Антонина Глушко - Как я как бы забеременела (сборник)
Он тоскливо взглянул в окошко, за которым табунились мощные джипы, нафаршированные его охраной, чтобы он спокойно мог погостить у тёщи.
– А чёрт её знает, – мрачно озвучил он, и снова принялся за вылавливание юрких комочков.
Главное, что теперь граница на замке, морально поддержал он себя. И, наконец, поймав ложкой своенравную галушку, отправил её в рот.
Реформы МВД на местах
Инспектор ГИБДД останавливает машину и спрашивает у водителя:
– Ну что, штраф платить будем?
– А за что, командир?
– Ишь, какой хитренький, так я тебе сразу и сказал. Плати деньги, тогда и скажу.
Анекдот– Главная наша задача в момент проводимых реформ, – открыв совещание инспекторов дорожно-патрульной службы МВД, сказал начальник обеспечения безопасности дорожного движения подполковник Фильдиперсов Семён Игнатьевич, – состоит в том, чтобы в корне пресечь злоупотребление нечистых на руку инспекторов, призвать их к совести, научить вежливому обращению с населением, то есть с народом. По Управлению издам приказ, с которым каждый из вас ознакомится под роспись, и примет его к неукоснительному исполнению. Некоторые из пунктов я уже набросал, для рабочей ориентировки.
– Огласите хотя бы основные пункты, – попросил кто-то из задних рядов.
– Значит, так, – взяв в руки со стола листок, начальник принялся читать текст назидательным тоном: – Между собой не драться, с олигархами дружить, на них сейчас государство делает основную ставку.
– Какую ставку? Да они ворюги! – смело завозмущался инспектор Голодайкин с окладом в двенадцать тысяч и восемью членами семьи, в которой трое детей и три ветерана войны. Бабка и два деда. Терять ему было нечего, потому и храбрился.
– Между прочим, Голодайкин, это олигарх платит тебе зарплату, – парировал начальник на выпады подчинённого.
– А почему мне не платит государство, если я нахожусь на государственной службе? – не унимался озверевший от бедности и недоедания Голодайкин.
– Так, прекращайте кричать. Продолжаю перечислять пункты приказа, – положил Фильдиперсов конец возмущению недовольного инспектора. – Оружием, взрывчаткой не спекулировать, браткам «браслеты» не дарить, на каждый наручник заведём индивидуальный номер. И самое главное: на дорогах не клянчить. – Подполковник пошарил глазами по рядам сидящих ментов и строго сказал: – Это тебя касается, Побирайцев. Дошло до того, что ты с родственниками стал выходить на дорогу. Прошлый раз тебя засекли с деверем, который штрафы с шофёров взимал овощами, рыбой, капустой. Это же позор для всей нашей службы.
– Вовсе и не с деверем, – пробурчал уличённый Побирайцев, – а с тестем.
– Неважно, с кем. Но чтобы подобного не повторялось, – строго попенял начальник своему сотруднику. – А произошедший вчера на дороге возмутительный случай с этим… – он начал глазами выискивать жертву. – Многоженцев, это тебя касается. – Наконец отыскав провинившегося, стал обличать несчастного. – Дошло до того, когда шофёр отказался платить Многоженцеву штраф, он начал драться с водителем, требуя у того сто рублей.
– Я не дрался, я попросил у него на папиросы взаймы, – винился холостой инспектор с позорящей фамилией. Она-то и была виновницей его одиночества. Девчата сторонились Многоженцева, воспринимая фамилию в полном смысле. – Он сам полез ко мне драться, и обзывался, как хотел.
– Ладно, довольно оправдываться. Короче, с населением жить мирно и в согласии. Одним словом, как сказал классик: ребята, давайте жить дружно.
– Это сказал кот Леопольд, – уточнил кто-то из грамотных.
– Неважно, кто сказал, главное, чтобы мы прислушались и жили дружно.
– А как поступать с бандитами? – кто-то задал уточняющий вопрос.
– Посмотрите, какую форму отношений с ними можно установить. Но что не обижать, это точно. А то на нас и так все указывают пальцами, дескать, действуем чересчур жёстко. А надо помягче, помягче. Тогда даже самый закоренелый преступник поймёт, что и он тоже человек. Далее: во время разб… то есть для регулирования дорожного движения на дорогу выходить по одному и без родственников, в кустах не устраивать засады. В тёмное время суток вы обязаны стоять на освещённых участках, а не прятаться в темноте.
– И без сумок, – подсказал кто-то.
