Лео Таксиль - Забавное Евангелие
– Дорогой наш Лазарь! – восклицала она. – Всего неделю назад он был здоров и крепок, как дуб, а сегодня лежит в гробу… Не может быть, чтобы он умер!
И она потребовала, чтобы склеп открыли. С лица Лазаря сняли пелены.
Выглядел он как самый заправский покойник. Тогда пещеру снова заложили камнем и замуровали. Друзья семьи окончательно убедились, что брата Марии и Марфы похоронили не напрасно.
Но в тот миг, когда Лазарь сыграл в ящик, Иисус, от которого ничто не скрыто, сразу же получил – разумеется, от своего отца-голубя – уведомление об этом печальном событии.
Вдруг он сказал ученикам:
– Пойдем опять в Иудею.
– В Иудею? – вскричали ученики. – Должно быть, ты шутишь! Совсем недавно ты едва избежал ярости своих врагов, а теперь опять хочешь вернуться в Иерусалим? Полно! Ты что, забыл, как тебя хотели побить камнями? Черт побери, короткая же у тебя память!
– Все это неважно, – отрезал Иисус. – Мы идем в Иудею. И если не в
Иерусалим, то уж в Вифанию наверняка.
– Что, по Магдалине соскучился? – фамильярно спросил один из апостолов, полагая, что догадался о причине столь внезапного желания вернуться в Иудею.
– Да нет же, о Магдалине я сейчас и не думаю. Я думаю о моем брате Лазаре, который уснул, но я иду разбудить его.
– Смотри-ка, в самом деле! – вспомнил кто-то, – Два дня назад тебе ведь сообщили, что Лазарь болен. Но если сейчас он уснул, значит, выздоровеет, – это добрый знак. Апостол, сказавший это, думал, что его наставник, говоря об уснувшем Лазаре, имел в виду тот благодатный сон, который при некоторых заболеваниях служит признаком выздоровления. Однако Иисус тут же исправил его ошибку.
– Когда я говорил, что Лазарь уснул, я хотел сказать, что он опочил.
– Лазарь умер?
– Да, мои друзья.
– Что же теперь?
– Теперь я в восторге.
– В восторге?!
– Да, в восторге, ибо теперь я получил возможность его воскресить. А когда я его воскрешу, вам всем до одного придется признать, что я всемогущ… Но довольно слов, идем к нему!
Однако апостолы все еще колебались. Тогда Фома, отличавшийся от остальных своим мужеством, подал им пример.
– Пойдем с ним, – сказал он великодушно, – и умрем с нашим учителем!
И вот святой взвод двинулся в путь. Когда они добрались до Вифании, шел уже четвертый день после положения Лазаря во гроб. Многочисленные друзья, как могли, утешали обеих сестер.
Марфа, услышав, что Иисус подходит к Вифании, бросилась ему навстречу, Магдалина же осталась дома.
И Марфа сказала Иисусу:
– Ах, господи, почему не пришел ты раньше? Когда мы с сестрой известили тебя, еще можно было спасти несчастного Лазаря. Если бы ты пришел вовремя, то смог бы его исцелить и сейчас наш Лазарь был бы жив.
– Что ж из того, что Лазарь умер? Он воскреснет!
– Увы, это утешение я только и слышу последние четыре дня. Воскреснет в день конца света! Все мои иерусалимские друзья мне это повторяют.
– Да нет же, Марфа, я говорю о другом. Я сам по себе есмь воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрет, оживет. Веришь ли мне, Марфа?
– Конечно, господи. Верую, что ты Христос, сын отца Саваофа. Теперь ты доволен?
– Да, Марфа. Перестань плакать, я верну вам радость. Марфа подумала о Магдалине, оставшейся дома, и поспешила к ней.
– Мария, Мария! – зашептала она. – Учитель здесь и зовет тебя.
Слова эти она шепнула сестре на ушко, чтобы никто из собравшихся в доме друзей не мог их слышать.
Магдалина, как скоро узнала, что ее возлюбленный в двух шагах, поспешно встала и пошла к нему.
– Куда это она собралась? – всполошились друзья дома.
– Она пошла плакать на гроб Лазаря.
И они пошли за ней, чтобы поплакать вместе с нею и тем смягчить горечь ее слез.
Магдалина же, придя туда, где был Иисус, и увидев его, пала к ногам его и начала повторять упреки Марфы:
– Ах, господи, если бы ты был здесь хоть несколькими днями раньше, не умер бы брат мой!
И больше она ничего не прибавила. Из глаз ее полились ручьи слез более красноречивых, чем любые слова. Такой взрыв отчаяния оказался заразительным. Все пришедшие с Магдалиной иудеи заревели хором. Сам Иисус был глубоко тронут и едва не присоединился ко всеобщим рыданиям. Однако сын голубя вовремя вспомнил, что он все-таки бог и что ему стонать незачем, поскольку он сейчас воскресит несчастного покойника.
