Пелам Вудхаус - Псмит в Сити
— А! И кто вы такой?
— Джексон, — сказал Майк. Довольно-таки невежливо со стороны мистера Бикерсдайка делать вид, будто они никогда прежде не встречались.
— Джексон? А, да. Вы поступили в штат?
Майку скорее понравилась такая обрисовка положения вещей. Она позволяла ему ощутить себя важной персоной, чьи услуги были предметом жестокого соперничества. Он словно бы увидел, как управляющий ободряет директоров банка («Я счастлив сказать, джентльмены, что наши прибыли за прошлый год составляют три миллиона шесть с половиной фунтов, — (возгласы одобрения), — и — со всей внушительностью, — что нам, наконец, удалось убедить мистера Майка Джексона, — (сенсация), — …э… поступить в штат». (Захлебывающиеся возгласы одобрения, к которым присоединяется и председатель.)
— Да, — сказал Майк.
Мистер Бикерсдайк нажал кнопку звонка на столе у него под рукой и, взяв перо, принялся писать. На Майка он больше не обращал ни малейшего внимания, предоставив этой игрушке Судьбы бесприютно стоять посреди кабинета.
Несколько мгновений спустя появился один из щеголей, которых Майк заметил в вестибюле — рассыльных, как он узнал потом. Мистер Бикерсдайк поднял голову.
— Попросите зайти сюда мистера Баннистера.
Рассыльный исчез, и вскоре дверь вновь открылась, впустив юношу с вздыбленной шевелюрой и защитными бумажными манжетами на запястьях.
— Это мистер Джексон, новый член штата. Он займет ваше место в Почтовом Отделе. Вы переводитесь в Кассовый Отдел под началом мистера Уоллера. Будьте так любезны объяснить ему, что он должен делать.
Майк последовал за мистером Баннистером вон из кабинета. По ту сторону двери шевелюрник стал общительным.
— Фью-у! — сказал он, утирая лоб. — Это меня доводит! Когда Уильям примчался и сказал, что старина Бик желает меня видеть, я ему сказал: «Уильям, мой мальчик, мне пришел конец. Увольнение!» Я подумал, Росситер наплел на меня что-то. Он уже давно выжидал свой шанс, да только я был сама безупречность и его ему не давал. Сочувствую, что вас засунули в Почтовый. Правда, есть и свой плюс. Если вы продержитесь с месяц, все будет в ажуре. То и дело кто-нибудь отправляется на Восток, и вас перекидывают в другой отдел, а следующий новичок вляпывается в Почтовый. Главное достоинство этого заведения не то, что в других банках, где вы торчите в Лондоне всю свою жизнь. Надо только три года отбыть здесь, а тогда получаешь назначение в какой-нибудь из филиалов на Востоке, где ты сразу большая шишка с окладом до небес и десятком туземцев под твоим началом. Очень даже неплохо. Назначения мне ждать еще два с половиной года, а то и дольше, черт дери. И все-таки есть чего ждать.
— А кто такой Росситер? — спросил Майк.
— Начальник Почтового Отдела. Придирчивая плюгавая скотина. Ни на секунду в покое не оставит. Все время норовит поймать тебя на промашке. Впрочем, один плюс имеется. Работа в Почтовом проще простого. Если будете внимательны, много ошибок не наделаете. Регистрировать письма и штемпелевать их, вот и практически все.
Они свернули в дверь в барьере и оказались перед конторкой, стоящей параллельно проходу. На стеллаже позади нее возлежало несколько гроссбухов. Высокие с зелеными абажурами электрические лампы придавали всему довольно уютный вид.
Едва они оказались перед столом, плюгавый человечек с коротко подстриженными черными баками, вывинтился из-за стеклянного экрана, отгораживающего еще одну конторку.
— Где вы были, Баннистер, где вы были? Вы не должны бросать работу таким образом. Несколько писем ожидают регистрации. Где вы прохлаждались?
— Мистер Бикерсдайк послал за мной, — сказал Баннистер со спокойным торжеством человека, который бьет туза козырем.
— О! А! О! Да, очень хорошо. Так-так. Но беритесь за работу, беритесь за работу. А это кто?
— Новичок. На мое место. Я переведен в Кассовый.
— О! А! Ваша фамилия Смит? — спросил мистер Росситер, поворачиваясь к Майку.
Майк поправил опрометчивую догадку и назвал свою фамилию. Ему показалось странным совпадением, что его назвали не кем-то, а Смитом. Впрочем фамилия «Смит» не принадлежала к особо редким.
— Мистер Бикерсдайк предупредил, что ожидает некоего мистера Смита. Ну-ну. Возможно, есть два новых служащих. Мистер Бикерсдайк знает, что в этом отделе у нас нехватка персонала. Но давайте, Баннистер, давайте. Покажите Джексону, что он должен делать. Надо действовать. Нельзя терять время зря.
