Елена Медведева - Жизнь и бизнес честного лоха в современной России
– Я хочу заказать сон в доме 66/6!
– Сначала надо изучить спрос на сновидения и учесть наличие цензуры, – вмешалась бабушка. – Дело в том, что по характеру снов можно узнать, что произойдёт в будущем. А тот, кто может заглянуть в будущее, становится хозяином положения.
– Тогда я видела яркие сны почти каждую ночь, – задумчиво произнесла Оксана. – Мне особенно запомнился один по той причине, что у меня не хватало слов, чтобы описать его. Но мне помогла бабушка.
Я увидела средневековье, бескрайнюю пустыню и две огромные армии, стоявшие напротив друг друга. Сверкали латы, блестели отполированные мечи и щиты. Армии начали сходиться. Ближе, ещё ближе… Вот уже подняты мечи и алебарды, воины закрываются щитами. Мечи рассекают горячий воздух и со скрежетом и свистом опускаются на латы, щиты и открытую плоть врага.
Я не узнала, чем закончилась битва – меня разбудили громкие звуки, переходившие в грохот. Это был марш победителей из оперы Верди «Аида». На стадионе напротив нашего дома начали собираться детские футбольные команды. Звуки марша победителей продолжали отстукивать по барабанным перепонкам, но, может быть, именно поэтому в тот день выиграла команда моих сверстников из города Химки.
– А теперь ты видишь сны? – спросила Елена.
– Да.
– Расскажи последний.
– Не могу.
– Это что значит?! – возмутилась Кристина, – бабушка просит, а ты артачишься!
– Сон короткий, но страшный. За окном хмурится ночь. Небосвод цвета тоски, пепельный туман. Я проснулась от крика незнакомой птицы. Где же я? На стене большой круглый циферблат. Вместо цифр – птицы. Так, где же я? Кухня, тёмный коридор… Они мне знакомы. Как и та женская фигура в чёрном плаще, что стоит спиной ко мне у окна. Она поворачивается ко мне, медленно приближается… Я вижу безжизненное смертельно бледное лицо и светящиеся жёлтым светом глаза зомби. Бабушка?! Сердце трепещется от страха. Бабушка-зомби всё ближе, ближе… Леденящий душу крик вОрона рассекает молчание. Я просыпаюсь.
– Неплохо. Может быть, из тебя получится писательница. Только относись к этому занятию как к хобби.
На другой день Елена поняла, что её внучатая племянница обладает даром предвидения. Иначе как объяснить, что, взглянув на себя в зеркало, она увидела зомби из сна Оксаны. И самым неприятным было то, что вернулась болезнь, от которой она страдала, начиная с 50-и – хронический бронхит. Эти мучительные рецидивы, приступы безудержного кашля, сопровождающиеся рвотой, одышкой, повышением давления. Последние три года их не было, и она не взяла с собой лекарство, с которым не расставалась – кодеин. Половина таблетки купировала начинающийся приступ, от которого можно и умереть.
Как быстро проносится жизнь! Кажется, совсем недавно она, молодой агент ФБР, могла соперничать с самим Джеймсом Бондом в умении гнать спортивный автомобиль со скоростью звука, прыгать с вертолёта без парашюта, одним кольтом бить четырёх тузов. А что с ней стало теперь?! У неё нет даже сил на то, чтобы вывести на прогулку собак. Они испражняются на пелёнку, а она, почти теряя сознание, убирает за ними. Тайком от Антона кормит их хорошо проваренным мясом с гречкой. Продукты переработки качественной натуральной пищи не такие вонючие по сравнению с сухим кормом. Она вынуждена обманывать Антона – говорить, что готовит для собак самую дешёвую овсянку. Для видимости клянчит у него деньги на мясо. Иначе он может поинтересоваться происхождением её финансов.
Обычно Урсуляк покупала сиропы или таблетки от кашля, содержавшие кодеин, во Франции, где они продаются без рецепта. Надо срочно выяснить, как обстоит дело в России. Информация, которую она нашла в сети, была крайне противоречивой. «Специальным распоряжением все кодеиносодержащие препараты должны продаваться по так называемым спецрецептам с красной полосой. Связано это с тем, что наркоманы начали гнать из подобных лекарств страшный наркотик под названием «крокодил». После 3-х – 4-х приёмов «крокодила» человек гнил заживо и умирал или, в лучшем случае, ему ампутировали конечности, поражённые гангреной».
Надо всё-таки поинтересоваться, какие ещё лекарства есть в наличии в ближайшей аптеке. Урсуляк зашла в лифт, нажала кнопку первого этажа. Кабина дёрнулась так, что она с трудом удержалась от падения. И так же внезапно остановилась. Зажатая в четырёх стенах Елена захлёбывалась от кашля, находясь на грани потери сознания. У неё начались галлюцинации – она слышала голос сестра, когда та читала ей вслух отрывок из своего романа «Мозг в чемодане». И в этом отрывке описывался этот самый вечно застревающий между этажами лифт.
