Джером Джером - Леди и джентльмены
— Увидимся в типографии в двенадцать, — сказал Клодд Питеру и вышел.
— Что ж, я думаю, он идиот, — изрекла заместитель редактора.
— Наши мнения совпадают не часто, но тут я с ним полностью согласен, — ответил ей редактор. — Бегать за рекламными объявлениями — не женское дело.
— Да какая разница…
— Очень даже большая, — прервал ее редактор.
— Ты даже не знаешь, что я хотела сказать.
— Представляю себе.
— Но позволь мне…
— И так позволяю — слишком многое. Теперь намерен подвести под этим черту.
— Я лишь собираюсь…
— Что бы это ни было, ты этого не сделаешь! — отрезал редактор. — Вернусь в половине первого, если кто-нибудь соблаговолит прийти.
— Мне кажется…
Но Питер уже ушел.
— В этом они все! — взвыла заместитель редактора. —
Они не спорят. А когда ты начинаешь объяснять, уходят. Как же это выводит из себя!
Мисс Рэмсботэм рассмеялась.
— Ты затюканная маленькая девочка, Томми.
— Как будто я не могу постоять за себя! — Томми вздернула подбородок.
— Не унывай, — посоветовала мисс Рэмсботэм. — Никто не говорит мне, что я не должна чего-то делать. Если бы я могла, то поменялась бы с тобой местами.
— Я могла бы выйти из этого кабинета и в пять минут выудить из старого Джоуэтта это рекламное объявление, — похвалилась Томми. — Я умею ладить со стариками.
— Только со стариками? — полюбопытствовала мисс Рэмсботэм.
Дверь открылась.
— Есть кто-нибудь? — спросило лицо Джонни Булстроуда, появившись в щели.
— Разве ты не видишь, что есть? — фыркнула Томми.
— Образное выражение, — объяснил Джонни Булстроуд, которого обычно звали Малыш, вошел и закрыл за собой дверь.
— Что тебе нужно? — пожелала знать заместитель редактора.
— Ничего особенного, — ответил Малыш.
— Ты выбрал неудачное время для визита, сейчас половина двенадцатого утра.
— Что с вами такое? — спросил Малыш.
— Очень сердита, — призналась заместитель редактора.
На детском лице Малыша отразилось сочувствие.
— Мы негодуем, — объяснила мисс Рэмсботэм, — потому что нам не разрешили сбегать на Пушечную улицу и выцарапать рекламное объявление из старого Джоуэтта, мыльного короля. Мы чувствуем, что он не смог бы нам отказать, если бы мы надели нашу лучшую шляпу.
— Его бы и уговаривать не пришлось, — указала заместитель редактора. — Если бы я пришла к старику, рассказала, какое у нас издание и какой тираж, он бы ухватился за мое предложение.
— А Клодда он не примет? — спросил Малыш.
— В настоящее время он не желает говорить о рекламе в новых изданиях, — ответила мисс Рэмсботэм. — Это моя вина. Я написала, что, по слухам, он подвержен женскому влиянию. Говорят, миссис Сэркитт добилась у него рекламы для «Лампы». Но разумеется, возможно, это неправда.
— Жаль, что я не мыльный король и не могу раздавать рекламные объявления, — вздохнул Малыш.
— Очень жаль, — согласилась заместитель редактора.
— Все они были бы вашими, Томми.
— Меня зовут мисс Хоуп, — поправила его заместитель редактора.
— Извините, пожалуйста. Как-то так получается, что привыкаешь называть вас Томми.
— Я буду тебе крайне признательна, если ты отвыкнешь от этой привычки.
— Извините.
— Чтобы я больше этого не слышала, — строго указала заместитель редактора. Малыш какое-то время переминался с ноги на ногу, но ничего путного из этого не вышло.
— Ладно, я просто заглянул, ничего больше. Могу я что-нибудь для вас сделать?
— Ничего, — ответила заместитель редактора.
— До свидания.
— До свидания.
На детском лице Малыша читалась обида, когда он медленно спускался по лестнице. Большинство членов клуба «Автолик» хотя бы раз в день заглядывали в редакцию, чтобы узнать, не нуждается ли Томми в их помощи. Некоторым везло. Только вчера Порсон — внешне такой неинтересный — отправился на другой конец города, в Плейстоу, чтобы проведать механика из типографии, повредившего руку. Юного Александра, чью поэзию некоторые люди просто не могли понять, подрядили обегать весь Лондон в поисках подержанного экземпляра «Архитектуры» Мейтленда. Джонни не перепадало ничего с тех пор, как полмесяца назад ему предложили увезти из редакции беспризорника, не хотевшего уходить.
Преисполненный печали Джонни повернул на Флитстрит. Мальчишка, несущий посылку, ткнулся в него.