Он ввинтился назад в свое логово. Баннистер ухмыльнулся Майку. Он был бодрым юношей. Улыбка была обычным выражением на его лице.
— Росситер во всей красе, — сказал он. — По шуму, который он поднял, можно подумать, будто работа отдела замерла, пока мы за нее не возьмемся. Чушь собачья! До обеденного перерыва тут вообще делать нечего. Только проверить марки и сумму на мелкие расходы, а с этим я разделался давным-давно.
— Вот три письма, — продолжал он. — Зарегистрируйте их. Все-таки смахивает на работу. Но вы убедитесь, что лучше подождать, пока их не накопится десятка два или около того, а тогда разделайтесь с ними в один присест. Но если усмотрите поблизости Росситера, начните что-нибудь штемпелевать или писать, не то он обвинит вас в пренебрежении работой. Он чокнутый. Я чертовски рад, что теперь я под началом у старикана Уоллера. Он тут наилучший. Остальные начальники отделов все чокнутые, а Бикерсдайк так самый перечокнутый.
— Ну, вот, — заключил он, — это все, что от вас требуется. Я сейчас покажу вам, дальше вы сами управитесь, а мне сейчас пора браться за свою работу.
5. Второй новичок
Как и предупредил Баннистер, труд в Почтовом Отделе сложностью не отличался. Всего и дела — регистрировать и штемпелевать письма с тем, чтобы периодически относить их в почтовое отделение на углу. Особенности его работы оставляли Майку достаточно времени на размышления.
Мысли его вновь приобрели мрачность. Все это было так далеко от жизни, которую он предвкушал. Есть люди, которые сразу осваиваются с жизнью, отданной коммерции. Майк к ним не принадлежал. Шоры бизнеса его раздражали. Он привык к жизни на открытом воздухе, к жизни по-своему волнующей. Он усвоил, что не будет свободен до пяти часов, и что завтра он придет в десять и уйдет в пять — и так каждый день, кроме суббот и воскресений, круглый год с десятидневным отпуском. Монотонность такого будущего ввергла его в ужас. Он был еще слишком молод и не знал, какой сильный наркотик Привычка, и как можно войти во вкус самой малопрельстительной работы. Он уныло трудился над письмами, пока не исчерпал их. После чего оставалось просто сидеть и ждать новых.
Он перебрал письма, которые проштемпелевал и перечитал адреса. Некоторые посылались загородным жителям, а одно отбывало в дом, который был ему прекрасно известен, по соседству с его домом в Шропшире, и оно пробудило в нем ностальгию, вызвало видения тенистых садов, деревенских звуков и запахов, и серебристых вод Северна, поблескивающих вдали за деревьями. Вот сейчас, не томись он в этом тоскливом заточении, он лежал бы в тени сада с книжкой, или прогулялся бы к реке, чтобы погрести или искупаться. Конверту, адресованному шропширцу, Майк был обязан самой скверной минутой этого дня.
Время улиткой подползло к часу дня. В две минуты второго Майк очнулся от забытья и увидел перед собой мистера Уоллера. Кассир был в шляпе.
— Я подумал, — сказал мистер Уоллер, — может быть, вы захотите выйти перекусить. Я обычно придерживаюсь этого времени, а мистер Росситер, я знаю, не уходит до двух. Я подумал, может быть вам, не знакомому пока с Сити, будет затруднительно найти дорогу.
— Жутко мило с вашей стороны, — сказал Майк. — Очень буду рад.
Мистер Уоллер вел его по улицам и через неведомые проулки, пока они не вышли к котлетной, где можно было получить сомнительное удовольствие созерцать свою отбивную на разных стадиях ее эволюции. Мистер Уоллер занялся заказом с великим тщанием человека, уважающего свои трапезы. Мало кто из тружеников Сити считает дневную трапезу пустяком. Она основа их дня. Оазис в пустыне чернил и гроссбухов. Разговоры в конторах по утрам сосредоточены на том, чем труженик перекусит днем, а во второй половине рабочего дня на том, чем он перекусил.
За едой мистер Уоллер говорил. Майк с удовольствием слушал. В седобородом было что-то умиротворяющее.
— Что за человек Бикерсдайк? — спросил Майк.
— Очень способный человек. Очень способный человек, это уж так. Боюсь, он не слишком популярен среди служащих. Быть может, чуть-чуть строг к ошибкам. Помню время, когда он был совсем другим. Мы с ним начинали клерками у «Мортона и Блаверуика». Он продвигался лучше меня. Большой мастер продвигаться. Говорят, когда подойдет время, он будет кандидатом юнионистов от Кеннингфорда. Великий труженик, но, быть может, не совсем такой, чтобы заслужить популярность среди служащих.
