Лев Гурский - Союз писателей Атлантиды
Помимо призыва относиться гуманно к медведям (стоп-стоп! а не намек ли это на символ партии «Единая Россия»?), кодекс также содержит и иные ценные указания: «держать слово», «сдерживать негативные эмоции», «громко не смеяться», «при обращении к другим людям использовать вежливые слова» и т. п. Даже странно, что в этом полезном перечне этических норм не нашлось места пожеланиям «не ковырять в носу», «не стоять под стрелой», «не влезать (убьет!)» и «переходить улицу только на зеленый свет». Налицо явная недоработка, попахивающая тайной диверсией…
Отдельный раздел брошюры отведен рубрике «Наши проекты и дела», среди которых взгляд сразу выхватывает «Чаепитие у ректора». Подробности, увы, остаются за кадром. В самом буклете характер, детали и периодичность встреч не раскрываются, а на официальном интернет-сайте СГУ сказано лишь о том, что выпить чаю с Коссовичем имеет право, оказывается, не всякий, но только «активисты и члены студенческих профкомов». Предусматривает ли формат тех чаепитий также присутствие Алисы, Безумного Шляпника, Мартовского Зайца, Мыши Сони и иных персонажей формата 3D, неизвестно. Пожалуй, единственной живой подробностью одного из прошлогодних чаепитий стало вручение студентами своему ректору сувенирных лаптей и лыж. Что именно символизировали эти подарки и по какому конкретно адресу должен был отправиться ректор в лаптях и на лыжах, на том же сайте не сообщалось. Может быть, конечно, оно и к лучшему. О некоторых вещах, знаете ли, спокойней не знать…
Вернемся, однако, к буклету. Стилистику его необходимо упомянуть особо. В основном, преобладает здесь тошнотворный канцелярит («стать активным участником студенческой жизни», «научно-исследовательская работа — это неоценимый шанс развития в соответствии с заложенным в тебе интеллектуальным и творческим потенциалом», «работы по созданию инициативных групп по основным направлениям», «вопросов, связанных с организацией медицинского обслуживания и профилактических мероприятий» и т. п.). Но в тех редких случаях, когда издатели, словно спохватившись, решают сымитировать стиль «молодежный», результат выглядит еще ужаснее: «В университете нет извергов-преподавателей, которые тараторят лекции, дабы студенты не успели записать и в поисках материала тухли часами в библиотеках!» Употребление «дабы» и «тухли» в одном предложении — это уж за гранью добра и зла. Обращаюсь к главному университетскому филологу: Валерий Владимирович Прозоров, дорогой, неужто к этому буклету приложили руку ваши выпускники? Дайте каждому из них парабеллум с одним патроном…
Самое интересное, однако, читателей ожидает на последней странице буклета — там, где приводится студенческий гимн «Gaudeamus igitur» на латыни и на русском. По загадочной причине из текста испарился куплет, посвященный прекрасному полу. То есть на латыни куплет имеется, а по-русски отсутствует напрочь — нет ни «девушек, ласковых, красивых», нет ни «женщин, нежных, достойных любви, добрых, трудолюбивых!» То ли издателей буклета обуял вдруг мужской шовинизм, то ли сказалась элементарная безалаберность — та самая, за которую студентов могут запросто лишить стипендии или вообще выгнать из alma mater.
Кстати, из всех существующих ныне переводов гимна выбран самый архаичный, Сергея Соболевского. Неясно, чем пленил издателей вариант, несколько диковатый для современного уха: «Да здравствует университет! / Да здравствуют профессора! / Да здравствует каждый член его, / Да здравствуют все члены. / Да вечно они процветают!» (В других переводах эти «процветающие члены» без ущерба для смысла благополучно заменены «студентами» и «преподавателями»). Возможно, версия Соболевского приведена прежде всего для того, чтобы первокурсники оценили формулировку XIII века во всей ее первозданности: «Да здравствует и государство, / И тот, кто нами правит! / Да здравствует наш город, / Милость меценатов, / Которые нам здесь помогают!»
Не правда ли, в старинном тексте что-то слышится родное? Похоже, нынешняя университетская реальность не слишком далеко ушла от средневековой. Или удивительно быстро туда возвращается…
Саратов — родина страусов
Кто сказал, будто областное Министерство по развитию спорта, физической культуры и туризма ничего полезного не делает? Наоборот: работа кипит, и доказательство тому — глянцевый буклет «Встретимся в Саратове», реальный плод трудов облминистра и его заместителя. Поскольку в выходных данных этого красочного издания иных граждан не значится, будем считать министра и зама авторами и текста, и фотографий.
