Джейн Фэллон - Дорогой, все будет по-моему!
Он знал, что им со Стефани пора всерьез поговорить о будущем, но очень боялся, как бы она не заговорила о разводе, и, кроме того, она избегала оставаться с ним наедине.
Когда бы он ни приезжал, чтобы отвести Финна на прогулку или посидеть с ним вечером, в доме непременно оказывалась Эдна, которая уходила только вместе со Стефани. А возвращаясь, Стефани всегда оставляла такси с включенным двигателем дожидаться его у дома. Джеймс знал, что она с кем-то встречается, тут не могло быть сомнений. И подозревал, что иногда — когда дома с Финном оставалась няня Эдна или Наташа — Стефани вообще не приходила ночевать.
После ее замечания по поводу его неаккуратности в тот первый вечер он делал героические попытки выглядеть подтянутым, но Стефани едва ли это оценила.
Он хотел, чтобы Стефани обошлась с ним по справедливости. Он ни в коем случае не собирался убеждать ее продавать их прежде общий дом, чтобы каждый смог купить что-то поменьше. Он был виновной стороной, так что идти на жертвы приходилось ему, и он хотел, чтобы Финн жил со всеми удобствами. Но он всерьез боялся, что сам останется ни с чем. Когда он продаст лечебницу за какие-нибудь жалкие крупицы ее настоящей стоимости, успеет задолжать по кредитной карте такую сумму, что деньги немедленно уйдут на погашение долга, и он окажется и без жилья, и без сбережений, которые позволили бы как-то выкрутиться.
А ведь он ветеринар по призванию и имеет за плечами богатый опыт, так что не только занимался любимым делом, но и мог рассчитывать на приличные заработки. Со временем, думал Джеймс, можно будет открыть практику здесь, хотя, само собой, понадобится стартовый капитал. Он робко поинтересовался в нескольких лечебницах — не нужен ли им еще один врач, но никого его предложение не заинтересовало. Можно, конечно, на два дня в неделю устроиться на какую-то другую работу, только вот на какую? Он больше ничего не умел. Кроме того, ему было необходимо свободное время, чтобы не выпускать из виду Стеф.
Он иногда украдкой слонялся возле дома — это был Лондон, поэтому бдительности соседей опасаться не приходилось — и смотрел, как она приходит и уходит, и пытался представить, с кем она может встречаться (если кто-то действительно есть). За три последние недели — кроме тех вечеров, когда с Финном оставался он, — Стефани уходила из дому по меньшей мере раза три. К счастью, напротив дома был маленький скверик, где Джеймс и устраивался с бутербродами и бутылкой воды и ожидал ее возвращения.
Он ни разу не видел, чтобы ее провожал мужчина, и это вселяло надежду. Он уже не сомневался, что у Стефани кто-то есть, но, пока не видел его своими глазами, убеждал себя, что она просто ходит посидеть в баре с подругами. Он даже представлял, как следит за ней — ловит такси и произносит классическое «Следуйте за тем автомобилем». Но Джеймс знал — как бы низко он ни опустился, до такого все же не дойдет. И если она встретила кого-то, кто ей понравился, рано или поздно приведет его домой. А пока надо попытаться заставить ее понять, что она теряет. (А это, думал он, жалкий небритый мужчина, живущий в мотеле и питающийся консервированными бобами прямо из банки, потому что ему негде готовить и нет денег, чтобы заказать готовое блюдо на дом. И еще этот мужчина доказал, что он недостоин доверия и добрых чувств!)
Джеймс решил немного пройтись, потому что стены номера давили его, а дневными телепередачами он был уже сыт по горло. Он позвонил Стефани, но не дозвонился и оставил сообщение, что хочет забрать Финна из школы. Он не знал, на работе она сейчас или нет, — обычно, когда он ей звонил, она всегда давала понять, что занята, но это мог быть просто предлог, чтобы от него отвязаться. Потом он позвонил Эдне, которая трубку сняла, и сказал ей то же самое. Как он и предполагал, она осталась очень довольна неожиданно предоставленным выходным.
Он направился пешком по Чак-Фарм-роуд к Белсайз-Парк и скоро запыхался, потому что дорога все время шла вверх. Но стоило ему подняться на гору, он сразу почувствовал себя дома — тут и деревьев было больше, и риск быть ограбленным несравнимо меньше.
Сейчас он уже не мог вспомнить, почему ему так не нравилось это место. Теперь оно казалось оазисом покоя по сравнению с окрестностями Чак-Фарм. Он вошел в ворота небольшой школы и остановился, чувствуя себя неловко в толпе юных мамаш и еще более юных нянь. Еще несколько недель назад он увидел бы в этом заманчивую возможность, поле для охоты, когда, используя заботу о сыне как предлог, можно затеять увлекательный флирт. Теперь его это ни в коей мере не интересовало. Он хотел произвести впечатление только на одну женщину.
