Светлана Багдерина - Весёлый лес
– И это радует, – без тени улыбки кивнул колдун. – Не хотелось бы начинать правление страной с устранения последнего монарха.
– Мой отец способен постоять за себя! – Изабелла подскочила, как пружиной подброшенная. Бугни схватили ее за плечи и рывком усадили обратно на скамейку.
Если бы взгляды могли убивать, род дю Буа прервался бы в это же мгновение.
– Не сомневаюсь, – так же ровно и бесстрастно, точно ни принцесса, ни его гвардия не двигались с места, проговорил Гавар – то ли отвечая на предыдущее высказывание ее высочества, то ли подтверждая понимание ее эмоций.
– Ваше премудрие, не могли бы вы сказать своим… чудовищам… чтобы они держали свои кривые лапы подальше от моей племянницы? – заалели гневно щеки герцогини.
– Мог бы, – согласно кивнул колдун и продолжил, как ни в чем не бывало: – Луи Второй при поддержке ВыШиМыШи был бы в состоянии постоять за себя и за свое королевство, как его отец, дед и прадед… если бы не вчерашнее утро. Когда, обозревая в сеноте подготовку к турниру, я к восторгу своему увидел среди участников внука Костея.
Изабелла представила подпрыгивающего на одной ножке и улюлюкающего от счастья Гавара, и невольно прыснула.
Одарив ее подозрительным взором, хозяин замка тем не менее продолжил:
– И сейчас, после небольшого сбоя, план мой – заполучить царевича Агафона и обменять его на Камень Силы царя Костея – близится к завершению.
– Зачем вам Камень Силы? – спросила тетушка Жаклин.
– Зачем?… – прерванный на полуслове, Гавар тупо захлопал глазами, переводя недоумевающий взгляд с одной женщины на другую и, наконец, вспомнил. – Зачем самому выдающемуся магу Белого Света Камень Силы? Это был ритори… Кхм. Ах, да. Я же вам не рассказал самого главного… Будьте же снисходительны, всё дела и дела…
В несколько широких шагов, хрустя колючим мусором и поднимая тучи пыли, обошел он ковер, встал справа от скамьи и протянул руку, указывая в почти непроницаемую тень, где, черное на черном, смутно зияли провалы арок. И не успели зрители вопросить, что же там такого есть интересного, как комок ярчайшего желтого света вылетел из раскрытой ладони Гавара, устремился во мрак, завис в метре от пола и стены и вдруг вспыхнул ярче сотни свечей.
Взорам испуганно отпрянувших женщин открылась арка – не такая, как ее соседки, но необычно широкая, высотой в два человеческих роста. По краям ее, закрепленные на медных полках, в полуметре друг за другом располагались синие стальные шары величиной с человеческую голову. Соединяла их странная веревка, сплетенная из перьев, трав, паутины, золотых цепочек, пергамента, хвостов каких-то животных и иных самых непригодных для этой цели, казалось бы, предметов, происхождение которых людям знать даже не хотелось.
Яркий, почти ослепительный свет волшебного светильника заставлял отпрянуть и попрятаться по углам тени в соседних арках, но не в этой: вся тьма, господствовавшая в лаборатории, похоже, нашла себе убежище именно там, и так просто сдавать его не собиралась. А свет… Она питалась светом, исторгая в ответ из своих затаившихся, как хищник в засаде, глубин всепроникающие волны угрюмого ужаса.
– Что… это… – прошептала, невольно прижавшись к тетушке, принцесса.
– Врата, – торжественно сообщил колдун. – Те самые. В Захххд.
Бугни за их спинами радостно зашептались, то и дело перемежая речь не произносимым человеческим языком названием своей родины. Гавар же, не обращая на возникшее оживление внимания, невозмутимо продолжал:
– Запертый… или заживо похороненный, если вам угодно, здесь, я долго искал мир, подходящий для своего плана мщения. Очень долго. Дольше, чем живут надежды. Дольше, чем живут иные люди. И когда мне начинало уже казаться, что все усилия мои бессмысленны, наткнулся на этот. Добрый и гостеприимный. Как мои заботливые родители. Его обитатели стали моими слугами, моей охраной, гарантией невмешательства в мои дела. Они с удовольствием заселили Веселый лес, и даже озеро, что у нас под ногами. Я стал для них богом. Я собрал огромную армию. Они были готовы выполнять мои приказы, угадывать мои пожелания, умирать за меня, убивать за меня, и будьте уверены, дражайшие дамы, я непременно дал бы им повод… если бы не одно «но». Маленькое, но большое. Артефакт, созданный мной для того, чтобы открыть портал в первый раз, по неопытности моей и горячности был разрушен во время закрытия. А так как уникальные компоненты, необходимые для его воссоздания, отсутствуют теперь на Белом Свете, то я вынужден ограничивать себя открытием Врат на очень короткое время, и могу принимать из Захххда очень ограниченное число живых существ – и только в обмен на кого-то, посылаемого туда…
За их спинами раздался хруст стекла, раздавливаемого о битую штукатурку, Гавар молниеносно обернулся, разящее заклинание наготове – и криво хмыкнул.
