Дмитрий Стародубцев - Семь колодцев
— Это как это? — Я всплеснул руками. — Ну-ка заходь…
Мы вошли в столовую, я предложил гостю поесть, но он попросил лишь газировки.
— Значит, подъехал я к этой гостинице, — начал свой рассказ Вовочка. — Она уже ждет. Ну, ничего так выглядит, моложе своих лет. Вот… Познакомились. Я ей вроде тоже понравился. Ну, поднялись в номер. Она в этой гостинице какая-то… э-э… главная администраторша, поэтому все хозяйство в ее распоряжении. — Вовочка говорил путано и использовал неимоверное количество грязи и матерных слов, так что, настукивая по клавиатуре компьютера эти строки, я вынужден был немного просеять его речь, чтобы она была более-менее понята читателем и пропущена редактором. — Диваны, цветы искусственные, телевизор, ванна, э-э… шампуни там всякие. Людмила — ну эта администраторша, предложила мне сразу заняться сексом. Я думал, что мы шуры-муры, туда-сюда, может, поговорим для начала. А она вот так вот запросто. Ну, я конечно обрадовался. Сколько уже времени мормышку не парил!
— Да ладно лапшу клеить к ушам! — язвительно усмехнулся я. — Небось каждый день гонял морковку под одеялом?
— Не под одеялом, а в ванной… Но с бабами не трахался!
— Верю, давай дальше!
— Ну вот, — продолжил Вовочка. — Она расстелила кровать. Предложила выпить. Я отказался. Выпила сама. Водки. Разделись. В душ по очереди сходили. Груди у нее, как две гири. Между ног — дремучий лес. Жопа чуть меньше, чем у меня. Ну, короче в моем вкусе. Тебе бы конечно она не понравилась, но мне в самый раз. Она попросила сначала полизать. Нет проблем! Я целый час ее ублажал. Работал языком, как бормашина. Она два или три раза кончила. Прямо текло все. Ей очень понравилось…
Рассказ Вовочки все больше и больше меня разжигал. Я слушал, затаив дыхание.
— Потом она у меня отсосала. Прямо… э-э… взаглот… Твой шкворень у нее во рту конечно вряд ли поместился бы, но у меня маленький — ты же знаешь. Так что прямо губами мне в пах упиралась… Никогда в жизни у меня так не отсасывали. Ну вот… Потом я кончил прямо ей в горло. Она все заглотила, даже облизнулась…
— Здорово! — завистливо восхитился я. — Но… но как же ты оказался в заложниках?
— А ты дослушай! — Вовочка налил себе еще один полный стакан кока-колы. — Короче, она предложила перекусить. Позвонила куда-то. Пришла другая женщина, помоложе, прикатила тележку. А на ней гусь жареный и куча жратвы. Все из ресторана. Эта вторая — Юля, осталась. Мы поели. Они выпили коньяка. Потом предложили мне переспать втроем…
— Наверное, так изначально было задумано! — предположил я.
— Я тоже так подумал, — кивнул Вовочка.
— А тебя не тянуло с ними выпить?
— Нет, — брезгливо повел он плечами. — Ты же знаешь, что я к этому равнодушен.
Вовочка попытался закурить «беломорину», но я вырвал ее у него из рук — «В моей квартире я не позволю такое говно курить!» — сломал папиросу и выбросил в мусорное ведро, а взамен протянул свою благородную сигарету. Он не возражал.
— Ну, это, мы стали жариться прямо по-настоящему. Даже… м-м… без презервативов. — Последнюю фразу Вовочка произнес с досадой. — А еще они друг друга… э-э… ласкали. И лизали друг у друга. Прямо лезбийки настоящие.
— Лесбиянки, — поправил я.
— Ну я и говорю. В общем, уже ночь была. Я натра-хался, как бегемот. Ничего не хочется! Я говорю: «Я домой поехал». Людмила ни в какую: «Оставайся до утра!» Короче, уговорили они меня… Всю ночь мы развлекались. Они меня впрягали, как лошадь, и ездили на мне. А еще заставляли, суки, им жопы лизать. Шампанским поливали. Клизьму мне ставили. Только утром дали немного поспать…
— Ну дела-а! — восхитился я. — Вот это приключение! Лицо приятеля исказила внезапная боль. Он приподнялся со стула и вновь присел, но очень осторожно.
— Проснулся я уже под вечер, — продолжил Вовочка, совсем не разделяя моего потешного настроения. —
Нет никого в номере. Думаю, сбегу! А дверь-то заперта. Я к окну — двенадцатый этаж… Короче, доел утку, включил телевизор, смотрю кино. Отпирает дверь Юля и говорит: «Сейчас Людмила придет, и мы продолжим». Я отвечаю, что, мол, больше не хочу. А она: «Нет, оставайся!» Я говорю: «Да пошла ты!» Она куда-то позвонила. Тут Людмила заходит. С мужиком каким-то. Вроде охранник. Говорит мне, будто первый раз видит: «Вы должны оплатить счет за двое суток! И еще еду в номер из ресторана заказывали!» И бумажку мне протягивает. А там почти шесть тысяч рублей. Во, попал! Я отвечаю: «У меня нет таких денег! Только две тысячи!» (Которые ты мне дал.) Людмила рассмеялась и говорит: «Ну тогда или оставайся, или милицию вызовем!» Что мне было делать?