Главная задача чиновных соавторов — донести до нас чувство законной гордости за родной край, объявить о нашей значимости и неповторимости. Задача эта решается довольно простым способом. Еще в предисловии губернатора Павла Ипатова читателю обещаны «уникальные лечебно-оздоровительные программы», и дальше это раз найденное словечко будет цепляться буквально ко всему, о чем пойдет речь: «уникальная в Поволжском регионе экспозиция военной техники» (о Парке Победы), «уникальные архитектурные памятники» (в Балаково) «уникальный памятник природы и садово-парковой архитектуры» (район Хопра), «уникальный памятник истории» (место приземления Гагарина), «уникальное по самобытности здание консерватории», «уникальность музея» (Н. Г. Чернышевского). В чем, кстати, уникальность дома-музея Николая-то Гавриловича? А как же! Ведь нигде в мире больше нет точно такого! Только у нас.
По частоте употребляемости с «уникальным» может посоперничать только слово «самый». В Хвалынске — «самые высокие горы Русской равнины», Хопер — «одна из самых красивых рек средней полосы России», Иргиз — «самая извилистая река Европы», наши дрофы — «самые большие в мире летающие птицы», страусы — «самые большие из ныне живущих птиц»… При чем тут, спросите, страусы? Да ведь их разводят в нашей области! Жаль, что авторы буклета не вспомнили крокодилов из личного зоопарка Д. Ф. Аяцкова — наверняка они оказались бы самыми зелеными и самыми зубастыми.
Парад приоритетов между тем продолжается. Через судоходный канал в Балаково «может пройти самый большой волжский корабль» (уже ожидаешь, что этот суперкорабль и построен заодно в Саратове, но увы, про то умалчивается). Да и роман «Что делать?», написанный нашим дорогим земляком, — «самый читаемый роман в России в XIX веке»? (Далеко отставшие по рейтингу Толстой и Достоевский отдыхают). А вам известно, что наше Моховое болото — «самое южное болото на юго-востоке страны»?
То-то же! Помнится, герой иронической песенки Юрия Визбора утверждал, что «даже в области балета мы впереди планеты всей». Нашей губернии, судя по всему, сгодится любое первенство — пусть даже и «в области болота».
«Навсегда наша территория сохранит приоритет увековечивания прорыва человека в космос», — читаем в рубрике «Саратов — дом космонавтики мира». Натужно продираясь сквозь безумную фразу с тремя родительными падежами подряд, читатель может и не заметить мелкого шулерства: стела, установленная на месте приземления Гагарина (ее фото приведено в буклете), — всего лишь уменьшенная копия монумента «Покорителям космоса» на ВДНХ, и воздвигнута у нас она годом позже, чем в Москве).
Авторам буклета мало объявить о том, что Радищевский музей был открыт в 1885 году: им еще надо торжественно прибавить, что сие событие случилось «за 13 лет до открытия Русского музея в Ленинграде». Путем несложных арифметических подсчетов выясняем, что Санкт-Петербург, оказывается, переименовали в Ленинград еще в 1898 году…
В свое время Михаил Жванецкий иронически замечал, что-де «возраст — еще не подвиг». Вот и зря. По мнению наших чиновных авторов, любой лишний год прибавляет авторитета. Если нашему цирку стукнуло 135, будет объявлено: «Испокон веков (! — Л. Г.) он был неотъемлемой частью и достопримечательностью Саратова». Да и сам наш город — о-о-о-очень древний: «Еще лет за пятьсот до Рождества Христова в Саратове, на месте нынешнего Увека стоял античный город греков». А истоки нашей Волги — те и вовсе теряются где-то в палеозое: «Ее рождение уходит корнями в геологические эпохи, отстоящие, по мнению ученых, на многие сотни миллионов лет» (сомнительную метафору, согласно которой у реки объявились корни, оставим на совести соавторов).
Очевидно, что эпитет «старейший» в тексте будет тоже всплывать с завидной регулярностью. «Саратовская консерватория им. Л. В. Собинова — одна из старейших в России», «один из старейших в Поволжье краеведческий музей» (Хвалынск), «старейший краеведческий музей» (Маркс), «саратовский академический театр драмы — один из старейших и самых прославленных театров нашей страны». Ясно теперь, отчего местные власти так легко удушили театр АТХ? Он ведь возрастом не вышел, какой с него прок?
Впрочем, через пару абзацев вдруг выясняется, что почтенный возраст драмтеатра — как бы вроде и не в зачет: «Последние несколько лет театр пользуется повышенным интересом зрителей и критиков, так как его творческое лицо стало приобретать новое выражение». Стало быть, прежнее выражение особого интереса у публики не вызывало? К чему же тогда гордиться датой основания?