– А ты, Христорадин, – узнав голос говорившего, предупредил начальник, – помолчи. Прошлый раз, когда ты сопровождал группу по захвату бандита… ну, то есть, депутата, – поправился Семён Игнатьевич, – наружные видеокамеры зафиксировали, как твой свояк выносил из хозяйского дома узлы и грузил в собственный «Запорожец». После задержанный написал жалобу о пропаже пяти пар поношенной обуви, двух тёщиных пальто, которые та хранила как память о своей молодости шестидесятых годов, придверного коврика, вешалки для сушки носков, двух эмалированных мисок и батона варёной колбасы, приготовленных, как заявил обворованный, для собственных собак.
– Не бриллианты же унёс Христорадин свояк, – заступился кто-то за разоблачённого.
– Неважно, что было в узле. Милиционеру следует быть кристально чистым.
– А когда выдадут новую форму? Эта уже вся в дырках и замаслилась, – проклянчил кто-то.
– Форменную ткань следует беречь от протёртостей и почаще выходить в люди и работать с ними, – непонятно отбрил начальник обтрепавшегося.
– Это точно, скоро пойдём по людям, – проворчал участковый по фамилии Попрошайкин, лишённый дорожного навара и обысков, и бедный аки святой.
– Подчёркиваю, на дорожных дежурствах никаких родственников, – повторился начальник и строго посмотрел в сторону гаишника Хитрецова, – выходить только штатникам.
– А вы меня видели, чтобы я хоть раз с кем-нибудь из родни дежурил на дороге? – огрызнулся тот.
– Это точно, ты всегда один, – засмеялся кто-то из инспекторов.
– Значит, так: буду лично, налётом, выезжать на линию и проводить досмотр, – постращал начальник дорожных татей.
– Это как же? Раздевать, что ли, будете догола? – поинтересовался Хитрецов.
– Я сразу заявляю: раздеваться не буду, – сказал, как отрезал, инспектор Сердцеедов. – У меня семейные трусы. Я стесняюсь.
– Заниматься вымогательством у водителей не стесняешься, а трусов застеснялся, – попенял ему подполковник.
– Ему жена специально такие выдаёт, чтобы не шастал по девкам, – кто-то выдал Сердцеедову тайну.
– Прекратите болтать лишнее, – оборвал Фильдеперсов насмешника. – Заранее предупреждаю: если при досмотре обнаружу у кого в кармане хоть один рубль – не ждите хорошего, – не на шутку разошёлся начальник обеспечения безопасности дорожного движения.
– А если не обнаружите рубля, выдадите премию за честность? – спросил Христорадин.
– Нашёлся честный, – засмеялись инспектора.
– Ведите себя посерьёзней. И последнее. Заостряю ваше внимание на особенность нынешней реформы. В случае, если работники прокуратуры или судьи рассекают, грубо говоря, за рулём в неадекватном состоянии, вы не имеете права их задерживать. А ты, Никудышкин, прошлый раз что сделал, когда обнаружил за рулём пьяного прокурора города?
– А что я делал? Ничего не делал, – отбивался тот.
– Это называется ничего. Тянул прокурора из машины словно мешок с овсом.
– Так он же не мог самостоятельно выбраться из-за руля. Я его даже пальцем не тронул. Он сам лез ко мне целоваться, а потом свалился на дорогу, а тут и вы подъехали. Сами же всё видели, – обиделся Никудышкин на возводимую на него напраслину со стороны начальника.
– Ладно. Одним словом, вам всё понятно, что и как действовать на дорогах нашего региона. Повторяю ещё раз: наша главная задача не штрафовать, а выявлять нарушителей и предотвращать ненужные ситуации. В этом и состоит суть новых реформ МВД, – закончил свою речь подполковник Фильдеперсов Семён Игнатьевич, начальник Управления безопасности дорожного движения МВД. – Всё, можете быть свободны.
Вставая, инспекторы шумно задвигали стульями, а кто-то громко включил прикреплённое к стенке радио.
– Мы заблокируем возможности коррумпированных сотрудников правоохранительных органов использовать посадки в тюрьмы в рейдерских целях, – послышалась в динамике речь президента. – Таких примеров достаточно. Сажают сначала в зиндан, а потом выпускают оттуда за бабки! Вот что происходит. Этот беспредел пора завершать, – неслось в спины постовым, участковым и сержантам, которым было отлично известно, о ком говорит президент: конечно же, не о Многоженцеве, подравшимся с водителем, вымогая у того сто рублей на курево, хотя и о нём тоже.
Письмо братьям Пономаренко
Здравствуйте, дорогие наши Саша и Валера. Пишет вам Лидия Игнатьевна из Владивостока, подруга ветерана войны гвардии ефрейтора, младшего санинструктора Фёклы Захаровны Ерошкиной.
Причиной написания этого самого письма для меня послужила настоящая война, что происходит между ею и мной уже долгое время из-за вашей постановки с вилками капусты.
