последний совет больше понравился Авессалому. Ахитофел, раздосадованный тем, что его не послушали, покончил с собой. В конце концов мятежники потерпели поражение в Ефраимском лесу, где 20 000 солдат Авессалома были убиты войсками царя под командой Иоава. Во время бегства сын Давида, сидевший верхом на муле, запутался волосами между ветвями дуба и так и повис, а мул убежал. Иоав пронзил Авессалома тремя мечами. Этот эпизод, кажется, притянут-таки за волосы, не правда ли? Что касается Давида, то, когда он узнал о смерти прекрасного молодого человека, он пролил обильные слезы и повторял: «Сын мой, Авессалом! Авессалом, сын мой!»
Других надгробных речей на этот раз не последовало. Итак, Давид возвратился в свою столицу. На радостях он простил Семея, закидывавшего его камнями. Затем было ещё одно возмущение, вызванное Савеем; оно было преодолено, и люди, у которых он скрывался, отрубили ему голову. Наконец, был некий «капитан» Амессай, которого Авессалом возвел в «генеральский» чин. Иоав сблизился с ним, притворяясь благожелательным, и во время беседы «взял Иоав правою рукою Амессая за бороду, чтобы поцеловать его. Амессай же не остерегся меча, бывшего в руке Иоава, и тот поразил его им в живот, так что выпали внутренности его на землю, и не повторил ему удара, и он умер» (вторая книга царств глава 20, стихи 9-10).
Все это вновь и вновь напоминает о величайшем нравственно-воспитательном содержании и значении иудео-христианского «священного писания», которое не могут-де понять безбожники!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ И ПРИСНОБЛАЖЕННАЯ КОНЧИНА СВЯТОГО ЦАРЯ ДАВИДА.
Был голод на земле во дни Давида три года, год за годом. И вопросил Давид господа. И сказал господь: это ради Саула и кровожадного дома его, за то, что он умертвил гаваонитян. Тогда царь призвал гаваонитян и говорил с ними. Гаваонитяне были не из сынов израилевых, но из остатков аморреев; израильтяне же дали им клятву, но Саул хотел истребить их по ревности своей о потомках Израиля и Иуды.
И сказал Давид гаваонитянам: что мне сделать для вас, и чем примирить вас, чтобы вы благословили наследие господне? И сказали ему гаваонитяне: не нужно нам ни серебра, ни золота от Саула, или от дома его, и не нужно нам, чтоб умертвили кого в израиле. Он сказал: чего же вы хотите? Я сделаю для вас. И сказали они царю: того человека, который губил нас и хотел истребить нас, чтобы не было нас ни в одном из пределов израилевых, — из его потомков выдай нам семь человек, и мы повесим их (на солнце) пред господом в Гиве Саула, избранного господом. И сказал царь: я выдам.
Но пощадил царь Мемфивосфея, сына Ионафана, сына Саулова, ради клятвы именем господним, которая была между ними, между Давидом и Ионафаном, сыном Сауловым. И взял царь двух сыновей Рицпы, дочери Айя, которая родила Саулу Армона и Мемфивосфея, и пять сыновей Мелхолы, дочери Сауловой, которых она родила Адриэлу, сыну Верзеллия, из Мехолы, и отдал их в руки гаваонитян, и они повесили их (на солнце) на горе пред господом. И погибли все семь вместе; они умерщвлены в первые дни жатвы, в начале жатвы ячменя» (вторая книга царств глава 21, стихи 1-9).
Это место Библии всегда затрудняло богословов. Дело в том, что нигде в истории Саула не сказано, чтобы Саул причинил хотя бы самый малый ущерб гаваонитянам.
Напротив, Самуил постоянно осыпал его упреками за великодушие и милосердие, которые он неоднократно проявлял к окружающим народам. Мы не забыли ещё, что «пророк» объявил Саула низложенным именно за то, что он не уничтожил дотла несколько племен, живших в этой стране: амаликитян, аморреев, идумеян и др. Кроме того, Саул сам был родом из Гивы и, вполне естественно, щадил своих соотечественников; если бы он истребил гаваонитян, не державшихся еврейской веры. Библия, несомненно, отметила бы этот благочестивый подвиг в книгах, посвященных Саулу.
Эта расправа, учиненная столь неожиданно, производит такое впечатление, будто Давид искал какого-нибудь вымышленного повода для того, чтобы отделаться от последних потомков своего предшественника на троне. Но зато этот эпизод так мало правдоподобен, что даже сам автор запутался: Саул выдал за Адриэла из Мехолы свою старшую дочь — Мерову. а не Мелхолу (первая книга царств глава 18, стих 19); что касается Мелхолы, то, когда Давид изменил ей и женился на Авигее и Ахиноаме, Саул выдал её за Фалтия, сына Лаиша (глава 25, стих 44). Впоследствии Давид забрал её от Фалтия обратно (вторая книга царств глава 3, стихи 14-16). Возможно, что «священный» автор имел здесь в виду Мелхолу и сыновей, которых она могла родить не от Давида, а от другого мужа. Но трудно допустить, чтобы писатель, вдохновляемый богом, потерял память и смешал Фалтия с Адриэлом из Мехолы, мужем Меровы.