Розовые валенки потерянно бродили между обломков мебели и волшебной механики, то останавливаясь, то пускаясь в бесцельный извилистый путь опять.
– Ваши зверюшки… – проговорил колдун, встречаясь холодным взором с горящими ненавистью глазами принцессы. – Хотите, я их испепелю? Рассею? Превращу во что-нибудь более пристойное?
У Изабеллы хватило выдержки промолчать, но взгляд ее говорил красноречивее слов, кто в этом замке, по ее мнению, был первым кандидатом на испепеление, рассеивание, превращение во что-нибудь менее непристойное, или как минимум – на отправку в Захххд с билетом в один конец.
– Моя будущая жена уже может начать стараться быть полюбезнее, – неприязненно сузил глаза и скривился Гавар. – Как это пристало супруге величайшего мага Белого Света.
Под их ногами завозился со стоном Лесли, и Изабелла, демонстративно не обращая внимания на колдуна, склонилась над ним, прикасаясь к его лбу и шепча – то ли слова ободрения, то ли пересказывая упущенные события и ожидающую гостей участь.
– Так значит, – торопливо заговорила герцогиня, стремясь спасти ситуацию,[63] – с тех пор вы никогда не открывали свои ворота?
– Иногда мне становится жаль, ваше сиятельство, что дочь Луи – не вы, – растянулись тонкие губы Гавара в сомнительном комплименте. – И, спеша удовлетворить ваше любопытство, отвечу. Да, открывал.
– Но без артефакта…
– Я собрал систему малых артефактов, способных на короткое время заменять отсутствующий… пока… настроил их на Захххд – найти даже нужный, пусть и прекрасно известный тебе мир среди мириадов прочих практически невозможно даже такому магу как я… и каждый раз после использования приходится восстанавливать их и заряжать своей силой… Но ради вас, мои дорогие гостьи, я готов продемонстрировать вам всю прелесть мира, из которого придет наше спасение.
– От чего?
Колдун улыбнулся с обаянием мороженой рыбы.
– Было бы что спасать, а от чего – найдется всегда.
Не углубляясь более в дискуссии, он повернулся, пробормотал какое-то слово, вскинул руки над головой – и между пальцами, подобно перепонкам, проскочили зеленые молнии.
– Благодарю, не надо, мы вам верим… – нервно зазаикалась, прижимая ладони к побелевшим щекам, тетушка Жаклин, но хозяин замка ее не слышал, или не хотел слышать.
Торжествующая ухмылка пробежала по его физиономии, и в первый раз за все их знакомство женщины увидели в его взгляде нечто близкое к настоящей теплоте.
Повинуясь воле создателя, связанные причудливой веревкой шары затеплились синевой, точно пробуждаясь ото сна. В глубине их что-то замигало лениво, заворочалось, колыша сапфировое сияние, будто огонек внутри был живой, а сами шары – не из стали, а из прозрачного стекла. Черный провал портала вздохнул мраком и заходил волнами.
Маг читал заклинание медленно и ровно, четко проговаривая намертво врезавшиеся в память слова, возможно, им же и изобретенные, и тьма в гигантской арке так же неспешно светлела, приобретая прозрачность. И вот уже смутные контуры черно-оранжевых то ли скал, то ли деревьев стали проступать на месте темноты, непроглядной еще минуты назад. Розово-серое низкое небо повисло над странным пейзажем, а на его фоне метались как вспугнутые птицы бескрылые грязно-зеленые существа.
Довольно улыбаясь и не переставая выплетать, словно кружево, заклятье, Гавар шагнул вперед, все еще не опуская рук, и картинка в портале прояснилась больше, став ярче и объемней. Еще шаг – и словно пелена спала с арки Врат, и буйство неистовых красок не знающего полутонов мира резануло по привыкшим к сумраку глазам, точно ножом. То, что они принимали за деревья и скалы, приняло очертания массивных портиков и колоннад под открытым небом, украшенных статуями, подозрительно похожими на хозяина замка, а поодаль, точно еще десяток статуй, только не оранжевых, а зеленых, замер почетный караул…
И вдруг мутная завеса упала снова.
