Александр Крыласов - Запойное чтиво № 1
— Скажи Ивашке, чтобы и он этого не делал. Если у Богов мой кнут вызывает временный паралич, то у простых смертных мгновенную смерть.
— А я всё равно буду защищать сына, — прохрипел Ваня.
— Окочуришься, — честно предупредила Дива.
— Пусть, — Бурмакин отважно пошёл на Богиню охоты.
— Как скажешь, — Дива щёлкнула кнутом.
Второй удар должен был прийтись по Ивану, но тут в кладовую вбежал Вадим и заслонил собой отца. Страшный удар кнута угодил юноше в область сердца, Полубог на секунду окаменел, потом, как ни в чём не бывало, покачал головой и предупредил.
— Больше так не делай.
— Ух, ты, — прибалдел Припекала, — твой кнут на него не действует.
Переплут сказать ничего не мог, но по его выпученным глазам было видно — он гордится сыном. Дива закрутила вокруг себя кнут и направила его конец Вадиму в висок, тот поймал окочурную бечеву и вырвал кнутовище из рук Богини охоты. Дива сорвала с плеча лук, быстро вложила стрелу, и тетива пропела Полубогу свою отходную песнь. Припекала и Иван зажмурились, Переплут не мог закрыть глаза, ему пришлось воочию увидеть смерть сына.
3. Так вот вы какие — Полубоги
Раздался звук упавшего тела и жалобный стон. Когда Иван и Припекала открыли глаза, то увидели, что Вадим чешет стрелой себе спину, а Дива лежит на полу спелёнатая собственным кнутом. Полубог подошёл к отцу и положил руку ему на плечо. Переплут вышел из ступора, взял у сына стрелу, внимательно рассмотрел и повернулся к Диве.
— Солнце моё, ты что-нибудь понимаешь?
— Теперь понимаю, — простонала Богиня охоты, — то-то Велес осклабился, когда посылал меня за Вадимом. Он заранее знал, ехидна старая, что Полубоги могущественнее Богов, как это ни странно.
— Велес зна-а-ал, — улыбнулся Переплут, — что Полубоги — это монстры, потому-то он так и скрывает своего Балду.
— Дивочка, пойдём в опочивальню, — загорелся Припекала, — давай, тоже какую-нибудь монстру настрогаем.
— В таком случае, мне не с тобой, мне с Бурмакиным надо в опочивальню идти, — отрезала Дива.
Глава 29. Великолепная дюжина
1. Забытые корни
Нарколог, наклонив голову, нарезал круги вокруг скамейки. Афанасьич и анчутки успевали только головами вертеть.
— Нет, всё-таки, на галлюциноз это не похоже, — задумчиво проронил врач.
— Обоснуйте, коллега, — Еря наморщил лоб, в надежде придать себе профессорский вид.
— Галлюцинация — это сугубо индивидуальное явление, а мы с Ростиславом Афанасьевичем видим, слышим и осязаем вас абсолютно синхронно.
— Какой напрашивается вывод? — Спиря поправил воображаемые очки и для солидности растопырил щёки.
— Вы недавно назвали себя анчутками. Могу я воспользоваться Интернетом? — доктор потянулся к планшету.
— Да, ты имеешь право на один клик.
Доктор покопался в Сети и зачитал:
— «Анчутки — чертенята. Маленькие, тридцати сантиметров длину, лысые, рогатые существа без пяток, могут становиться невидимыми или превращаться в людей. Анчутки боятся соли и железа, если злой дух схватит вас, то его нужно ткнуть чем-то железным, и тогда он вас тотчас отпустит».
Нарколог достал ключи и направил на доможилов.
— Полегче! — запищали бесы, — не замай! Убери эти вострые железяки!
— Выходит, они — настоящие! — ахнул Афанасьич.
— Да, — подтвердил доктор, — самые, что ни на есть, настоящие представители древнеславянской нечистой силы.
— Дурачины вы, простофили, — поставил диагноз Еря, — корни свои надо знать.
— Тогда и проблем с идентификацией нечистой силы не будет, — блеснул эрудицией Спиря, — а хотите, на славянских Богов позырить?
— Конечно, хотим?
— Может, не стоит их с собой тащить. Переплут нам задаст, — предупредил Еря.
— Вадюха отмажет, — отмахнулся Спиря.
2. Разные полюса одной батарейки
Первым делом Бог пьянства разбудил Веру и пригласил её полюбоваться сыном.
— Красавец, атлет, умница, но вот одёжа у тебя — срамота, — Переплут оглядел Вадима, — то, что тебе Ивашка планшет всучил, конечно, хорошо, но настоящие знания тебе дам я. Учись, сынку.
Он щёлкнул пальцами, и его льняной костюм вмиг превратился в чёрный смокинг. Вадим тоже неумело скастаньетил пальцами, и вместо плаща на нём оказались майка с Микки Маусом, шорты с зелёными попугайчиками и вьетнамки.
