Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени
— Я? За какого-то прапорщика?
— Вот и Вы: «за какого-то». За обычного прапорщика, в отличие от меня вовремя убывшего на завтрак. Ответственность-то должна быть документальной. Некоторые-то у нас горазды ведь устные приказы раздавать, а когда дело доходит до прокурора, так сразу идут в «несознанку». Вы же сами недавно говорили…
Генерал, припертый к стенке своими же высказываниями, произнесёнными накануне, молча подписал мятую бумаженцию. Капитан тут же передал её бойцу и отдал распоряжение на выпуск машины из парка. Генерал уже было направился к своей машине, когда его по всей форме окликнул один из прапорщиков-помощников, как ошпаренный выскочивший из «дежурки». Прапорщик сообщил ему, что только что звонил генерал-полковник Митрофанов и просил передать, что старшим своей машины он назначает лично генерала Белуху. Генерал сплюнул, угрюмо посмотрел на капитана, но ничего не сказал и, заняв место старшего в машине главного штабного начальника, стремглав укатил, дабы поскорее предстать «пред ясные очи». «Тоже, наверное, обиделся на меня, — думал капитан на пути в столовую, — а ему-то чего обижаться? Сам же говорил…».
Эти произошедшие в автопарке приключения каким-то чудом впоследствии никак не отразились на капитановой судьбе. По крайней мере, в Читу его не сослали. Скорее всего, это чудо произошло потому, что сменивший Сергея в наряде капитан что-то перепутал от усталости и прислал за напарившимися в бане Главкомом старый «убитый» «ЗИЛок» с обшарпанным и пропахшим курами кунгом. В разразившемся скандале про капитана попросту забыли и всё закончилось для него благополучно. Благополучно всё обошлось и с генералами. Генерал Белуха не стал полковником, а самый главный штабной начальник даже стал вскоре Главкомом, сменив на посту военноначальника очень не любившего посещать курятники, особенно если это предлагалось сделать сразу же после бани.
Судьба капитана вычертила очередной зигзаг совершенно по другому случаю. Этот случай впоследствии крайне негативно отразился на всей стране, но страна в то время этого не знала и позволила случаю произойти. А что, собственно, у нас когда-нибудь решала страна? Что-то не припоминается. Всё всегда за страну решали её правители. А кто это были такие — правители? Да кто же их знает? Но решения всегда принимали именно они. Вот и в этот раз, взяли и приняли решение. Даже целых два решения и почти сразу. Что их заставило это сделать — неизвестно. Может это произошло в связи с каким серьёзным заболеванием, а может просто из-за жестокого похмела. Сначала назначили Генеральным секретарем ЦК КПСС комбайнёра со Ставрополья. Тот хоть и с орденом был, но всё равно недалеко ушёл от малообразованной части тружеников села. А затем назначили зачем-то они править столицей известного всей Свердловской области пьяницу и забияку. Зачем они это сделали? В Москве в то время было полно своей драчливой пьяни. Их хоть и отправляли иногда за сотый от столицы километр, но они всегда возвращались. А что? Сотый километр — это ведь не остров в океане. Туда электрички ходят. И обратно тоже ходят. Вот вся эта драчливая пьянь на обратных электричках и возвращалась. Пожалуйста, берите любого и назначайте править столицей. Ан нет, нашли какого-то чужака в Свердловской области. Когда нашли, думали, что он просто пьяница, а оказалось — законченный алкоголик. В поисках спиртного чужак слонялся по Москве и, не зная местности, часто попадал не в те магазины, но, даже не туда попав, не мог он оттуда просто так уйти не сделав какого-нибудь раздражённого замечания. Не позволял ему партийный этикет. Например, попав по ошибке в булочную чужак, плохо скрывая досаду, наскоро уличал тамошних работников в отсутствии вежливости и должного ассортимента, а затем немедленно выбегал из этого отстойного магазина и бежал дальше по улице, непрерывно хватая носом застоявшийся столичный воздух. Среди застойных запахов он, раз обжегшись, сразу же находил нужное заведение и, основательно затарившись, отбывал восвояси, чтобы завтра возобновить свои поиски вновь. Нет, он, конечно же, мог всё это заказать своим многочисленным халдеям и те бы всё сразу ему принесли, но это было ему совсем не интересно. Где-то в глубине души он был всёж-таки вполне сформировавшимся демократом. Во время своих поисков он часто спускался в столичное метро и поражался обилию толпящегося там народа. Но особенно его раздражали военные. Завидев идущего по улице или спускающегося в метро военного, он тут же останавливался и спрашивал у какого-нибудь сопровождающего халдея: «А штэ, понимаешь, здесь так много военных? Это какая-то загогулина. Штэ они тут делают? Они, понимаешь, должны служить в лесах и полях! Немедленно перетереть этот вопрос на очередном пленуме и предоставить мне по ним всю информацию!» Но затарившись и основательно забывшись, чужак временно выпускал военных из вида, а его окружение, пользуясь обычным состоянием шефа, не предоставляло ему затребованной информации. Когда однотипные вопросы начинались сыпаться вновь, опытные холуи быстро научились на них отвечать: «Эти военные из самого министерства. Защитники Арбата. Их нельзя выселять. Кто же будет защищать главную столичную улицу? А это преподаватели из Академии Генерального штаба. И их тоже нельзя выгонять из столицы. Почему нельзя? А какой нормальный профессор поедет в Мухосранск? В Мухосранск поедут за званиями одни бездари, и чему они смогут научить наших военных?»
