Александр Федотов - Новые записки матроса с «Адмирала Фокина» (сборник)
Тем временем командир гвардейцев вразвалочку подошел к флагштоку и, повернувшись лицом к экипажу, натужено произнёс:
– Здравствуйте, товарищи гвардейцы!
– Здравия желаем… товарищ гвардии капитан первого ранга! – вяло, в разнобой загудело со всех сторон.
Только со стороны фокинцев полное молчание – они же не гвардейцы.
Командир-гвардеец побагровел:
– Вымуштруй их! Чтобы как шелковые у меня были! – дал он команду своему помощнику.
После подъёма флага гвардейский экипаж, бросая враждебные взгляды на ершистых чужаков, разошелся. Помощник командира остался на юте один на один с фокинцами тренировать приветствие:
– Здравствуйте, товарищи гвардейцы! – прокричал он, убивая строптивых чужаков взглядом.
Фокинцы, замерев по стойке смирно, молча изучали линию горизонта.
– Здравствуйте, товарищи гвардейцы!!! – с пеной у рта орал в очередной раз помощник командира.
В ответ – полное молчание.
– Товарищ гвардии капитан третьего ранга, мы, вообще-то, не гвардейцы… – послышалась робкая подсказка из глубины строя.
– Не вас меня учить. Запомните! Пункт первый: командир всегда прав. Пункт второй: если командир не прав, то смотри пункт первый… Здравствуйте, товарищи гвардейцы!
Замкнуло его на «гвардейцах», и всё тут. Не свернуть мужика. Так он и здоровался с фокинцами до обеда, а те упорно молчали. Гордости тогда у ребят было выше макушки, что они – фокинцы! Так продолжалось целую неделю, пока не приехал Папа.
Командир-гвардеец тут же доложил ему по существу дела и со всеми подробностями, слюнями и выражениями. Фокинцев выстроили на юте, командир «Варяга» и Папа стоят рядом, плечом к плечу, смотрят.
– Вот, полюбуйся на этих упертых, – командир «Варяга» раздраженно ткнул пальцем в сторону фокинцев.
Папа вышел перед строем. Он хмуро обвел взглядом своих матросов и зычным голосом рявкнул:
– Здравствуйте, товарищи фокинцы!
– Здрав!..жел!!.. тов!!!.. капитан!!!!.. первого!!!!!.. ранга!!!!!! – грянули в ответ двадцать матросских глоток, да так, что чайки с гвардейских мачт попадали.
Влетело, конечно, всем ребятам от Папы по первое число за эту выходку, но в глазах у него светились искорки нескрываемой гордости за своих фокинцев…
* * *На демарш фокинцев на гвардейском крейсере, несомненно, повлиял один эпизод, случившийся незадолго до скандальной истории с приветствием. За несколько месяцев до злополучной командировки гвардейский крейсер «Варяг» встал ненадолго в «Дальзавод», борт о борт со своим ржавеющим собратом – ракетным крейсером «Адмирал Фокин».
По случаю дня рождения корабля на «Варяге» объявили торжественный подъём флага. На фоне свежевыкрашенного, как новенького, «Варяга» застоявшийся в строительных лесах «Адмирал Фокин» выглядел бедным родственником. К тому же «Варягу» оказали особую честь: на борт в честь дня корабля ожидался сам командующий флотом!
Когда адмирал поднимался по трапу на «Варяг», командир Самофал приказал всем матросам, выстроенным борту «Фокина», развернуться лицом к гвардейскому крейсеру.
Фокинцы замерли по стойке смирно, как положено по флотскому этикету, отдавая дань уважения прибывшему командующему и гвардейскому крейсеру, у которого сегодня был праздник.
– Здравствуйте, товарищи гвардейцы! – приветствовал командующий замерших в строю гвардейцев.
– Здрав!.. жел!.. тов… адмирал! – отрывисто прокричали на «Варяге».
Стоя по стойке смирно, рука у козырька, Папа подождал, пока смолкнет гвардейское приветствие, и в свою очередь поздоровался со своим экипажем.
– Здравствуйте, товарищи фокинцы!
– Здрав! Жел!! Тов!!! Капитан!!!! Первого!!!!! Ранга!!!!!! – грянула в ответ сотня глоток, да так, что волна пошла по заливу.
Командующий вздрогнул и недоуменно обернулся: у кого праздник-то, у гвардейцев или на «Фокине»?
Папа Самофал довольно улыбнулся.
На «Варяге» был праздник. А в праздник на юте всегда поднимался особый большой шелковый флаг, и вдобавок от бака до юта через мачту натягивали цветные сигнальные флаги и флаги расцвечивания. А в честь командующего флотом на мачте надлежало поднять ещё и соответствующий должностной флаг – красное полотнище с военно-морским флагом в углу и с тремя белыми звездами.
