Николай Гринько - Байки
– Ааа-аа-аа!!! – соседи были очень рады.
Просто шарик, неделю назад надутый гелием, истратил запас Жизненной Силы и опустился на плечо из-под потолка – сначала веревочкой, а потом и резиновым пузом.
Однажды, светлым-пресветлым днем два звукорежиссера пришли снимать помещение под новую студию. Комнаты было две – побольше и поменьше. Обе без окон. В той, что поменьше, было много строительного мусора, но горел свет. В той, что побольше, тоже наверное что-то было, но лампочки давно перегорели. Поэтому комната была темной-претемной. Звукорежиссер потоньше остался в маленькой комнате, а звукорежиссер потолще отправился проверять большую, пыльную и темную-претемную…
– Ааа-аа-аа!!! – раздалось из темноты, а потом еще какие-то шлепки и стук.
Тот, что потоньше, почуствовал, как по спине пробежали льдинки:
– Тима, что стряслось?!!
– Ничего. Акустику проверяю. А! У! Аа!
Аэрофлот
Страсть к халяве неистребима. В газетном объявлении было написано: "Авиабилеты за полцены" – и я купился. Позвонил, пообщался.
– Вам куда лететь?
– В Москву.
– Завтра в шесть приходите к зданию аэровокзала, справа. Там калиточка есть.
– А что с собой брать?
– Деньги, вещи, документы и деньги. И денгьи не забудьте. Я про деньги уже говорила?
В шесть утра у калиточки собралась бригада халявщиков: я, девушка Ирина, старушка с двумя корзинками и два бритоголовых мужика в малиновых пиджаках и с килограммовыми мобильниками. Утро было хмурым, раговор не клеился. В полседьмого из калиточки к нам вышел мужик в грязной робе и с батоном в руках. От батона он откусывал большие куски и, тщательно прожевав, проглатывал. Завтракал.
– Деньги принесли? – сквозь хлеб спросил мужик и протянул руку в маслянных пятнах. Мы положили в ладонь пять раз по полцены, он смял деньги и сунул в карман:
– За мной.
Развернулся и пошел вглубь аэропорта. Мы просеменили за ним. Преодолев пару больших луж солярки, вошли в ангар. Внутри стоял автобус.
– Садитесь.
Мы обрадовались – казалось, что наконец-то партизанские игры закончились, и началась обычная посадка в самолет. Сейчас автобус подъедет к вокзалу, в него сядут обычные пассажиры, и мы сольемся с толпой.
Если бы…
В ангар вошли пилоты, наш мужик проглотил полбатона и выдал им деньги – из другого кармана. Пилоты сели в автобус и дальше вели себя так, будто в салоне кроме них вообще никого не было. Нас не замечали. Автобус выкатился на волю и бодро побежал по бетонным плитам, но не к вокзалу, а сразу к самолету. Ой, как замечательно! Нас сейчас сразу посадят в салон, а когда остальные пассажиры войдут – мы будем уже там.
Если бы…
Пилоты прошли внутрь, у нашего мужика закончился батон, и провожатый наконец разговорился:
– Значит, так. Сейчас сядете, куда покажут. (Ура! Все-таки сядем!) Потом по салону пройдет проверка – вы сидите тихо. (Как-то не очень понятно) Когда будет можно, вас выпустят – сядете на свободные места.
Стоп… Откуда выпустят?
Поднимаемся по трапу, входим в пузо самолета, и тут мужик открывает какой-то люк в полу:
– Залезайте.
Опа… Это чего, нас в трюме повезут, как пиратский жемчуг? Хотя – сказали же: выпустят. Ладно, лезем.
Внутри ничего не оказалось, только тусклая лампочка под потолком. От пола до потолка – метр. Сидеть можно. Стоять нельзя. Мы сели на собственные сумки и пригорюнились. Мужики в пиджаках стали обсуждать какие-то свои дела, бабулька расставила корзинки, и вообще, казалось, что только мы с Ириной в первый раз летим под палубой самолета, а остальные давно уже привыкли.
Минут через тридцать в брюхе "Тушки" открылась дверь, и в нее сунулась удивленная чумазая физиономия. Оглядела нас внимательно, изчезла и вернулась с чемоданом. Швырнула его в нас, снова пропала, и кинула в нас огромную спортивную сумку. Началась погрузка багажа в багажное отделение. Мы, как могли, отбивались ногами от прилетающих чемоданов, расставляли их вокруг себя и строили небольшую баррикаду. Физиономия грузчика в последний раз заглянула в люк, крикнула кому-то: "Все!" и скрылась. Люк закрыли.
Еще через минуту заныли двигатели, а потом в багажном отделении вырубили единственную лампочку.
Мы, конечно, волновались. Внимательно прослушали топот многочисленных ног над головой – сначала пассажиры, потом проверка.
– Мяу! – раздалось в темноте. – Мяяааау!