Но как-то «свердловский пришелец» приболел и его под страхом «моменто море» упросили три дня не употреблять горячительных напитков. Эти три дня обернулись катастрофой для военных. За эти три дня он выжал из окружающих его холуёв информацию об общем количестве военных, ожидающих предоставления жилья в Московском регионе и пришёл в ужас. Можно представить себе всю глубину этого ужаса, если варяг сильно раздражался, завидев даже одного военного, а тут, по документам их проходило около полумиллиона! Пользуясь своей вынужденной трезвостью, этот прохиндей тут же подготовил партийный указ, предписывающий исполнительной власти квартир военным ни в коем случае не предоставлять. Даже кооперативных. Под действие этого указа попал и Сергей. Покатавшись по Подмосковью ещё с полгода и ещё раз ощутив всю бесперспективность решения жилищного вопроса, капитан взял курс на Питер, где у его боевой подруги пустовала комната в коммуналке. Как мы уже отмечали, перевод военного к новому месту службы — это дело долгое и весьма и весьма многотрудное. Зато в те времена это было почти бесплатно. «Почти», потому что отдельные, чаще всего жидкие подарочки работникам кадровых служб всё же предоставлялись. Бывали подарочки и покрупнее, но, во всяком случае, всё было не как сейчас, когда над столами начальников кадровых подразделений чуть ли не висят карты-прейскуранты с указанием размеров денежной мзды в зависимости от расстояния перевода и предоставляемой должности.
Сергей, как это полагается у военных, написал рапорт с просьбой рассмотреть вопрос о возможности своего перевода в город на Неве в связи с невозможностью предоставления жилья по месту службы в течение ближайшего десятилетия. Приложив к рапорту справку о наличии жилья в питерской коммуналке, капитан запустил его, что называется, по инстанциям. Вскоре его вызвал к себе генерал Белуха. Войдя в кабинет генерала, Сергей обнаружил там ещё и самого главного замполита соединения полковника Кондаурова. Полковник имел довольно внушительный рост, но ещё более значительным был его вес. Когда он ругал какого-нибудь подчинённого замполита, он любил повторять: «Вы только посмотрите на этого голубчика. Этот замполит вообще уже бросил работать. Поглядите-ка — он уже толще меня!» Сергей доложил генералу о своём прибытии и застыл в ожидании начала разговора. Первым заговорил Кондауров.
— Значит, бежите от нас? Мы мучались-мучались, когда Вас сюда переводили, а Вы… Вы думаете что? Это шуточки такие — попасть в приказ министра обороны? Пробили Вам приказ, а иначе Вас даже бы в очередь на квартиру не поставили. А Вы, значит, к нам теперь жопой поворачиваетесь.
— Никак не могу привить себе такой полезной привычки, как бег. И вертеть этим самым местом тоже не привык, особенно перед начальством. Но деваться-то некуда: что толку от этой очереди и приказа министра? Вы же знаете, что жилья уже год никому не дают и очередь замерла, а в Питере у меня хоть что-то есть за что можно «зацепиться», пусть даже и в шести-комнатной коммуналке.
— Ну, во-первых, это не у Вас есть за что, как Вы говорите, «зацепиться», а у Вашей жены. А у Вас, голубчик, есть двухкомнатная отдельная квартира в лесу. Может Вас обратно туда служить отправить? — оживился командир.
— А позвольте полюбопытствовать: на какую должность? — спросил Сергей, зная, что в лесном гарнизоне всегда были большие проблемы с должностями старших офицеров.
