Алекс Экслер - Американская ария князя Игоря
— А может, я ничего не нарушил, — предположил Игорь.
— Не бывает такого, чтобы остановили без нарушения, — объяснил Вадик. — Поэтому наши тут поначалу часто пьяные ездят. Если машина идет ровно, не виляет и скорость не превышает — ни за что не остановят. Вот у них и рождается ощущение полной безопасности. А потом как-нибудь попадаются. И после этого получают такую вздрючку, что многие даже вообще пить бросают от греха.
— Как у вас тут все сложно, — удивился Сергей. — Прям целые ритуалы. Брачные танцы. Тут улыбнись, тут подтанцуй.
— Ты еще скажи, что предпочитаешь ваших взяточников-гаишников, — разозлился Вадик.
— Нет, не предпочитаю, — согласился Сергей. — С нашими-то, конечно, от любого нарушения можно отбодаться, были бы деньги, но наш беспредел на дорогах — он реально заколебал. Хочется нормальной человеческой езды. За это я готов даже улыбаться полису.
— Тут, кстати, семьдесят миль ограничение, — сообщил Вадик Игорю. — Так что куда ты до девяноста разогнался? Сбрасывай минимум на десятку. Превышение до десяти миль здесь еще простят, а вот больше — могут вздрюкать.
— Да это машинка после помывки сама разогналась, — объяснил Игорь. — Сопротивление воздуху заметно же уменьшилось… Кстати, а как они меня поймают? С пушкой ловить будут, что ли?
— Нет, не с пушкой, — ответил Вадик. — Будут ехать сзади тебя и замерять скорость. Если увидят, что ты превысил, врубят мигалку с сиреной, и ты после этого должен немедленно остановиться на обочине.
— Как-то это все противно звучит, — признался Игорь. — Из машины не выходи, улыбайся, немедленно останавливайся. А что, от них даже побегать нельзя? Я этот твой сарай могу вообще хорошо разогнать.
— Ты один можешь бегать сколько угодно, если тебе жизнь не дорога, — испугался Вадик. — А в моей машине, уж пожалуйста, такие вещи делать не нужно. Мне тут еще жить и жить.
— Да ладно, не переживай, — сказал Игорь. — Я буду законопослушный. Мне самому полис сейчас ни на фиг не нужен — нас через день подруги ждут в Сан-Франциско.
— Да, и еще момент, — сказал Вадик. — Если вдруг сзади едет что угодно с мигалкой — пожарные, полис, амбуланс, — проверь, что ты не загораживаешь им ряд. Если загораживаешь — немедленно перестраиваешься.
— А если шоссе однорядное?
— Съезжаешь на обочину и останавливаешься. Причем сразу, — пояснил Вадик. — Потому что, если вдруг решат, что ты не уступил дорогу машине со спецсигналом, лучше сразу вешаться. У меня вон уже года два суды идут — всю душу вынули.
— А ты кому не уступил? — удивился Игорь.
— Да там вообще история была дебильная, — вздохнул Вадик и глотнул пивка. — Еду я по своему городку, подъезжаю к перекрестку со светофором. Там красный и стоит какая-то тетка на «Тойоте». Встал за ней, жду. Загорается зеленый. Тетка начинает ехать, и я начинаю ехать. А на другой стороне дороги — девица идет в мини-юбке. Я на нее глянул только на секундочку, а тетка в «Тойоте» — бах по тормозам. Я в нее и впилился.
— Сильно разбил?
— Да вообще ничего не разбил, — горестно сказал Вадик. — Легкая царапина на бампере. Разъезжайся себе как в море корабли — и все дела. Даже страховую можно не дергать.
— Так в чем проблема-то? — удивился Игорь.
— А вот дальше — самое интересное, — сказал Вадик. — Тетка разъезжаться отказалась и сказала, что будет оформлять протокол. Ну, как бы ее проблемы — ради бога. Но в протоколе она написала, что увидела на поперечной дороге скорую — поэтому и затормозила. Вообще, скорую она, конечно, должна была пропустить, даже на свой зеленый. Но скорая там была километрах в пяти — какая-то точка на горизонте. А в результате получилось, что она, как порядочная, пропускала скорую, а я, как последний гад, скорую решил не пропускать, поэтому и въехал ей в жопу. В результате — суды уже два года. Я все доказываю, что не верблюд. Аж адвоката пришлось нанимать.
— Дикая какая-то история, — сказал Сергей.
— Но совершенно реальная, — вздохнул Вадик. — Везде свои тараканы и свои проблемы.
— Да уж, — согласился Игорь. — Не позавидуешь. Ну, ничего, сейчас оттянемся в «Тадж-Махале». Игранем еще для порядка. Кстати, — оживился он, — а ты реально собираешься на двадцать пять баксов играть и не больше?
— Конечно, — безразлично ответил Вадик. — А чего бабки впустую тратить? Там есть автоматы по двадцать пять центов. Наменяешь медяков — часа три можно сидеть за автоматом. Всего-то двадцать пять баксов, а сколько радости… Кроме того, мне экономить нужно, — признался Вадик. — Недавно на бирже десять тонн просадил.