Командующий произнёс приветственную речь. Гвардейцы прокричали «ура». Прозвучала команда: «Флаг, гюйс, сигнальные флаги и флаги расцвечивания – поднять! Равнение на флаг.»
Командующий вскинул руку к козырьку. На «Фокине» тоже поднимали свой флаг, но все взоры были устремлены на праздничный «Варяг». Папа замер, отдавая честь флагу. На гвардейском крейсере поползли вверх сигнальные флаги и флаги расцвечивания. Поплыл вверх по флагштоку огромный праздничный шелковый флаг…
Вдруг на «Фокине» охнули: на «Варяге» праздничный военно-морской флаг поднимали …вверх ногами!!! Синей полосой вверх, серпом и молотом вниз! Командующий оторопело стоял с рукой у козырька, отдавая честь перевернутому флагу, и не верил своим глазам… Тут налетевший порыв ветра сорвал сигнальные флаги и флаги расцвечивания, и всё гвардейское праздничное убранство, безвольно кружась в воздухе, полетело и запуталось вокруг мачты.
– Блин… гвардейцы…, – процедил сквозь зубы Папа.
Командующий сделал отмашку, козырнув перевернутому флагу, развернулся и, махнув рукой, ушел с гвардейского крейсера. За ним потянулась и вся штабная свита.
Чтобы командующий флотом так уходил с корабля, такого позора мне не припомнить за всю свою службу. На «Варяге» разгневанный командир объявил тогда «оргпериод» на месяц…
Так фокинцы в первый раз утерли нос гвардейцам.
* * *А устроивший демарш на «Варяге» фокинский призыв весны 1984 в море на своём корабле, так и не вышел. Не суждено было сбыться их мечте. Так и ушло весной 1987 года это последнее заводское поколение фокинцев на дембель из Дальзавода. Я помню, как мы, первогодки, тогда торжественно провожали ребят домой. А уже через несколько месяцев мы на отремонтированном сверкающем, заново рожденном, красавце ракетном крейсере «Адмирал Фокин» вышли из бухты Золотого Рога, чтобы занять место флагманского корабля Камчатской флотилии.
Папа
Ничто так не сбивает человека с мысли, как прямой удар в челюсть.
(Фольклор)
Справка: Кнехт – спаренная чугунная тумба, для набрасывания швартовых концов (канатов)
Сопливчик – черный матросский нашейный галстук – вроде манишки. Надевается под шинель или бушлат.
Сапоги – так на флоте пренебрежительно называли солдат (не моряков). Пошло от того, что матросы служили на корабле в ботинках, а солдаты в сапогах.
Однажды, во время вечернего построения экипажа, Командир корабля Самофал – Папа вывел перед строем Петруху. Петро Ничипоренко, по кличке «Петруха», щуплый, скоромный морячок только что вернулся из отпуска с его родной Украины. Петруха стоял посередине вертолётной площадки, понуро опустив голову. Папа обвёл серьёзным взглядом экипаж и, указав на Петруху, громко объявил:
– Товарищи «Фокинцы», вот гарный хлопец Ничипоренко приехал из отпуска, который он получил за образцовую дисциплину, а в отпускном документе у него замечание от патруля.
Папа прищурившись посмотрел на Петруху:
– Ты ничего не хочешь сказать своему экипажу?
Петруха, убитый общим вниманием, сопел носом, но ничего не отвечал.
– Что молчишь, как воды в рот набрал? Объясни товарищам, за что получил замечание.
– Я в отпуске, был – тихо начал, Петруха, не поднимая головы – Шел, шел, ну а меня «сапоговский» патруль остановил. А я без «сопливчика»… в офицерском кашне был…
Экипаж заулыбался, но сделал это несколько неуверенно, глядя, как Папа сосредоточенно следит за повествованием.
– …Ну вот, майор меня и останавливает, – продолжил Петруха. – И спрашивает, почему я форму одежды нарушаю и почему у меня нет той штуки, которую матросы обычно на шее под бушлатом носят. А как «сопливчик» называется, начальник патруля вспомнить не мог. Ну, он и спросил меня, как эта штука называется, которой у меня нет, но которая у меня по уставу быть должна. Ну, я и объяснил… – не поднимая головы, тихо сказал Петруха.
Папа прервал его повествование:
– Зачитываю замечание от патруля: «Матрос, шел по улице… без кнехта на шее…»
Взрыв хохота потряс корабль. Некоторое время палуба содрогалась от приступов здорового смеха. Когда ребята немного поуспокоились, Папа обвел строгим взглядом ссутулившуюся фигуру Петрухи и отчетливо произнёс:
– Матрос Ничипоренко, за получение замечания от патруля, находясь в краткосрочном отпуске, объявляю вам 5 суток…
Папа сделал паузу. Экипаж замер, ожидая окончания приговора.
– …отпуска. За находчивость!
В первый раз за время построения Папа улыбнулся. Петруха поднял голову, и под одобрительный гул экипажа счастливая улыбка осветила его детское конопатое лицо.