— Прости меня… — мальчишка поднял голову, чтобы взглянуть на лицо Джонни, — мисс, — добавил мальчишка, увернулся от тумака и растворился в толпе.
Малыш, прозванный так за детское лицо, привык к подобным оскорблениям, но сегодня обращение «мисс» его особенно разозлило. Почему в двадцать два года у него не росли усы? Почему его рост составлял только пять футов и пять дюймов? Почему судьба прокляла его, наградив молочно-розовой кожей, из-за которой в клубе к нему прилепилось прозвище Малыш, тогда как парни на улице просили о поцелуе? Почему даже голосом он… Внезапно в голове сверкнула идея. Начала разрастаться. Проходя мимо парикмахерской, Джонни вошел в нее.
— Будем стричься, сэр? — спросил парикмахер, завязывая простыню на шее Джонни.
— Нет, бриться.
— Прошу прощения. — Парикмахер заменил простыню на полотенце. — Раньше вы уже брились? — спросил парикмахер по завершении работы.
— Да, — ответил Джонни.
— Приятная сегодня погода, — отметил парикмахер.
— Да, — согласился Джонни.
От парикмахера Джонни отправился в «Стинчкомбс», костюмерный магазин на Друри-лейн.
— Я играю в пародии, — объяснил он. — Я хочу, чтобы вы одели меня, как современную девушку.
— Вам повезло! — ответил продавец. — У нас есть полный комплект. Заходите.
— Я возьму все, — объяснил Малыш, — от туфель до шляпы, корсет, нижние юбки… все, что они носят.
— Полный комплект. — Продавец выложил на прилавок содержимое парусинового мешка. — Примерьте.
Малыш примерил.
— Сшито на вас! — прокомментировал продавец.
— Свободновато в груди, — заметил Малыш.
— Все нормально, — заверил его продавец. — Подложите пару полотенец, и никаких проблем.
— Вы не думаете, что платье очень уж крикливое? — осведомился Малыш.
— Крикливое? Стильное, ничего больше.
— Вы уверены, что здесь все?
— Абсолютно. До последней мелочи.
Малыш оставил депозит, написал имя и адрес. Продавец заверил его, что все привезут через час. Малыш, войдя в роль, прикупил пару перчаток и маленькую сумочку и отправился на Боу-стрит.
— Мне нужен женский светло-каштановый парик, — обратился он к мистеру Коксу, владельцу парикмахерской, где изготовляли парики.
Мистер Кокс принес два. Второй мистер Кокс признал идеальным.
— Выглядит даже более естественным, чем ваши собственные волосы! — воскликнул мистер Кокс. — Будь я проклят, если это не так!
Парик также пообещали принести через час. С чувством глубокого удовлетворения Малыш пришел к выводу, что подготовка закончена. По пути к съемной комнате на Грейт-Куин-стрит он купил женский зонтик и вуаль.
Через четверть часа после того, как за Малышом закрылась дверь магазина «Стинчкомбс», ее открыл некто Гарри Беннетт, актер и член клуба «Автолик», после чего вошел в магазин. В нем не было ни души. Гарри Беннетт постоял, постукивая набалдашником трости об пол. На прилавке лежала стопка одежды, на ней — листок бумаги с именем и адресом. Гарри Беннетт из чистого любопытства подошел и прочитал написанное на листке. Гарри Беннетт концом трости разворотил стопку, разметав одежду по прилавку.
— Не делайте этого! — воскликнул появившийся продавец. — Я ведь только что все сложил.
— И что, черт побери, Джонни Булстроуд собирается делать с этим тряпьем?
— Откуда мне знать? — пожал плечами продавец. — Любительский спектакль, полагаю. Ваш приятель?
— Да, — кивнул Гарри Беннетт. — Клянусь Богом, из него получится красивая девушка. Хотелось бы посмотреть!
— Так попросите у него билет, — предложил продавец. — Едва ли он вам откажет.
— Обязательно, — ответил Гарри Беннетт и заговорил о своем заказе.
Женская одежда и парик прибыли по указанному Джонни адресу не через час, как ему обещали, а через три, но другого Джонни и не ожидал. Еще час потребовался Джонни для того, чтобы одеться, но в конце концов он предстал перед зеркалом гардероба совершенно переменившимся. Результат Джонни понравился. На него смотрела высокая, красивая девушка, одетая, возможно, излишне ярко, но, несомненно, стильно.
— Нужен ли мне плащ? — спросил себя Джонни, когда солнечный луч, миновав окно, упал на его отражение в зеркале.
«Ладно, все равно его у меня нет, — подумал Джонни, когда солнце вновь скрылось за тучей, — так чего же об этом гадать?»