– Тихо, Бася! – прошипела старушка, но Бася продолжала орать. Оказалось, что бабуся везет с собой две корзинки: с Басей и Жуликом. Зачем ей в Москве кошка с собакой, мы не спросили. Когда двигатели взревели в полную мощь, Басю слышно не было. Не то замолчала с перепугу, не то децибелов не хватило.
И тут самолет дрогнул и медленно пополз вперед. Зашибись… Вот тебе и слетали за полцены. Лететь в багажнике, хоть и лежа на чужих чемоданах, не хотелось. А вдруг он не герметичный? А вдруг не обогревается?
"Тушка" немного попетляла, потом замерла на минуту, и вдруг взвыла и прыгнула вперед. Хана. Взлетаем…
Люк над самой головой распахнули рывком, в него сунулась стюардесса:
– Господи, мы ж про вас совсем забыли!…
Достали.
Рассадили.
Долетели.
Больше за полцены не полечу.
Анонсы
Он был простым Шреком. Однажды он попал под каток. Смотрите на видео: "Зеленая миля"
Они были обычными солдатами воинской части 253466. Они любили друг друга. Смотрите на видео: "Служебный роман".
Однажды он уронил в море папин "Ролекс". Смотрите на видео: "Человек-амфибия".
Ее звали Белоснежкой. Она забудилась в лесу и стала жить с семью гномами. Стритре на видео: "Семь стариков и одна девушка".
Он подошел к подвалу и сказал: "А теперь Горбатый! Я сказал – Горбатый!" Смотрите на видео: "Нотр дамм де Пари".
События происходят во въетнамской закусочной. С понедельника по среду – дни вегетарианской кухни. Четверг – рыбный день. Однажды наступила пятница. Смотрите на видео: "День сурка".
Когда федерация дзюдо изменила правила, борцам было разрешено кусаться. Смотрите на видео: "Борьба с искушением".
Он был обычным любителем корейской кухни. Смотрите на видео: "Ко мне, Мухтар!"
Его звали Винни-Пух. Он страдал манией величия. Смотрите на видео: "Хозяин тайги".
Он никогда не отдавал долги. Смотрите на видео: "Послезавтра".
У нее были обычные критические дни. На пятые сутки она думала, что уже все. Смотрите на видео: "Шестой день".
Он был обычным мальчиком. Он очень любил спать. Смотрите на видео: "Мальчик с пальчик".
Он привязал мышь к бумерангу. Смотрите на видео: "Бэтмен возвращается".
Он лежал в психиатрической больнице. Он считал себя заколкой для волос. Смотрите на видео: "Человек-невидимка".
Дядя Витя
Дядя Витя никогда не отличался многословностью. Когда его жена, семипудовая тетя Лиля, устраивала ежемесячные поиски заначки и выбегала на балкон второго этажа, чтобы оповестить весь двор о том, какая ее муж скотина и свинья, слышно было только тетю Лилю. Двадцать пятого числа каждого месяца она доставала из старых рыбацких сапог мужа три рубля и, размахивая зеленой бумажкой, словно флагом, врубала сирену:
– Что, сволочь, опять на водку свою поганую приберег?! Что, скотина, от больной жены деньги прячешь?! Я тебя, алкоголика в ЛТП сдам, пусть тебя там научат, как водку жрать!
Водку жрать дядя Витя и сам умел. И совсем не собирался в этот самый лечебно-трудовой профилакторий, куда, по слухам, сварливые жены сдавали пьющих мужей. Поэтому он лишь тихо молчал над разоренным тайником и вздыхал:
– Нашла…
Сапоги обыскивались регулярно, и весь двор точно знал, какая свинья наш безобидный дядя Витя.
Даже когда дети подожгли тарный склад продовольственного магазина, дядя Витя не шумел, в отличие от жены. И это несмотря на то, что склад находился аккурат под тем самым балконом для экзекуций. Пока тетя Лиля своим басом оповещала округу о том, какие именно ценные вещи сейчас погибнут в пламени и что именно она повыдергивает всем малолетним мародерам, дядя Витя подошел к телефону, набрал "01", сказал: "Северная, 35" и повесил трубку.
Склад быстро потушили.
В тот вечер дядя Витя шел домой после использованной-таки заначки. Чтобы хоть как-то сгладить вину, алкоголик и свинья пропил не все три рубля, а только один. На оставшиеся деньги дядя Витя сумел выторговать у собутыльников огромную люстру, которую, похоже, те сперли где-то на работе. Люстра, по тогдашней моде, напоминала замок эльфов в миниатюре – эдакая груда помутневшего хрусталя – и весила килограммов пятнадцать. Дядя Витя не дыша нес покупку домой, слегка петляя по двору.
Валерка Шариков как раз бил штрафной. Взыскание на команду соперников наложили за то, что Сашка в горячке ткнул Юрку локтем в нос. По правилам, за удар без крови полагался всего лишь угловой. Но из Юркиного носа все-таки вытекла пара капель, а это уже одиннадцатиметровый. Точнее, удар был "одиннадцатишаговый", поскольку размеры футбольного поля ограничивались старым гаражом и помойкой, а между ними было всего метров десять. Бить поручили Шарикову, как самому старшему в команде.