— Круто ты, — присвистнул Игорь. — А Марина за это не убьет?
— Она не в курсах, — объяснил Вадик. — Я же деньги зарабатываю. Значит, могу кое-какие концы скрыть.
— И что ты там на бирже-то делаешь? — поинтересовался Сергей.
— Акции всякие покупаю-продаю, — объяснил Вадик. — На работе же скучно. Делать реально нечего. Ну или есть чего, а я не делаю. А с биржей день незаметно проходит. Но, правда, можно пролететь, вот как я недавно. Но я сам виноват — влез в явную авантюру. Хотел, как тогда с «Майкрософтом», да святится его имя.
— Это чье имя святится? — возмутился Сергей, который, как старый фидошник и маньяк-линуксоид, «Майкрософт» традиционно не любил.
— «Майкрософта» святится, — повторил Вадик. — Это из-за них я теперь в таком классном доме живу. Полностью выкупленном, заметьте!
— Как это?
— А так это. Ты же помнишь, Серег, что мы уезжали уже в перестройку.
Сергей кивнул.
— Уезжали, считай, как короли — квартиру нормально продали и все такое. Да и когда приехали — сразу устроились очень прилично, не нищенствовали, как ребята из семидесятых.
— Да, у тех был вообще кошмар, — согласился Игорь. — Уезжали совершенно с голыми задницами.
— Ну вот, — продолжил Вадик. — У меня через несколько лет появились кое-какие денежки свободные, и я в начале девяностых купил акций «Майкрософта» на две тысячи баксов. Хотел купить на пять, но что-то пожлобился.
— Это был умный ход, — сказал Игорь. — Эх, знать бы тогда…
— Ну да, — кивнул Вадик. — Я и сам тогда не особо на акции рассчитывал. Думал — так, немножко заработаю. А в конце девяностых, когда дом этот подвернулся, продал акции за четверть лимона. И рвал на себе волосы, что тогда не потратил пятерку, — получил бы полмиллиона.
— Теперь ты как честный человек, — сказал Сергей, — обязан Биллу Гейтсу на каждое Рождество открыточку присылать. Со словами: «Спасибо товарищу Гейтсу за наши счастливые окна в новом доме».
— Да я ему что хочешь пришлю, — сказал Вадик. — Такие деньжищи на ровном месте получить. Я там, конечно, заначил кое-что, поэтому на бирже теперь и развлекаюсь. Но больше даже рядом так удачно не вкладывал.
— Скоро уже Атлантик-Сити, — заметил Игорь. — Только что указатель проехали.
— Там сразу ищи «Тадж-Махал», — распорядился Вадик. — Он где-то слева стоит.
— Ну, раз слева, — рассудительно ответил Игорь, — тогда обязательно найду. Он же вылитый Тадж-Махал, да?
— Ага. «Тадж» — так просто один в один, а «Махал» похож приблизительно, — объяснил Вадик.
***По Атлантик-Сити машина ехала уже почти в полной темноте. В том смысле, что после заката прошло изрядно времени, так что ни один солнечный луч не тревожил море огней отелей с казино.
— Классно тут, — сказал Сергей, глядя во все глаза на ярко освещенные причудливые здания.
— Да ну, — скривился Вадик и махнул рукой. — Это так, фигня фигней. Вот Вегас — это, старички, Вегас…
— Ну, не знаю, — ответил Сергей. — Мне и здесь нравится. Красотища…
Игорь между тем подъехал к целому комплексу зданий, на котором было написано Trump Taj Mahal.
— Оно, — сказал Вадик. — Трамповский «Тадж-Махал». Рули на парковку — вон, например, башня стоит левее.
— Ой, — испугался Игорь, — а что это на ней сверху установлено?
Сергей пригляделся — и точно, на крыше башенки гаража стояли аж три здоровые скульптуры, издали до боли напоминавшие родного советского «Лукича». И даже правую руку надгаражные «Ленины» держали вытянутой, как бы указывая путь в светлое будущее.
— А и точно, — обрадовался Сергей. — Один в один дедушка Ленин на «Октябрьской», которого в народе зовут «ежик» за шипы на башке от голубей. Только чего это он тут расстроился? Пьет много?
— Не хотелось бы вас обламывать, мужики, — заметил Вадик, — но это ни черта не Ленины. Это Гаи Юлии Цезари. Ну или просто какие-то римские центурионы. Там рядом «Дворец Цезаря» — это их парковка. Просто советские скульпторы любили изображать Лукича в позе Гая Юлия — повышали его значимость как военачальника и тирана.
— Ну вот, — загрустил Сергей. — А я-то думал, что это родной Лукич…
— Не расстраивайся, — обнадежил его Вадик. — Ильич тут точно присутствует — стоит, голуба, рядом с кабаком «Красная площадь». В городе есть один дурик, который периодически судится с требованием убрать Ильича, потому что он, мол, антиамериканский. Владельцы кабака радуются как дети: дурик за свои деньги им отличную рекламу делает, потому что некоторые СМИ об этих судах пишут заметки, так что посетителей у «Красной площади» увеличивается в разы.