Финн обрадовался, увидев его, но потом, видимо, вспомнил, что кругом школьные друзья, и придал лицу капризное, по его мнению, более взрослое выражение и спросил:
— А ты что тут делаешь?
Джеймс засмеялся и, едва удержавшись от того, чтобы взъерошить сыну волосы, по-мужски потрепал его по плечу.
— Я дал Эдне выходной, — сказал он. — Подумал, что мы могли бы как следует вычистить Дэвидову клетку.
И тут Финн сказал нечто такое, отчего у него упало сердце:
— Мама хочет, чтобы ты тоже познакомился с Майклом?
Майкл! Так вот как его зовут! Джеймсу на мгновение показалось, что сейчас его вырвет прямо на школьную ограду лапшой мгновенного приготовления, которую он ел на ленч. Он мысленно перебрал всех знакомых, друзей, отцов друзей Финна, мужчин, которых Стефани упоминала в связи со своей работой. Но никакого Майкла вспомнить не смог. Он глубоко вдохнул.
— Кто такой Майкл?
Финн, не замечая реакции, которую вызвал у отца, сказал беззаботно:
— Один мамин новый друг. В смысле, бойфренд. Он сегодня вечером придет к нам, чтобы я с ним познакомился.
— А, ну да. В котором часу? — спросил Джеймс, пытаясь говорить как ни в чем не бывало.
— Не знаю. — Предмет разговора явно успел наскучить Финну. — Наверное, когда мама вернется домой.
О господи! Предоставляя Эдне выходной, Джеймс понимал, что ему придется сидеть с Финном до возвращения Стефани. Но ведь он как раз и хотел этого — узнать, с кем она встречается, выяснить, кто его соперник.
— А вскоре после того, как вернется мама, — не знаешь? — спросил он опять. — Или он приедет с ней вместе? Они работают рядом? Чем он занимается?
— Ты столько вопросов задаешь! — проворчал Финн. — Тебе не нравится, что у мамы есть бойфренд?
— Не слишком, — мрачно ответил Джеймс и сразу пожалел об этом.
— А мама сказала, что у тебя есть подружка.
— У меня нет подружки. Была, но сейчас уже нет. И это было неправильно с моей стороны.
— Разве иметь подружку плохо? — спросил Финн, и Джеймс не понял, говорит он серьезно или шутит.
— Плохо, если у тебя уже есть жена.
— Ну, это каждому ясно, — сказал Финн, закатывая глаза.
Глава 42
Получив сообщение от Джеймса, что он собирается забрать Финна из школы, Стефани лихорадочно пыталась ему дозвониться. Только не сегодня! Она всегда была рада за Финна, когда он общался с отцом, но сегодняшний вечер явился исключением. Она провела несколько бессонных ночей, решая — достоин или нет Майкл познакомиться с ее сыном. И еще несколько беспокойных дней, прежде чем решилась предложить это Майклу и Финну. Недели две спустя после начала своих новых отношений она дома стала ненароком упоминать о Майкле. Стефани понятия не имела — подобает ли говорить ребенку о своем любовнике, не нанесет ли это ему непоправимую психологическую травму, но не знала, как поступить по-другому. А усадить Финна перед собой и торжественным голосом сделать ему официальное уведомление — значило представить вполне заурядный роман как нечто глобальное.
Финн отнесся к ее словам очень спокойно, так что она даже засомневалась — понял ли он в действительности, каковы ее отношения с Майклом. Как-то, готовя ему любимые рыбные палочки, она сказала как можно беспечнее: «Ты знаешь, что Майкл для меня нечто вроде бойфренда?» На что Финн только закатил глаза и ответил: «А ты разве не слишком старая для бойфренда?» Это не слишком ее успокоило.
Два дня спустя он ни с того ни с сего сказал ей:
— А у мамы Арона есть бойфренд.
Она подождала — не добавит ли Финн что-то еще, но он ничего не добавил, и она только и смогла, что ответить:
— Да, в самом деле?
— Как у тебя, — сказал тогда он и пошел играть с Себастьяном. На том разговор и кончился.
С Майклом было сложнее. Не то чтобы она считала, что Финн ему не интересен, — он всегда спрашивал о нем и не подавлял откровенно зевоты, когда она рассказывала о каких-нибудь милых проделках сына, которые, как она чувствовала, могут представлять интерес только для родителей. Просто спросить, хочет ли он познакомиться с ее сыном, было все равно что спросить — насколько серьезны его намерения. А от этого всего один шаг до вопроса — не хочет ли он к ней переехать.