Что касается голода, который изнурял страну три года при Давиде, то нужно сразу же заявить, что в тех местах не было явления более обычного, чем неурожай. «Священные» книги говорят о голоде в Палестине очень часто. Мы ещё неоднократно увидим периоды голода в этой печальной стране, где всегда было гораздо больше бесплодного булыжника, чем питательной растительности.
С ещё большим изумлением мы узнаем, что сам бог сказал Давиду, будто бы этот голод он послал из-за того, что Саул так много времени тому назад имел дурные намерения по отношению к народу, не бывшему «народом божьим».
Надо признать вместе со всеми критиками, что из многочисленных преступлений Давида это преступление просто отвратительно. В его оправдание нельзя привести ни малейшего порыва страсти, ни даже заблуждения. Это просто подлость — приказать повесить без видимых причин двух незаконных сыновей Саула, которые не претендовали и не могли претендовать ни на что. И раз он сам вернулся к брошенной им Мелхоле, то было отвратительной жестокостью выдать гаваонитянам на пытку её детей. К гнусности этого преступления присоединяется нелепость: Давид выдает семерых невинных людей маленькому народцу, которого ему совсем нечего было бояться, ему— грозному победителю всех врагов.
В этом поступке, говорят критики (лорд Болингброк, Гюэ, Фрере, Вольтер), есть не только варварство, которое возмутило бы даже дикаря, но и подлость, на которую не был бы способен самый гнусный человек. Но к своей подлости и жестокости Давид присоединяет ещё клятвопреступление, ибо он клялся Саулу никогда не лишать жизни никого из его потомков (первая книга царств глава 24, стихи 22-23). Оправдывая это клятвопреступление, богословы отмечают, что Давид не собственноручно повесил сыновей Рицпы и Мелхолы, а передал их гаваонитянам. Но это оправдание так же подло, как и само поведение Давида, и только ещё более усиливает его жестокость и гнусное лицемерие богословов — ревнителей Библии. Куда ни повернись, во всей этой благочестивой истории «святого помазанника божьего» не найти ничего, кроме нагромождения преступлений, вероломства и гнусности.
Глава 22 содержит одну из песен Давида. В следующей главе ещё песни. Здесь мы находим несколько благородных черт друзей царя:
«Ванея, сын Иодая, мужа храброго, великий по делам, из Кавцеила; он поразил двух сыновей Ариила моавитского; он же сошел и убил льва во рве в снежное время; он же убил одного египтянина, человека видного; в руке египтянина было копье, а он пошел к нему с палкою и отнял копье из руки египтянина, и убил его собственным его копьем: вот что сделал Ванея, сын Иодаев, и он был в славе» (вторая книга царств глава 23, стихи 20-22).
Очень жаль, что автор забыл сказать, в каком месте произошло это поистине замечательное приключение со львом, убитым в снегу; снег так редко встречается в странах, где живут львы, что Ванея хорошо сделал, не захотев терять времени и немедленно прикончив зверя: он сильно рисковал, что снег быстро растает… под лучами критики.
Желая знать число своих подданных, Давид, по внушению божьему, задумал сделать перепись Израиля и иуды. Это занятие, столь же долгое, сколь и скучное, было закончено в течение девяти месяцев и двадцати дней (глава 24, стихи 1-8).
«И подал Иоав список народной переписи царю; и оказалось, что израильтян было восемьсот тысяч мужей сильных, способных к войне, а иудеян пятьсот тысяч» (стих 9).
Но едва лишь была закончена перепись, как Давид понял, что она представляла большой его грех. Библия не говорит, почему именно этот подсчет должен был навлечь на царя гнев бога, тем не менее она указывает, что старик был страшно раздражен.
«Было слово господа к Гаду пророку, прозорливцу Давида: пойди и скажи Давиду: так говорит господь: три наказания предлагаю я тебе; выбери себе одно из них, которое совершилось бы над тобою. И пришел Гад к Давиду, и возвестил ему, и сказал ему: избирай себе, быть ли голоду в стране твоей семь лет, или чтобы ты три месяца бегал от неприятелей твоих, и они преследовали тебя, или чтобы в продолжение трех дней была моровая язва в стране твоей? теперь рассуди и реши, что мне отвечать пославшему меня» (вторая книга царств глава 24, стихи 11-13).
