Михаил Мишин - 224 избранные страницы
– Следующий! Почему едем, товарищи?
– Нэмци будем. Казахстана будем. Едем родной култура сохранять. Гамбург приедем – хаш делать будем. Гансик, дорогой, попрощайся. Скажи, ауфидерзеен, дядя Султан. Скажи, гуманитарный помощь тебе пришлем – с родной земли на родину…
Утечка мозгов. Утечка рук, утечка сердец… Вслед хлипы: «Пусть катятся!», вслед стоны:
Не может быть
«У, счастливые!..», вслед бормотанье: «Багаж… билеты… таможня…»
– Следующий! Куда собралась, мамаша?
– Куда? Никуда!
– А чего ж стоишь?
– А я знала? Все стоят, я встала, все отмечались, я отмечалась.
– Следующий! Почему…
– Потому! Потому что все прогнило! Хватит терпеть! Хочу бороться против этого кошмара!
– Так тем более, куда вы? Идите боритесь!
– Нет уж, дудки! Я – другим путем. Я, как Ленин, я из Женевы начну…
… И вслед плевали, и первый отдел ногами топал, и собрание было единогласно…
И вот – вперед, время! Вот уже можно официально – из загона. Спасибо за закон! Вовремя. Молодцы!
«Посадка на рейс Аэрофлота…»
«Следующий!..»
Кровотечение из страны.
1991
He может быть
Фантастика
К Семену Стекольникову пришел в гости крестный. Кока пришел. Вернее, Семен сам позвал его в гости, потому что не мог больше молчать, а сказать никому, кроме крестного, он тоже не мог.
Ну, посидели, значит. И так размягчились душевно, и такое расположение ощутили друг к другу!..
– Слышь, кока, – сказал Семен. – Я тебе что сказать хочу.
– Говори! – сказал с большим чувством крестный. – Я, Сема, твой крестный, понял? Ты мне, если что, только скажи.
– Тут такое дело! – сказал Семен. – Нет, давай сперва еще по одной!
– Ну! – закричал кока. – А я про что? Выпили, вздохнули, зажевали.
– Вот, кока, – сказал Семен. – Жучка щенка принесла!
– Жучка! – обрадовался кока. – Ах ты ж золотая собачка! Давай за Жучку, Семушка!
– Стой, кока, – сказал сурово Семен. – Погоди. У этого гада… У него крылья режутся.
– Ну и хорошо! – сказал крестный, берясь за стакан. – Будем здо… А? Что ты сказал? Сема? Ты что мне сейчас сказал?
– Пошли! – решительно сказал Семен. – Пошли, кока! В сарае он. Пошли!
– Мать, мать, – только и сказал кока, когда они вышли из сарая.
– Ну? – спросил Семен, запирая дверь. – Видал?
– Мать, мать, – повторил глуповато крестный. – Как же это, а?
– Я, кока, этого гусака давно подозревал, – сказал Семен. – Идем еще по одной.
– Идем, идем, – послушно сказал кока. – А который гусак, Семушка?
– Да тот, зараза, белый, который шипучий. Тут, помню, мне не с кем было. Ну я ему и плеснул. Вдвоем-то веселей, правильно?
– А как же! – значительно сказал кока. – Вдвоем – не в одиночку.
– Ну! – сказал Семен. – А он, гад, пристрастился. Он ведь и Жучку-то напоил сперва. Он, кока, давно к ней присматривался. Знал, что трезвая она б его загрызла!
– Сварить его надо было, – решительно сказал кока.
– Сварил, да поздно, – с досадой сказал Семен. – Прихожу тогда домой, говорю: «Жучка! Чего ты лаешь, стерва?» Молчит! Ну, думаю, сейчас я тебе дам – не лаять! Подхожу к будке, а он оттуда выскакивает! Ну, я за ним!
Поймал, а он на меня как дыхнет! И она тоже…
– А где ж он взял? – спросил кока с сомнением.
– У станции, где ж еще! – сказал Семен. – Клавка небось продала.
– А деньги? – спросил кока.
– Спер! – уверенно сказал Семен. – У меня как раз тогда пятерка пропала.
– Тогда, значит, Клавка, – решил кока. – За деньги ей все одно кому продавать.
– И чего ж с ним теперь делать? – сказал кока. – Утопить его.
– Вот кока, – сказал Семен, понизив голос. – Сперва и я хотел утопить. А теперь я другое придумал. Я теперь, кока, в город поехать думаю. Так, мол, и так. Вывел новую породу собаки. Понял?
– Да что ты?! – ахнул кока.
– В газету пойду, – сказал Семен. – Или там в журнал. Скажу, порода, мол, для пограничников, понял? Большие деньги могут быть. Премия.
– Ах ты ж золотой мой! – восхитился кока. – Премия! А его ты, это… с собой возьмешь?
– Нет, – сказал Семен, снисходительно поглядев на коку. – Я сперва сам… Мало ли что. Ты только давай корми здесь его, слышь, кока?
– Это уж, Семушка, ты не бойся, – уверил кока. – Уж мы покормим. А что он ест-то? А?