— Прошу прощения, — покраснел Вадим и щёлкнул вторично.
На этот раз он оказался в джинсах, толстовке и мокасинах.
— Вот так-то лучше, — согласился Переплут, — смотри, мать, какой добрый молодец получился. Будем надеяться, что анчутки были достойными наставниками.
В дверь позвонили, брат два пошёл открывать. На пороге стояли бесы в сопровождении просветлённой, окрылённой и отыскавшей свои корни дружины.
— Легки на помине! Кто, спрашивается, вас звал?! — вспылил Переплут, — до полуночи ещё три часа! А это ещё, что за два кренделя?!
— Вот…, — запнулся Спиря, — увязались за нами. Прошу любить и жаловать: похметолог и его пациент Ростислав Афанасьевич.
Переплут сменил гнев на милость.
— Похметолог, говоришь? А ведь мы с тобой злейшие враги, брателло, — присвистнул Бог пьянства.
— Давайте спокойно, без эмоций, обсудим сложившуюся ситуацию, — опасливо промямлил доктор.
— Моя задача напоить людишек, твоя — протрезвить, я ввожу их в запои, ты — выводишь из них, я навязываю беспробудное пьянство, ты — беспросветную трезвость.
— Не будет вас, не будет и меня, — пропыхтел нарколог, — мы разные полюса одной батарейки.
— А мы, бедолажки, мечемся посередине, — влез Афанасьич.
— Никто вам, бедолажкам, не мешает прибиться к полюсу трезвости, — наставительно заметил доктор.
— Да как прибьёшься-то? — крякнул Ростислав Афанасьевич, — не бросать же Родину на произвол судьбы. Слышали эти стихи?
Засучай края манжет.
Что поделаешь, бюджет
Состоит на треть из водки.
Как вам нравится сюжет?
Жизнь идёт как бы вчерне.
Вечно топчем по стерне:
Водку пить — вредить здоровью,
А не пить — своей стране.
— Славянское пьянство неистребимо, — расхохотался Переплут.
— Не угадали, Небожитель, — сообщил нарколог, — чем больше времени нация употребляет спиртные напитки, тем больше у неё ферментов, расщепляющих ацетальдегид. Тем быстрее и легче проходит похмелье, и нет причин уходить в «штопор». Лет эдак через триста проблема российского алкоголизма сойдёт на нет.
В разговор вмешался Вадим.
— Пап, обещай мне, что ты никогда никого не будешь спаивать. Зачем людям эта проклятый алкоголь, пусть они радуются солнцу, небу, цветам, деревьям, траве.
— Сынок, я же Бог пьянства, а не Бог садоводства, — оторопел Переплут, — хотя одну замечательную траву я, всё-таки, знаю.
— Пап! — возмутился Вадим, — у тебя одна конопля на уме!
— В кого ты только такой принципиальный уродился?
— В папу Ваню.
— Это Ваньша-то принципиальный?! — рассердился Переплут, — да на нём пробы ставить негде!
— И что же, похметолог, ты внушаешь болезным, чтобы их от бражки отучить? — Припекала и Дива заинтересовались диалогом.
— Действую от обратного. Опытный нарколог никогда не скажет своему пациенту: «Не пейте водку». Наоборот, он подбодрит: «Пейте, хлещите её изо всех сил, глушите её, родненькую, вёдрами. Литруху водки в день выпиваете? Мало. Выпивайте две. Две пачки сигарет выкуриваете? Слабо. Курите четыре. Ни в чём себе не отказывайте. Вы хозяин своей жизни, никто вам не указ. Всё здорово, круто и в кайф. Однако не забудьте написать завещание, чтобы после вашей смерти разночтений не было». Аксиома: сильно пьющие особи быстро выбывают из жизненной круговерти, поэтому самые грамотные из них, время от времени, завязывают. Так что, наша главная задача — разбудить в пациентах инстинкт самосохранения.
3. Наше оружие — вежливость
В дверь позвонили, на этот раз открывать, пошёл Бурмакин. На пороге стоял тот самый плюгавый работник санэпиднадзора с портфелем.
— А вам что нужно?! — изумился Ваня, — нам здесь только вас не хватало!
— От жителей подъезда на вас поступила жалоба, — отчитался коротышка, — дескать, вы устраиваете несанкционированные сборища. Оголённые барышни выскакивают на лоджию и на лестничную клетку. Из квартиры доносятся крик, визг, топот, стук копыт, нарушающие общественный порядок. Шабаш, да и только. Я должен увидеть обитателей квартиры и всех переписать, поимённо.
— Мужик, у тебя что, крыша поехала?! — раздухарился Иван, — ты посмотри, в каком доме я живу?! Ты знаешь, кто я такой?! У тебя давно проблем не было! В таком пентхаусе простые люди не живут! Брат два, иди-ка сюда, сотри этого деятеля в пыль!