– Где вы его положили? – вдруг спросил он. Ему ответили хором:
– Господи, изволь пойти за нами, и там сам увидишь.
И он пошел за ними. Поразмыслив, он решил, что не худо будет, если он все же поплачет вместе со всеми. И вот Иисус прослезился. Евреи же, принявшие его слезы за чистую монету, говорили шепотком:
– Смотри-ка, он его все-таки чертовски любил! Впрочем, некоторые, по свидетельству того же евангелия, скептически изрекали:
– Если бы он его действительно так любил, он бы не дал ему умереть, ведь открыл же он глаза слепорожденному! Хотя, может быть, все его чудеса – жульничество?
Эти слова сомнения подстегнули Иисуса. Он ускорил шаг.
– Поспешим! – сказал он. – Где этот склеп? Это была, как уже говорилось, пещера, заваленная тяжелым камнем.
– Отвалите камень! – скомандовал Иисус, приблизившись к месту погребения.
Но тут запротестовала Марфа.
– Отвалить камень? – воскликнула она. – Спасибо! Как я ни любила брата, я все-таки не желаю нюхать мертвечину. Господи, он же, наверное, смердит!
– Не мешай мне, Марфа, – одернул ее Иисус. Евреи отвалили камень, и сын голубя, став на пороге пещеры, возопил громким голосом:
– Лазарь, Лазарь, встань!
По этому приказу мертвец сел. Все присутствующие закричали. Лазарь зашевелился и, делая невероятные усилия, качаясь, встал. Сделать это было не так-то просто, потому что сестры накрепко связали его погребальными пеленами. Наконец кое-как ему удалось принять хотя и весьма шаткое, но все же вертикальное положение.
Зрелище это повергло всех в ужас.
– Пошевеливайтесь поскорее! – напустился на них Иисус. – Помогите моему другу Лазарю! Развяжите пелены, будь они неладны! Иначе он никогда не выберется из этой могилы.
Наконец решились развязать воскресшего. Ему одолжили кое-какую одежонку, потому что, освободившись от пелен, Лазарь остался в чем мать родила, и шествовать в таком наряде через весь город было не очень-то прилично.
Тем временем любопытные иудеи, оправившись от первого потрясения, окружили бывшего мертвеца. Марфа усердно благодарила Иисуса. Магдалина, у которой не оставалось больше повода для слез, обрела былую веселость и подшучивала над братом.
– Подумать только! – со смехом говорила она Лазарю. – Теперь ты станешь рассказывать своим внукам, где ты побывал! А в самом деле, что ты видел за эти четыре дня своей смерти?.. Скажи, тебе было страшно? Послушай-ка, поделись с нами впечатлениями!
Иисус несомненно успел сделать Лазарю знак молчать, ибо в евангелии нигде не сказано, чтобы брат Марии и Марфы кому-нибудь открыл тайну загробной жизни… А жаль! Право, жаль. Вместо всяких слов Лазарь только яростно чесал ляжки и прочие места, ибо все тело у него зудело из-за червей, уже приступивших было к трапезе.
Присутствующие смотрели, как он чешется, вытаращив глаза. Их испуг уступил место бесконечному удивлению! Еще бы! Не каждый же день можно встретить человека, который четыре или пять дней пробыл трупом!
Досыта налюбовавшись воскресшим, они удалились. Расходясь по домам, многие говорили:
– Провалиться мне на месте, этот Иисус вам не первый встречный!
И многие уверовали в него.
Другие же со всех ног бросились к фарисеям и говорили им с таинственным видом:
– Слыхали, в Вифании такое стряслось!..
– Да ну? Что же именно?
– Вы знаете этого, как его, Иисуса, Иисуса из Назарета?
– Знаем. А дальше что?
– Того самого, у которого любовница некая Мария Магдалина…
– Дальше, дальше!
– Так вот, у этой Марии из Магдалы был, вернее, есть брат. Нет, я правильно сказал: был брат!.. То есть и то и другое: был брат и есть брат…
– Что за галиматья!
– Его звали… или его зовут Лазарь…
– Дальше! Этого Лазаря все знают.
– Четыре дня назад его похоронили.
– Да, слух об этом дошел до Иерусалима.
– Но сегодня Лазарь прогуливается с тросточкой по Вифании, словно никогда и не умирал!
– Странно. По какому же праву он перестал быть покойником?
– А вот по такому! Иисус пришел к пещере и сказал трупу: «Лазарь, встань!»
– Вы это сами видели?
– Не только видели! Мы еще помогали этому строптивому покойнику освободиться от погребальных пелен…
– Значит, он притворялся покойником, а теперь притворяется воскресшим.
– Не считайте нас за идиотов. Мы ясно чувствовали трупный запах. Он вонял в точности, как перележавшая дичь, – ошибиться невозможно!
– Должно быть, не очень-то приятно для его близких.
– О, но это пройдет!
– Ну, а что вы сами думаете о таком чуде?