– Все жрет, – небрежно сказал Семен. – Неприхотливый…
В редакции научно-популярного журнала к Семену отнеслись дружелюбно.
– Вы, товарищ Стекольников, сколько классов закончили? – поинтересовался очень вежливо молодой сотрудник с черной бородкой.
– Это, допустим, неважно, – сказал Семен с достоинством. – Ломоносов, между прочим, тоже был самоучка, – добавил он, сбивая спесь с бородатого.
– Слыхали, – вздохнул сотрудник. – Впрочем, это неважно… Только вот что, уважаемый товарищ, журнал у нас научно-популярный, понимаете?
– Допустим, – с легким презрением сказал Семен.
– И я подчеркиваю слово «научно». Понимаете?
– Понимаю, – озлобляясь, сказал Семен. – По-моему, не дурак!
– Отлично, – сказал бородатый. – Тогда вам следует знать: то, что вы тут мне рассказываете, – это даже не мистификация. Это, как бы помягче… Если б вы нормально учились в школе, вы бы знали, что подобную ахинею стыдно не только произносить, но и выслушивать… Вы, между прочим, вечный двигатель строить не пробовали?
Семен почувствовал, что это уже оскорбление.
– Вот, значит, как вы с трудящимися говорите, – произнес он угрожающе. – Ясно! Сидите тут по кабинетикам!..
– Если хотите на меня жаловаться, – спокойно сказала борода, – ради Бога. Редактор или его заместитель – по коридору налево. Но учтите, люди они пожилые, могут не выдержать и умереть.
– От чего это? – яростно спросил Семен.
– От смеха, – улыбнулась борода.
Семен вышел в коридор, поглядел на большую дверь с табличкой «Главный редактор» и «Зам. главного редактора», выругался про себя и пошел прочь.
Вахтерша сельскохозяйственного института не хотела пускать Семена. Прием документов окончен, ишь, опомнился! А когда Семен сказал, что он не поступать приехал, вахтерша и вовсе рассердилась.
– Ни стыда ни совести, – привычно начала она. – Вчера вон двое вечером в аудитории закрылись. Еще, главное, врут – лабораторная у них! Знаем мы ихние лабораторные… Ни стыда у девок ни совести… Нет, парень, давай иди отсюдова… Куда?! – закричала она вдруг мужчине с портфелем, который быстро прошел мимо, и кинулась за ним. Семен воспользовался моментом и проскочил внутрь.
Его долго гоняли от одного к другому, пока наконец какой-то человек с изможденным лицом не выслушал его в коридоре.
– Слушай, парень, – сказал он. – Пойми. У меня на носу две конференции. Одна – по неполегающим пшеницам, другая – профсоюзная. А тут – ты.
– Вы поймите, – сказал Семен. – Тут, может быть, всемирное открытие. Для пограничников…
– Вот именно, – задумчиво сказал человек. – С одной стороны – всемирное открытие. С другой – у половины института взносы не уплачены. Пора переизбираться к чертовой матери… Да и потом, что ты там говоришь? Собака с крыльями…
– Во-во! – сказал Семен. – Я это с помощью особого корма… На спирту…
– Собака на спирту, – повторил человек. – Не смешно, ей-богу. В общем, так. Я тебе дам телефон одного человека. Очень крупный ученый. Можно сказать, крупнейший. Ты позвони, он тебе скажет, как и что.
И, представив себе реакцию Бори Генкина, когда этот псих ему позвонит, человек с изможденным лицом впервые улыбнулся.
«Ну подожди, чокнутый! Я тебе это запомню! – бормотал пунцовый от ярости Семен, спускаясь по лестнице дома, где жил Боря Генкин. – Скажи ему, как он размножается! Видали? Все они!..»
Семен остановился, нацарапал на стене гадкое слово и вышел на улицу.
«Летний сезон в зоопарке», – прочитал он надпись на афишной тумбе.
Директор зоопарка глядел мрачно.
– Ну что? – неприветливо спросил он. – Опять крокодил?
– Какой крокодил? – опешил Семен.
– А такой! – еще мрачнее сказал директор и неожиданно закричал: – Вот я б их вешал!
– Это точно, – деликатно сказал Семен. – А кого вешать-то?
– А вот моряков этих! Которые себе домой крокодилов привозят! Он для смеха привезет маленького, а тот раз – и вырос! И чуть жену не сожрал! Он – ко мне: возьмите, избавьте. А куда я его возьму! Куда? У меня что, фонды из своего кармана?
– У меня не крокодил, – твердо сказал Семен. – У меня новое животное. Гибрид гуся и собаки. Я их это – скрестил… Под этим делом…
Директор зоопарка, багровея, стал подниматься из-за стола.
– Что-о?! – зловеще прошептал он. – Помесь гуся?!
– Папаша! – Семен вскочил со стула. – Вы это сядьте…
– Я тебе сейчас покажу «папаша»! – задышал директор. – Кто пустил?! – заорал он в дверь. – Кто его впустил?!
– Папаша! – повторил Семен. – Я прошу, папаша…