Поздний вечер. Завывает ветер. Острые иголки дождя впиваются в лицо. Я долго стою у подъезда. Наконец вспоминаю о ключе. Темный подъезд. Почему не горит лампочка? Чьи-то шаги. Собираю остатки мужества. Надо сделать рывок и добежать до узкого коридора, где находится лифт. Шаги. Из темноты приближается фигура в черном капюшоне.
– Не смотри террористу в глаза!
Кто сказал это? Фигура медленно надвигается на меня. Я отворачиваюсь. Он проходит мимо. Сердце ударяет по грудной клетке. Нажимает кнопку лифта. Снова шаги. Кажется, он возвращается.
– Осторожно, двери открываются.
– Кто сказал это?
Лифт застрял на третьем этаже. В кабине – одна единственная лампочка на сорок ватт. Я вытряхиваю из сумки психотропные лекарства. Они падают на обрывки газет. Снова шаги. Кладу на язык какую-то таблетку. Судорожно глотаю. Таблетка застревает в горле. Невидимые руки сжимают виски. Кажется, в сумке – пакетик морса. Слава богу, нашла. Что делать? Нажимаю все кнопки подряд. Лифт стоит. Стоит и время. Где лекарство? В полумраке шарит рукой в ворохе газет.
«Купил 777? Купи и брошюру «Три семерочки»! Кроваво-красные буквы. N 22 2000. «Для тех, в ком жива страсть» – желтые буквы на черном фоне.
«Два человека могут спасти друг друга там, где один погибает». Оноре де Бальзак, французский писатель» – жирный шрифт в верхнем углу.
– Что им надо от меня? Хотят убить? Зачем?
Сажусь на пол и начинает разгадывать кроссворд. «В этом кроссворде 7 тайн – 7 ключей».
– Что я здесь делаю?
Достаю мобильный. Связи нет.
– Надо что-то предпринять! Откуда свет?
Передо мной – знакомая стена. Зеленая в желтую крапинку.
– Кажется, мы с Оксаной сами расписали ее в прошлом году. Чего я жду? Лифт стоит на четвертом этаже. Это же мой этаж! Дверь открыта!
Бегу по коридору. Навстречу – мои собаки. Какие же они ласковые! Захожу в прихожую. Муж – в сортире. Разве это любовь?!
– Антон, почему не встретил меня на улице? Я вынуждена работать по вечерам, чтобы и тебе сладко жилось… Там был киллер!
– Ты спятила!
– Хочу писать стихи! Не может быть поэтом тот, кто в здравом уме. Это не я сказала, это Демокрит сказал.
Не сразу замечаю, что Антон также сильно возбужден: лицо багровое, лоб сморщен, руки дрожат…
– Не понимаю, как так можно?! – хрипит Антон. – Почему судья верит кому угодно, но не мне, порядочному человеку?! Почему верит лжесвидетелям?! Да, я был не сдержан, повысил голос на судью. Но как быть сдержанным, если тебя оклеветали, облили грязью. Затыкают рот мне, затыкают рот моим свидетелям! А мой адвокат! Спрашиваю его: «Может быть, им надо дать?» А он: «Что вы?! Дело совершенно ясное. Когда судья вынесет решение в вашу пользу, сделаете ей какой-нибудь презент». А этот наглый адвокат истцов! Хитер, сволочь! Прикинулся доброжелателем, я и раскололся: сказал, что взятку не давал. Они этим и воспользовались: сами дали.
– Антон, миленький, я больше не могу этого выносить! Каждый день одно и то же! Ты же видишь, что мои нервы на пределе! Мне так нужна спокойная обстановка! Сколько денег ты зря спустил на адвоката! Оставь все это! Пожалуйста…
– Если бы я был один, плюнул бы на них. Но у меня есть ты, есть наша дочь Кристина, есть маленькая Оксана. Я обязан о вас позаботиться. Что вы будете делать, если эти проходимцы отберут у меня недвижимость?
– Я больше не могу-у-у! Купи пистолет, я сама их пристрелю.
– Тебя посадят.
– Не успеют… Дай сигарету!
– 50 рублей.
– Что-о? Ты требуешь с меня 50 рублей за одну сигарету?
– Ты же знаешь – хочу, чтобы ты бросила курить.
– А я хочу, чтобы ты бросил пить.
– Я с горя пью… нам надо отдохнуть. Завтра поедем на речку – поджарим шашлыки. – Я оставила в лифте психотропные лекарства. Пожалуйста, сходи за ними. Без них мне не заснуть. Через три минуты Антон возвращается.
– Их там нет.
– Кто взял их? Почему он хочет, чтобы я сошла с ума? Пожалуйста, сходи в аптеку «24 часа».
– Выпей молока.
– Тогда я сама пойду!
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Темный подъезд и тот же человек в капюшоне. И снова лифт застревает на третьем этаже. Двери открываются. Зеленая стена, буквы, написанные черной краской: «Круто!»