— Охренеть!
— Ну, короче, Людмила и Юля меня опять всю ночь сношали. У меня было такое отвращение жуткое! А на следующий день вообще связали…
— Связали?!
— Ну да! А что, драться мне было с ними? У них там куча охраны, милиция под боком, и все повязаны!.. В общем… э-э… сначала они садились мне на лицо, лизать везде заставляли, потом писали на меня… — Вовочка был в высшей степени смущен. — Потом елду искусственную, огромную такую, откуда-то достали и принялись пихать ее мне то в рот, то сзади. Всю жопу разорвали, бляди! Даже кровь шла! Только никому не рассказывай! — Вовочка опять сморщился от боли и принял более удобную позу.
— Ну и как же ты выкрутился? — Я был в шоке от его рассказа.
— Как-как! — Он был на грани нервного срыва. — В конце концов им самим надоело. Дали мне сто долларов и спровадили. Сказали, чтобы я никому не рассказывал. А кому я расскажу? Кто мне поверит? Да и зачем?..
Еще часа два я потратил на то, чтобы успокоить Вовочку, втолковать ему, что недавнее ужасное событие — случайность, которая больше не повторится.
— Ты сам виноват! — говорил я ему. — Тебе же эта Людмила сразу сказала, что ей нужно, только чтобы кто-нибудь ее как следует отодрал. А твой интерес совсем в другом. Да и старая она для тебя. Зачем ты вообще назначил ей свидание?
— Ты же сам говорил, чтобы я со всеми подряд встречался, для маркетинга! — вполне логично парировал Вовочка.
— Не совсем так… Ладно. Будем считать первый блин комом! В следующий раз…
— Чего-то мне уже больше не хочется ни с кем встречаться…
— Да брось ты! Отдохнешь, в ванне попаришься… Знаешь, что? Иди-ка домой, отлежись пару деньков, а потом продолжим. С работой уладь. И позвони тем, с кем в эти дни должен был встречаться. Извинись, придумай от-маз какой-нибудь, перенеси встречи.
— Ладно, — нехотя согласился Вовочка. — Отдохну. Позвоню медсестре Ане. Она мне по телефону больше всех понравилась.
— Вот и хорошо! — успокоился я.
62
После возвращения Веры в Москву прошел месяц. Она жила в моей квартире, мы ездили по магазинам, обедали в ресторанах, отдыхали в театрах и «зажигали» в клубах. Я заставил ее заниматься фитнессом и ходить в бассейн, она посещала косметические салоны. Ее тряпки, приобретенные в лучших магазинах Москвы, вскоре заняли целый шкаф, так что теперь она выглядела так, что любой самец изумленно оглядывался и долго смотрел ей вслед.
Теперь она была, словно последняя модель Феррари, сам соблазн. Этакая молодая, но уже опытная тигрица с острым плотским взглядом, умопомрачительным бюстом и тугой оттопыренной попкой великолепной формы, способная мимоходом задрать любого зазевавшегося зверька.
А уж если она была без меня — целый божий день самого разного рода предложения сыпались на нее со всех сторон. Это ее, впрочем, не только не раздражало, а, наоборот, радовало и развлекало — тешило ее больное самолюбие, в свое время перенесшее столько унижений и надругательств.
Впрочем, несмотря на такой ажиотажный спрос, несмотря на истеричное мужское сердцебиение, звуки которого шлейфом увивались за ней, она, наверное по старой привычке, привитой еще Мозгоправом, всей душой чтила своего щедрого кормильца и любовника, то есть меня, и воспринимала — по-мусульмански — почти как своего хозяина. Она была послушна, преданна, безотказна, в сексе трудолюбива, страстна, а когда мы вместе бывали на людях, все ее беспрецедентное сексуальное обаяние доставалось исключительно моей не очень скромной персоне, что мне несомненно льстило и необычайно вдохновляло.
Та пьяная оргия в моей квартире была напрочь забыта. Петруха и Аля сыграли свадьбу, на которую я под благовидным предлогом не пошел, чтобы не смущать невесту, а лишь с оказией передал подарок. Алексей трудился в Санкт-Петербурге и молился на свою Лолу, которая, в свою очередь, была всецело занята воспитанием подрастающего ребенка. О подружке Веры по имени Валя я с тех пор ничего не слышал — Вера ни с кем не встречалась и никому не звонила, будто единственным знакомым в городе у нее был только я. Что касается Вовочки и Лены, их оргия жизни продолжалась — они пили и гуляли, каждый день меняя собутыльников и компании. Иногда, в самые голодные дни, они вспоминали обо мне, и я подкидывал им от щедрот душевных сотню-другую, хотя больше никогда не приглашал их домой и не пил с ними.
